Звезды Эгера - Гардони Геза
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
— Палите, палите! — орал старик Цецеи. — Укрепляйте железом наши стены!
Но на десятый день турки, проснувшись, увидели незаделанные пробоины: за ночь венгры не успели все заложить.
В конце второй недели турецкие пушки вдруг смолкли. Люди с изумлением озирались. Что случилось? Ничего.
— Какой-то крестьянин идет, — сказали у рыночных ворот. — Вот чудеса-то!
В самом деле, прибрел старик крестьянин в сермяге и попросил впустить его. Сермяга на нем была не хевешская — стало быть, он явился из каких-то других краев. Все же его впустили.
Добо принял старика на рыночной площади. Он знал, что это турки снова прислали письмо.
— Вы откуда? — гаркнул Добо.
— Я, сударь, из Чабрага.
— А зачем вы из Чабрага в Эгер пожаловали?
— Да вот… турку привез муки.
— Сколько?
— Да шестнадцать возов.
— А кто вас прислал?
— Управитель господским имением.
— Не управитель он, а подлый предатель!
— Что ж, сударь, пришлось покориться. А то бы и у нас получилось то же, что у соседей.
— А кто у вас в соседях?
— Дрегейская крепость, сударь.
— Вы, что ж, письмо мне привезли?
— Да… вроде как письмо…
— От турка?
— Да, сударь.
— А совесть не подсказала вам, что грех носить такие письма?
— Да откуда ж я знаю, что в этом письме написано!
— Разве турок может написать что-нибудь доброе?
Крестьянин молчал.
— Читать умеете?
— Нет.
Добо обернулся к женщинам.
— Принесите-ка жару из печки.
Принесли в горшке горящие угли и высыпали их на землю.
Добо кинул на угли письмо.
— Возьмите этого старого изменника родины и суньте его морду в дым. Нюхай, подлец, турецкое письмо, коли читать не умеешь!
Потом он велел надеть на старика колодки и поставить его на рынке: пусть все в крепости видят, как обходятся с тем, кто принимает письма от турок.
Тут же присутствовали лейтенанты, толпился и народ.
Все смотрели, смеясь, как старик проливает слезы от дыма и отчаяния.
— Видишь, бибас, каково тебе, — сказал ему цыган. — Зачем заделался турецким почтарем!
По бумаге, тлевшей на раскаленных углях, пошли то багровые, то черные полосы. На багровых полосах написанные строки выступали черными узорами; когда же бумага обугливалась, буквы на мгновение вились по ней раскаленной алой вязью.
Гергей тоже стоял возле горящих углей.
Когда крестьянин вошел в ворота, все орудия смолкли. Турки ждали ответа.
— Господин капитан, — обратился к Добо Гергей, едва они выбрались из толпы, — я невольно прочел строчку из этого письма.
Добо недовольно сказал:
— А зачем читал? Я не читал, а все равно знаю, что в нем было написано.
— Может, и не стоило бы говорить, — продолжал Гергей, — да строка уж больно басурманская, надо бы передать ее вашей милости.
Добо молчал, не желая ответить ни «да», ни «нет».
Гергей продолжал:
— В строке этой написано было: «Иштван Добо, приготовил ли ты себе гроб?»
— Гм… Приготовил. Если турки желают узнать, готов ли я к смерти, на это я, так и быть, отвечу.
Четверть часа спустя на крепостной стене появился черный гроб. Он висел на двух железных цепях, натянутых на железные копья. Витязи воткнули древки копий в трещины стены.
Турецкие пушки снова загрохотали.
15
К вечеру Михайлова дня в стенах зияло десятка полтора огромных проломов.
Больше всего их было в наружных укреплениях. Огромная брешь была пробита в стене юго-восточной угловой башни, сильно повреждена была южная стена. Там совсем разрушили и ворота. Высокую дозорную башню изрешетили ядрами и проломами посередине. Стояла она только чудом. Непонятно было, как она держится, почему не рухнет.
В крепости уже не справлялись с заделкой пробоин. Можно было сказать заранее, что если даже все займутся этим, половину брешей все равно не заложить.
— Что ж, будем трудиться, друзья!
В полночь Добо вызвал офицеров в Церковную башню и приказал выстрелить вверх с восточной стороны светящимися ядрами.
— Глядите, — сказал он, — эти протянувшиеся сюда насыпи похожи на кротовые кочки, когда крот роется под землей. А вон те рвы все полны турками.
В ту ночь все турки и правда спустились с гор и подошли к стенам. Когда вспыхивали светящиеся ядра, осажденные видели поблизости множество шатров, желто-красные стяги янычар, осадные лестницы, лежавшие в проходах между шатрами, и янычарские палатки из мешковины, в которых ночевали по десять, по двадцать человек. Первая линия кольца осады туже затянулась вокруг крепости.
— Дети мои, — сказал Добо, — завтра турок пойдет на приступ. Пусть все ночуют на дворе.
У пробоин он поставил гаубицы и стрелков. Пушки тоже навел на проломы. Кругом к стенам были прислонены копья, пики, кирки, ядра, крестовицы — словом, все снаряжение крепости.
Комендант пожал руку каждому офицеру.
— Дети мои, каждый из вас знает свои обязанности. Поспите сколько удастся. Мы должны отразить приступ!..
И, не досказав, он повернулся в сторону города. Снизу послышался какой-то странный шум, нараставший громкий топот.
Все смотрели туда.
У ворот, выходивших к речке, пронзительно задудел Варшани.
— Откройте ворота! — крикнул Добо.
Шум внизу, в городе, все нарастал. Слышался конский топот, трещали ружья, бряцали сабли. На стенах раздались нетерпеливые крики:
— Откройте ворота, Лукач едет!
Карауливший у ворот лейтенант Янош Вайда тут же велел зажечь факел и выставить его. И что же? К крепости длинной цепью неслись всадники Лукача Надя, перескакивая через джебеджи, ночевавших на рыночной площади.
— Опусти факел! — крикнул Вайда. — Опусти под ворота!
Он сообразил, что всадникам лучше скакать в темноте.
Мост тут же опустили, органку подняли.
— Стрелки — встать к бойницам над воротами! Копейщики — к воротам!
Наши витязи проскочили один за другим. Прыгая и толкаясь, с воем бросились вслед за ними турки.
— Аллах! Язык сана! Вай сана! Аллах! Аллах!
Под воротами началась кровавая схватка.
Какой-то босой пиад кошкой вскарабкался по цепи моста. Он держал в зубах кончар. Караульный с факелом заметил его. Мгновение они смотрели друг на друга в упор, потом караульный швырнул факел горящим концом в голову турка. Тот упал навзничь в темноту.
Остальные турки, неустанно вопя: «Аллах акбар!» и «Язык сана!», давя друг друга, проталкивались в ворота.
— Поднимай мост! — крикнул Добо.
Голос его заглушила ружейная пальба.
— Нельзя поднять! — крикнул вниз приворот — ник.
Да и верно: весь мост облеплен был турками.
Тут подоспел Гергей. Он выхватил из рук караульного факел и помчался с ним к мортире. В следующий миг мортира грянула, изрыгнув пламя, и снопами уложила кишевших на мосту турок.
Скрипя и громыхая, мост поднимался кверху на блоке величиной с тележное колесо, увлекая за собой и турок.
Внутри прохода упали колья органки, а снаружи с визгом поднимался мост, и наконец, глухо щелкнув, ворота закрылись.
С полсотни турецких солдат застряло под сводом ворот. В ярости они метались и бились, но выстрелы и копья быстро покончили с ними.
Несколько мгновений спустя под темными воротами осталась только груда хрипящих и содрогающихся в агонии тел.
Добо стоял уже на рыночной площади.
При свете факелов двадцать два всадника соскочили с коней и, держа их в поводу, выстроились в ряд перед комендантом. Кони были в белой и алой пене. Всадники без шапок. Все тяжело дышали. У иных лица были в крови. На плече у одного из-под разорванного доломана белела рубаха.
Из строя выступил невысокий плечистый человек и остановился перед Добо.
— Имею честь доложить, — сказал он, с трудом переводя дыхание, — я прибыл.
— Сын мой, Лукач, — ответил растроганный Добо, — плут и бродяга! Кандалы тебе на ноги, а на шею золотую цепь! Мой славный, добрый витязь!
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
Похожие книги на "Звезды Эгера", Гардони Геза
Гардони Геза читать все книги автора по порядку
Гардони Геза - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.