Гонконг - Задорнов Николай Павлович

Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127

– Ax, мой дорогой! – воскликнул Сайлес. – Отбросьте свои понятия, отказывайтесь от святого аскетизма! Вспомните, что вы молодой человек! Вы хотели бы поехать в Америку? Не отвечайте! Я не дам вам открыть рта. Я скажу за вас: да! Нет человека, который не хотел бы посмотреть Америку! Так я вам сначала расскажу про моего компаньона господина Джексона...

«Если будем сидеть сложа руки, как мандарины, то и нас ожидает одна с ними судьба! Уроки для будущего! А то и за нас начнут заступаться наши «спасающие».

С Пушкиным перед отъездом так и решили. Алексей понимал, что добром его в такую авантюру никто не потянет. Он выпутается...

– ...Джексон владеет капиталами в акциях и многими предприятиями не только в Новей Англии и в Калифорнии. У него есть бизнес в Гонконге, значит, и в Китае. Он очень честный и обязательный коммерсант и промышленник. У нас выбрать в сенат могут лишь человека с безупречной репутацией.

Сибирцев еще в Японии узнал, что конек Джексона – раздувать мнимые угрозы от усиления России тихоокеанской торговле всех наций. Он во всем винит Россию, разносит ее в пух и прах перед избирателями.

– Отстаивает интересы американцев на Дальнем Западе и в Азии. Ведет торговые дела с Англией. Он друг Джона Булля! Конечно, я тоже, но... Он смертельный враг всех, кто поддерживает идею сформирования полков американских волонтеров для посылки в Крым в помощь русским. У тех – другие коньки. На митингах и в конгрессе Джексон с пылким сочувствием читает выдержки из английских газет о том, что американские друзья России находятся под влиянием царского золота. Я часто не согласен с политическими взглядами мистера Джексона. Но в делах мы компаньоны и союзники!

– А вы знакомы с Гуцлавом?

– Что-то приходилось слышать. Доктор Гуцлав – автор книг о Китае. Когда-то немецкий учитель рассказывал братьям на домашних занятиях. Вы говорите о немецком проповеднике Карле Гуцлаве?

– Здесь он не Карл, а Чарльз. Знаток Китая, его истории, языка, философии, писатель, миссионер, но не только этим знаменит. Он главный советник англичан при заключении мира с китайцами после опиумной войны, душа ученого Гонконга. Поп протестантский, но... он умер и похоронен здесь – доктор богословия! Не думайте, что существуют только англо-немецкие полки из наемников. Есть и англо-немецкие деятели и ученые. Если бы ваш покорный слуга не стал американцем, пришлось бы стать англо-немецким финансистом. В двенадцати томах Гуцлав написал об истории Китая и его современном положении. Описал свои путешествия... Он проникал в глубь страны с библией и познал китайцев, как никто другой. Вас ист эйнглише дас ист практише! [65] Англичане поняли, чем ценен такой знаток, и сделали его своим дипломатическим секретарем. При этом он перевел библию на китайский, издал ее в грандиозном количестве экземпляров, стал выпускать ежемесячный журнал на китайском. Этот знаменитый проповедник пишет в своем многотомном труде, что если бы не торговля опиумом, то библия никогда не смогла бы проникнуть к народу Поднебесной. Гуцлав знал меня! Я здесь – это его рекомендация! Еще скажу вам... Англичане ищут среди американцев шпиона, который выспросил бы вас о гаванях южного Приморья. Прошу вас, будьте осторожны и никому ничего не говорите. Вы в самом деле были на описи гаваней северной Кореи?

– На описи я не был.

– Зачем вы от меня-то запираетесь? Всем известно, что адмирал Путятин назвал там гавань именем нашего общего друга Посьета. Это я слышал от него и от Посьета, и это же опубликовано.

– Но я не был там. Я пришел на «Диане», а опись гавани Посьета адмирал производил на «Палладе», когда он ушел из Японии после объявления войны.

Сайлес продолжал о Джексоне. Он разжигает в Штатах кампанию за освобождение негров. При этом учредил во всех открытых портах Китая бюро по найму китайской рабочей силы для свободной эксплуатации, вербуют кули и тысячами отправляют в Калифорнию и в Австралию – в Новую Каледонию на разные работы, особенно в шахты и на золотые прииски.

– Вы, Алексей, видный человек. Скажу вам – такие, как вы, редки! В вас есть ум! Также сила, смелость, мужество и расчетливость. Я понимаю вас. Мне кажется, что вы не для России. Вы не для нее!

«Вещуньина с похвал вскружилась голова, ворона каркнула...» Но и надуться нельзя, «как провинциальная попадья в гостях у петербургской барыни». Улыбайся, Сибирцев, держись по-американски! Усматривай в любом, кого встретишь, как бы закадычного друга!

– Вы видный молодой мужчина! Жизнь для вас должна стать прекрасной! Вы можете слушать музыку и не считать часы, в скуке ожидая чего-то особенного, какого-то чуда... Но зачем вам чудо? Если бы вы знали, как мне нужны хорошие моряки! Вы не возражайте только, выслушайте. Я вас понимаю, вы человек долга и чести. Но, поскольку вы не узник войны, а потерпевший кораблекрушение и Америка не участвует в войне, мы можем сделать бизнес... Выгодный и вам и мне. Пока идет война, не все ли вам равно, где находиться? Зачем вам жить в плохом отеле, как на гауптвахте, или прозябать на блокшиве?.. Когда кончится война – другое дело. Я все подготовлю, я уже снесусь к тому времени с вашим министром иностранных дел и канцлером Нессельроде. Я уже послал ему два письма, в которых все сообщил о вас... Джексон мой компаньон, что нужно мне – нужно и ему. Посольство Штатов в Петербурге попросит разрешить вам службу в Тихоокеанской фирме американских предпринимателей. Уверяю вас, что у вас за это ухватятся! Это в их интересах. Погодите, мой дорогой! Я хорошо заплачу вам! Я же обещаю вашему правительству помощь в развитии ваших новых портов. Я дам вашему правительству людей, которые откроют у вас доки. Во всех этих делах с Россией вы будете моим советником. Я покупаю новое большое винтовое судно. Я могу предложить вам место капитана. Для начала пять тысяч в год, и как только вы войдете в дело – десять тысяч. Это очень высокое вознаграждение, какого никто в Гонконге не получает. Никто из англичан не платит так никому из американцев или даже из британцев! Мой вам совет: рискуйте! Идите на риск! Переезжайте, Алексей, в Америку! Сэр Алекс, – вдруг вскричал Сайлес. – У вас очень тяжелая... власть... Все это царское великолепие, двор, гвардия, ваш Петербург, все хорошо на картинках. Но вам-то что?