Дом, который построил Дед - Васильев Борис Львович

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84

А вечерами вместе ждали усталую Анну Вонвонлярскую, постепенно холодок отчужденности исчезал, искренность прорывалась сквозь любезности, а время было таким неспокойным. Минина иногда навещал пожилой из госпиталя: его звали Яковом Ивановичем. После его последнего визита Федос Платонович сделался заметно молчаливее, а выглядел весьма озабоченным. Таня пыталась расспросить, но заговорил он только за чаем, когда Анна вернулась из госпиталя.

— Вашего дядю увезли в Москву, Анна Павловна. Узнал об этом только сегодня от товарища Якова.

— В чем его обвиняют?

— Он — свидетель. В Москве и Смоленске было оказано сопротивление советской власти. Рассматривается вопрос, не стоит ли за этим какая-то организация.

— Мой дядя, Федос Платонович, человек чести. Заговоры, тайные организации — не для его натуры. Власть, которая начинает с арестов, мне, признаться, не по душе.

— Понимаю вас, Анна Павловна, понимаю. Новое вырастает из старого, его трудно увидеть, еще труднее — принять. Мы ликвидировали все сословия, мы строим бесклассовое общество. В России впервые за все века будет полное равенство всех людей. Представляете, в безграмотной, забитой России мы создадим…

— Вам вредно волноваться, Федос Платонович.

— Простите, если говорю слишком горячо. Но я сам из крестьян, я на собственном опыте познал, чего нашему брату стоило образование. Теперь этого не будет. Ни голода, ни унижения. Мы накормим всех голодающих, оденем всех разутых и раздетых, мы…

— И во имя этого вы для начала расстреляете моего дядю?

— Ваш дядя — всего лишь свидетель, который может помочь нам обнаружить заговорщиков.

— Оставьте, Федос Платонович. Я оказывала помощь всем раненым во время перестрелок. А потом всех офицеров забрали и увели… Нет, увезли на телегах! Куда их увезли, Федос Платонович?

— Увезли? — Минин был искренне удивлен. — Зачем? Я… Я лежал без памяти… Куда их увезли?

— Татьяна возьмет извозчика до Братского кладбища, там еще не успела осесть земля на общей могиле. Если такова цена грядущего счастья России… — Анна вдруг оборвала саму себя. Встала, глядя в недопитую чашку. — Извините. Я хочу отдохнуть. — Быстро прошла к дверям, остановилась. — Когда придут нас грабить? Или пока вы живете здесь, дом моего дяди находится под особым покровительством? Так будьте добры передать, что я не нуждаюсь в покровительстве. Я — Вонвонлярская, милостивый государь!

Вышла, аккуратно притворив за собою дверь. Татьяна глядела со страхом, в глазах стояли слезы. Минин нежно привлек ее к себе, поцеловал.

— Мы уедем, Таня. Завтра же.

— Про Братское кладбище — это правда?

— Не знаю. Но думаю, что нам не следует туда ехать. Лучше…

— В Княжое! — выпалила она. — Ты сможешь перенести дорогу?

— В Княжое смогу, — он улыбнулся. — Только сначала заедем к товарищу Якову. Я не могу уехать, не поставив в известность ячейку.

Анна вставала затемно, завтракала одна, и по утрам они не встречались. Это позволило уйти без объяснений; Таня написала очень теплое благодарственное письмо, Глаша сходила за извозчиком, попрощались с еще не разбежавшейся прислугой. Минин велел заехать в горсовет, чтобы узнать, где товарищ Яков, и, по счастью, он оказался там.

— Правильно решили, — сказал товарищ Яков, когда Федос Платонович объявил, что они едут в Княжое. — Тебе, товарищ Минин, очень даже полезна сельская местность.

— Как только окрепну…

— Это как жена решит, — улыбнулся товарищ Яков. — Во, хорошо, что вспомнил! Обвенчать вас надо. По-нашему, по-советски. Аккурат позавчера в «Разном» обряды утвердили для рождений, венчаний и, это, смертей. Провожаний то есть. Уж очень товарищи женщины настаивали, возражают они против обобществления их. Несознательные еще, что поделаешь. Покалякайте тут, а я — к председателю.

— Что значит обобществление? — настороженно спросила Татьяна, когда товарищ Яков вышел.

— Глупость это! — резко сказал Минин. — Много у нас еще глупостей и творится, и говорится. Не обращай внимания.

Товарищ Яков вернулся почти тотчас же:

— Сейчас окрутим. Жаль только, что вторые вы получаетесь, первых вчера записали. Пошли? Ждут там.

Вслед за ним они прошли по коридору и остановились у двери с приколотой кнопками надписью «ПРЕДСЕДАТЕЛЬ». Возле с безучастным видом стоял молодой солдат с винтовкой. Яков заглянул в кабинет, махнул им рукой и вошел первым.

В кабинете за письменным столом сидел председатель, а за вторым — канцелярским — немолодая женщина в очках. Председатель пожал им руки: «Поздравляю, товарищи, поздравляю», после чего велел им назвать свои имена женщине в очках. Та молча записала в толстую канцелярскую книгу, а товарищ Яков тем временем взял в углу красное знамя, развернул его и стал так, чтобы полотнище свисало над столом.

— Возьмитесь правой рукой за боевое красное знамя, — строгим официальным тоном сказал председатель. — Взялись? Повторяйте за мной: добровольно вступая в семейный союз, клянемся отдать все силы, а если понадобится, то и жизнь за святое дело освобождения трудящихся во всем мире. Еще раз поздравляю от имени трудящихся города Смоленска. Распишитесь в книге регистрации. С этого часа вы — муж и жена. Напутствий говорить не буду, поскольку хорошо знаю товарища Минина, а он себе чуждого элемента в подруги жизни не выберет.

Таня была несколько разочарована канцелярской сухостью нового свадебного обряда, но сам факт, что отныне они признаны мужем и женой, был куда важнее всех формальностей. И по дороге в Княжое в коляске самого председателя светло и уютно думала о новой, завтрашней жизни, об Анечке, обретшей отца, о будущих детях («непременно, непременно, пока молоды…»). И только проехав половину пути, вдруг вспомнила, что так ни разу и не навестила ни Ольгу ни родной дом.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84