Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2 - Дюма Александр

– Графиня! Несмотря на все мое к вам уважение, – возразил начальник полиции, – я боюсь, что вас ввели в заблуждение.

– В заблуждение? – подхватил Бальзамо. – Уж не ко мне ли относятся эти слова?

– Я знаю то, что знаю, – молвил де Сартин.

– А я не знаю ничего, – зашептала Дю Барри, обращаясь к Бальзамо. – Что здесь происходит, дорогой граф, вы потребовали от меня исполнить обещание – я посулила вам исполнение любого вашего желания… А я умею держать данное слово по-мужски: я здесь! Так что же вам от меня угодно?

– Графиня, – так же тихо отвечал Бальзамо, – Вы несколько дней тому назад отдали мне на хранение эту шкатулку вместе с ее содержимым.

– Разумеется! – проговорила Дю Барри, многозначительно взглянув в глаза графу.

– Разумеется? – вскричал де Сартин. – Вы сказали «разумеется», графиня?

– Да, и графиня произнесла это во весь голос, дабы вы услышали.

– Но в этой шкатулке находится, возможно, с десяток заговоров!

– Ах, господин де Сартин, вы прекрасно понимаете, что это слово неуместно. Ну и не надо его повторять! Графиня просит вас вернуть ей шкатулку – верните, и делу конец!

– Вы просите отдать вам ее, графиня? – дрожа от гнева, спросил де Сартин.

– Да, дорогой мой.

– Знайте, по крайней мере, что… Бальзамо взглянул на графиню.

– Я ничего не желаю знать, – перебила де Сартииа графиня Дю Барри. – Верните мне шкатулку. Надеюсь, вам понятно, что я не стала бы приезжать из-за пустяков.

– Именем Господа Бога, во имя интересов его величества, графиня…

Бальзамо нетерпеливо повел плечами.

– Шкатулку, сударь! – бросила графиня. – Шкатулку! Да или нет? Хорошенько подумайте, прежде чем сказать «нет».

– Как вам будет угодно, графиня, – смиренно отвечал де Сартин.

Он протянул графине шкатулку, куда Бальзамо успел сунуть все рассыпавшиеся по столу бумаги.

Графиня Дю Барри обернулась к нему с очаровательной улыбкой.

– Граф! – проговорила она. – Будьте любезны отнести эту шкатулку ко мне в карету и дайте мне руку: я боюсь одна идти через приемную – там такие отвратительные физиономии!.. Благодарю вас, Сартин.

Бальзамо направился было к выходу вместе со своей покровительницей, как вдруг увидел, что де Сартин потянулся к колокольчику.

– Ваше сиятельство, – обратился Бальзамо к Дю Барри, останавливая своего врага взглядом, – будьте добры сказать господину де Сартину, который не может мне простить того, что я потребовал у него шкатулку, что вы пришли бы в отчаяние, если бы со мной случилось какое-нибудь несчастье по вине господина начальника полиции, и что вы были бы им недовольны.

Графиня улыбнулась Бальзамо.

– Дорогой Сартин! Вы слышите, что говорит граф? Это все чистая правда. Граф – мой лучший друг, и я никогда вам не прощу, если вы доставите ему какую-нибудь неприятность. Прощайте, Сартин.

Подав руку Бальзамо, уносившему с собой шкатулку, графиня Дю Барри покинула кабинет начальника полиции.

Де Сартин смотрел, как они уходят вдвоем, подавив вспышку гнева, которую так надеялся увидеть Бальзамо.

– Иди, иди! – прошептал побежденный начальник полиции. – Иди, у тебя в руках шкатулка, а у меня – твоя жена!

Давая волю своим чувствам, он изо всех сил стал звонить в колокольчик.

Глава 10.

ГЛАВА, В КОТОРОЙ ГОСПОДИН ДЕ САРТИН НАЧИНАЕТ ВЕРИТЬ В ТО, ЧТО БАЛЬЗАМО – КОЛДУН

На нетерпеливый звонок де Сартина поспешил явиться секретарь.

– Ну, что эта дама?

– Какая дама, ваше сиятельство?

– Да та, что упала здесь без чувств и которую я поручил вам.

– Она в добром здравии, ваше сиятельство.

– Отлично! Приведите ее сюда.

– Где я могу ее найти?

– Как где? Да в этой самой комнате!..

– Ее там больше нет, ваше сиятельство.

– Нет? Где же она?

– Не имею чести знать.

– Она ушла?

– Да.

– Одна?

– Да.

– Но она же едва держалась на ногах!

– Точно так, ваше сиятельство, она несколько минут оставалась без чувств. Но пять минут спустя после того, как граф Феникс вошел к вам в кабинет, она пришла в себя после этого странного обморока, из которого ее не могли вывести ни спирт, ни соль Она раскрыла глаза, поднялась и облегченно вздохнула.

– Что было дальше?

– Потом она направилась к двери. Так как вы, ваше сиятельство, не приказывали ее задержать, она и ушла.

– Ушла? – вскричал де Сартин. – Ах ты, болван! Да вы все у меня сдохнете в Бисетре! Немедленно пришли моего лучшего сыщика! Живо, живо!

Секретарь бросился исполнять приказание.

– Видно, этот подлец – колдун! – пробормотал незадачливый начальник полиции. – Я – начальник полиции его величества, а он – начальник полиции самого сатаны.

Читатель, по-видимому, уже догадался о том, чего де Сартин никак не мог взять в толк. Сейчас же после сцены с пистолетом, пока начальник полиции приходил в себя, Бальзамо, воспользовавшись передышкой, огляделся по сторонам, и будучи уверен в том, что где-нибудь непременно увидит Лоренцу, и приказал молодой женщине встать, выйти из комнаты и той же дорогой возвратиться в особняк на улице Сен-Клод.

Как только эта воля находила выражение в его мыслях, между Бальзамо и молодой женщиной установилась магнетическая связь. Повинуясь полученному ею мысленному приказанию, Лоренца встала и вышла раньше, чем кто бы то ни было успел ей помешать.

Вечером де Сартин слег в постель и приказал пустить себе кровь; потрясение оказалось для него слишком сильно и не могло пройти без последствий. Лекарь объявил, что еще бы четверть часа – и он скончался бы от апоплексического удара.

А Бальзамо проводил графиню до кареты и хотел было откланяться; однако она была не из тех женщин, которых можно было оставить так просто, ничего не объяснив; ей хотелось хотя бы в нескольких словах услышать о том, что сейчас произошло на ее глазах.

Она пригласила графа войти вслед за ней в карету. Граф повиновался, курьер взял Джерида под уздцы.

– Как видите, граф, я верна своему слову, – молвила Дю Барри, – если я кого-нибудь называю своим другом, то говорю это от чистого сердца. Я собиралась отправиться в Люсьенн – туда завтра утром обещал приехать король. Но я получила ваше письмо и ради вас псе бросила. Многих привели бы в ужас все эти слова о заговорах и заговорщиках, которые господин де Сартин бросал нам в лицо. Но прежде чем что-либо предпринять, я смотрела на вас и поступала так, как вы этого хотели.

– Дорогая графиня! – отвечал Бальзамо. – Вы с лихвой заплатили мне за ту пустячную услугу, которую я имел честь оказать вам. Но я надеюсь, что могу вам пригодиться в дальнейшем. У вас еще будет случай убедиться в том, что я умею быть признательным. Но только прошу вас не считать меня преступником и заговорщиком, как говорит господин де Сартин. Он получил из рук предателя эту шкатулку, в которой я храню свои маленькие химические секреты, те самые секреты, ваше сиятельство, которыми мне хотелось бы с вами поделиться, чтобы вы сохранили вашу бессмертную, необыкновенную красоту, вашу ослепительную молодость. Ну, а дорогой господин де Сартин, завидев цифры в моих формулах, призвал на помощь целую канцелярию, и служаки, не желая ударить в грязь лицом, по-своему истолковали мои цифры. Мне кажется, что я как-то говорил вам, графиня, что людям моей профессии еще грозят такие же наказания, как в средние века. Только такой светлый и незакоснелый ум, как ваш, может относиться к моим занятиям с благосклонностью. Словом, вы, графиня, вызволили меня из весьма затруднительного положения. Я это признаю, и у вас будет возможность убедиться в моей признательности.

– Я хотела бы знать, что с вами было бы, если бы я не пришла вам на помощь.

– Чтобы досадить королю Фридриху, которого ненавидит его величество, меня засадили бы в Венсен или в Бастилию. Разумеется, я бы скоро вышел оттуда, потому что умею одним дуновением разрушить каменную стену. Но при этом я потерял бы шкатулку, в которой хранятся, как я уже имел честь сообщить вашему сиятельству, прелюбопытные, бесценные формулы, которые мне по счастливой случайности удалось вырвать из вечного мрака неизвестности.