Волк среди волков - Розенталь Роза Абрамовна

— Эй, послушайте! — крикнул он служителю, который опять как тень промелькнул в коридоре. — Когда же тут у вас начнется?

— Я же вам сказал, что придется немножко обождать, — обиженно ответил служитель.

— Но было назначено в половине одиннадцатого, а сейчас уже скоро одиннадцать!

— Я же вам сказал, что вас вызовут.

— Нельзя заставлять людей ждать здесь часами! — все больше сердился ротмистр. — Мне каждая минута дорога…

— Да я ведь не знаю, — нерешительно сказал служитель и поправил форменную фуражку. — Мне ничего точно не сказано, возможно… Покажите-ка вашу повестку.

— Меня вовсе и не вызывали! — воскликнул оскорбленный ротмистр. — Я только так, за компанию с ним пришел.

— Ах так, — сказал служитель, рассердившись в свою очередь. — Вас вовсе и не вызывали, а вы на меня кричите. Ступайте домой, если вам некогда ждать! Куда лучше будет! — И, покачав головой, он торопливо пошел по коридору.

Оба посмотрели ему вслед.

— Знаете что, — вдруг сказал ротмистр и очень ласково взял лесничего за локоть. — В сущности он прав. Чего мне здесь торчать? Ведь он говорит, что, возможно, мы еще долго прождем.

— Но, господин ротмистр! — воскликнул старик и в свою очередь просительно взял хозяина за локоть. — Не покинете же вы меня в беде! Я так обрадовался, когда встретил вас, господин ротмистр, вы же собирались меня отвоевать!

— Ну да, собирался, Книбуш! — сказал ротмистр со всей сердечностью, какую обычно порождает нечистая совесть. — Дело ведь не во мне! Я ведь сейчас же пошел с вами и очень охотно!

— Ах, господин ротмистр, подождите еще немножко! — клянчил лесничий. Может быть, сейчас начнется, так бы это хорошо было…

— Но, Книбуш! — с упреком воскликнул ротмистр. — Вы ведь знаете, чем я рискую! Я ведь здесь во Франкфурте не ради собственного удовольствия! Я должен успеть приобрести машину, сами знаете…

— Но, господин ротмистр!..

— Нет, Книбуш, будьте же мужчиной, — решительно заявил ротмистр и высвободил руку из руки лесничего, который все еще умоляюще держал его за локоть. — Мужчина, бывший унтер-офицер — а испугался каких-то брехунов штафирок. Говорю вам, Книбуш, если даже вас вызовут сейчас, сию минуту, я все же уйду! Вам полезно еще разок взглянуть опасности в лицо! Вы что-то слишком нюни распускаете!

С этими словами ротмистр кивнул Книбушу коротко, но милостиво и пошел по коридору к выходу. Он свернул на лестницу и исчез.

А Книбуш опустился на скамью для подсудимых, обхватил голову руками и в отчаянии подумал: «Все они, все господа таковы! Наобещают с три короба, да все на ветер. Я ведь ему ясно сказал, что мне грозит, может быть, даже в тюрьму угожу! Нет, он все-таки не может подождать, машину купить понадобилось! Будто нельзя купить ее сегодня вечером или завтра утром! И ради таких людей каждый день рискуешь собственной шкурой, того и гляди пулю всадят! Ну, да я ему это припомню!»

— Что, ушел твой долговязый скандалист? — раздался чей-то наглый голос. И когда Книбуш, весь затрясшись, поднял голову, перед ним стоял низенький, противный с виду человек в круглых очках, с глазами как у совы, с толстыми губами. Зато одет он был шикарно: спортивная меховая куртка, гольфы, чулки в клетку и полуботинки на толстой подошве.

— Что тебе здесь в суде понадобилось, Мейер? — с удивлением спросил лесничий. И, оглядывая с головы до ног бывшего управляющего, с завистью сказал: — Господи, Мейер, как это ты устраиваешься? Каждый раз, как тебя встретишь, ты все лучше одет, а вот мы не знаем, где денег на подметки взять!

— Н-да, — усмехнулся Мейер, — голова на плечах есть! — Он хлопнул ладонью себя по макушке, так что зазвенело. — В наши дни деньги-то на полу валяются! Тебе что-нибудь нужно, Книбуш? Могу тебя выручить, дать миллиончик-другой, можно и миллиард.

— Что деньги… — захныкал лесничий. — Мне помощь нужна. Сегодня мое дело слушается, я ведь рассказывал тебе про Беймера…

— Ну, приятель, это я все знаю! — прервал Книбуша Мейер-губан и положил свою сверкающую перстнями руку ему на плечо. — Потому-то я и здесь. Я еще вчера на крытом рынке видел объявление: «Дело по обвинению Книбуша, лесничего в Нейлоэ, комната восемнадцать…», я и подумал, человек я свободный, почему не помочь старому приятелю… Могу рассказать, какой ты исправный служащий…

— Ты порядочный человек, Мейер, — заметил растроганный лесничий. Никогда бы не подумал, что ради меня ты пойдешь в суд.

— Что здесь такого, Книбуш? — самодовольно сказал недоросток Мейер. Но теперь мне, конечно, вышла отставка, раз у тебя в свидетелях такие важные баре, как господин ротмистр фон Праквиц.

— Так ведь он же меня оставил на мели, Мейер! — пожаловался лесничий. У него нет времени минутку подождать, потому как мое дело не сразу началось. Ему во что бы то ни стало сию же минуту машину купить понадобилось.

— Сам видишь, деньги на полу валяются, Книбуш! — сказал Мейер и прищурился. — Даже у ротмистра есть деньги на покупку машины…

— Есть ли у него деньги, этого я не знаю, и не думаю, чтоб были, сказал лесничий. — Разве что они в Берлине ему денег на это дали, все может быть…

— Какие такие они?

— Ну, те самые — ты знаешь: помнишь того лейтенанта, когда ты лес подпалил?

— А, та история! — Мейер презрительно усмехается. — Чепуха, Книбуш, за это ни один человек и бумажной марки не даст.

— Не скажи, Мейер, сам увидишь, в ближайшие же дни! Но я молчу, я честное слово дал… молчу!

— И молчи, Книбуш! Не говори ни слова! — поддакнул Мейер. — А все-таки с твоей стороны нехорошо, ты же знаешь, что я истый немец и националист и готов выступить против красных, чем скорей, тем лучше…

— Я дал честное благородное слово, — все еще упрямится лесничий. — Не сердись, Мейер!

— Да что ты, Книбуш, чего ради мне сердиться, — рассмеялся Мейер. — Я тебя даже обедать приглашаю, помнишь, как тогда: рейнвейн, шампанское, «Турецкая кровь»… Пойдем, старик!

И он подхватил лесничего под руку и уже тащит его за собой.

— Куда ты, Мейер! — взмолился перепуганный лесничий. — А дело мое как?..

— Идем! Идем! — настаивает Мейер. — Твое дело? Можешь смело пропустить стаканчик за твое дело, вот именно: за твое дело! — Он торжествующе посмотрел на лесничего. — Да, мокрая курица, да! Удивлен? Будь я такой же плохой товарищ, как ты, я бы тоже воды в рот набрал, пускай, дескать, посидит старый ворон, да я не таковский. Пойдем, Книбуш, вылакаем стаканчик!

— Но, Мейер…

— Твое дело отпало, Книбуш, лопнуло. Твое дело фьють, Книбуш! Сбежало!

— Мейер, голубчик! — Лесничий чуть не плачет.

— Книбуш, сегодня в девять часов утра Беймер сбежал!..

— Мейер, миленький, лучше тебя и на свете нет, один ты меня пожалел! Крупные слезы катятся по щекам лесничего прямо в бороду. Он так рыдает, что Мейеру приходится крепко хлопнуть его по спине. — Это правда, Мейер?

— Когда я собственными глазами видел, Книбуш! Хитрая лиса этот Беймер! Все умирающим прикидывался, решили везти его на суд в карете скорой помощи, вынесли на носилках из больницы — даже к носилкам не привязали, так плох был бедняга, а он шасть с носилок, санитаров свалил и в больничный сад… Крики, погоня… Я тоже погнался, да не в том направлении, думал: лучше для моего друга Книбуша будет, если его не поймают…

— Мейер!

— Все, конечно, было подготовлено заранее. Беймера ведь в больнице навещали не раз и не два. На противоположной стороне ждала машина взмахнул крылышками! И улетел!

— Мейер, голубчик, никогда тебе этого не забуду! Требуй с меня чего хочешь.

— Ничего я не требую. Можешь мне ничего не рассказывать. Давай только пообедаем вместе.

— Все тебе расскажу — другие меня в беде покинули, только ты помог. Что тебе нужно знать?

— Ничего мне знать не нужно. Вот если ты со мной посоветоваться хочешь или у тебя какие опасения насчет путча, тогда валяй! Я тебе всегда помочь готов. А вообще — мне на это плевать.

Но тут Мейер прекратил дружеские излияния. Теперь этот трехвершковый человечек распекает служителя.