Мой друг, покойник (Новеллы, Роман ) - Рэй Жан
Среди ночи я внезапно проснулся.
Пламя в камине угасало, но света хватало, чтобы видеть комнату. Она была пуста, но сон мой прервал сильный удар и боль.
Я вспомнил о бутылке и протянул к ней руку, но в то же мгновение она без всяких видимых причин отлетела в сторону и с грохотом разлетелась на куски.
Я вжался в кресло, но меня схватили за шею и вышвырнули на середину комнаты, словно я весил не больше кролика. Я вскочил на ноги одновременно испуганный и разозленный.
Кресло заскрипело, словно кто-то уселся в него, и я услышал вздох облегчения.
Почему на меня нашло упрямство? Я чувствовал себя оскорбленным и направился к креслу, намереваясь вновь занять его. Но в кресле уже кто-то сидел. И невидимка доказал свое присутствие.
Меня схватили, с силой встряхнули и отбросили прямо к двери.
Я не стал ждать продолжения. В безотчетном ужасе, лишившись разума, ринулся в коридор, схватил велосипед и выскочил на улицу. Не помню, как поставил на место цепь, пронесся сквозь ливень и ураган и, либо благодаря колдовству, либо помощи всех ирландских святых, очутился на рассвете в Лимерике, где поведал обо всем своему другу доктору О’Нейлу. Тот, хмуря брови, выслушал рассказ.
— Я знаю этот дом, — промолвил он, наконец. — Он принадлежал семейству Кернс и пустует добрых пять лет.
— А огонь, кресло, вино и бледный человек?! — в нервном запале воскликнул я.
— Могу сообщить вам лишь следующее, — сказал врач. — Слепец, которого вы описали, мне знаком. Это — старый слуга Кернсов, Джозеф Самброэ, но он умер пять лет тому назад. Последний из Кернсов свернул на дурную дорожку. Этот громила двухметрового роста и медвежьей силы отягчил свою совесть мерзкими убийствами. Вчера его повесили.
Я молчал, онемев от ужаса, а доктор продолжал:
— Кажется, я понимаю ваше странное ночное приключение. «Отсюда до Дублина далеко», — сказал старый слуга. Он принял вас за Джеймса Кернса, последнего из его хозяев.
— Это не объяснение! — возмутился я.
— Конечно, нет, но не могу предложить иного. Можете смеяться и считать меня болтливым стариком — тень старого слуги поджидает тень своего хозяина. Вернувшись в дом, свирепый призрак находит вас в любимом кресле и поступает с вами так, как вы того заслуживаете.
Мистер Дув помолчал и закончил:
— Вот, собственно говоря, вся история.
Триггс возмутился.
— Послушайте, мистер Дув, вы, несомненно, докопались до истины и узнали, что призрачный слуга оказался обманщиком, который опоил вас вином с наркотиками, и вам приснился ужасный кошмар.
Старец отрицательно покачал головой.
— Увы, мой друг, в вас сидит детектив! Я ничего не нашел. Все, что сказал доктор О’Нейл, было правдой. Я поступил, как разумный человек, следующий закону логики. Запасшись рекомендацией доктора, в тот же день съездил в Дублин, и мне показали труп преступника, еще не брошенный в ров с негашеной известью. Ужасное создание с мордой гориллы и громадными ручищами. Даже мертвый он внушал страх, и служители морга с отвращением отворачивались от него.
— А дом? — с трудом выдавил Триггс.
— И здесь возникло неодолимое препятствие. В ту ужасную ночь молния дотла спалила его.
— Черт подери! — проворчал Триггс.
Мистер Дув допил грог и вновь набил трубку.
— Могу только повторить слова нашего великого Вилли: «…много в мире есть того…»
Предмет разговора был на некоторое время забыт; к нему вернулся Сигма Триггс, хотя в душе поклялся никогда этого не делать.
— Повешенные любят возвращаться на землю, — сказал он, усаживаясь за стол.
Он хотел произнести эти слова ироническим тоном, но не сумел скрыть страха.
Мистер Дув ответил с привычной серьезностью:
— Я считаю себя книголюбом. О! Не столь серьезным, ибо у меня не хватает средств, но у одного лавочника Патерностер Роу я как-то наткнулся на прелюбопытнейший трактат, напечатанный у Ривза и написанный анонимным автором, который подписался как Адельберт с тремя звездочками. Не окажись на его полях ссылок и цитат, я счел бы книжицу гнусной литературной подделкой. Ссылки заслуживали доверия, а примечания казались правдивыми. Приведя множество мрачных примеров о более или менее злостных призраках мучеников, а особенно висельников, автор писал:
«Можно сказать, что жертвы повешения продолжают вести некое подобие жизни, отдавая все силы делу мести лицам, отправившим их на эшафот.
Они являются во сне судьям и полицейским, изловившим их.
Они могут появляться даже днем, когда их жертвы бодрствуют. Многие сошли с ума или предпочли самоубийство, расставшись с наполненной кошмарами жизнью.
Некоторые умерли таинственной смертью, словно их настигла рука из потустороннего мира».
— Ну и ну! — с трудом вымолвил Сигма Триггс.
— Если хотите, я расскажу вам историю судьи, случившуюся в Ливерпуле в 1846 году.
— Приступайте! — храбро согласился Триггс, хотя сердце у него ушло в пятки.
— Итак, вспомним, что писал сей Адельберт с тремя звездочками.
Хармон Крейшенк заслуженно считал себя справедливым и строгим судьей. Верша правосудие, он не знал жалости.
Однажды ему пришлось судить юного Уильяма Бербанка — тот в пьяной драке прикончил приятеля.
Хармон Крейшенк возложил на голову черную шапочку, произнес роковое слово «Виновен» и бесстрастным голосом зачитал приговор:
— Повесить за шею и держать до тех пор, пока не умрет, — и еле шевеля сухими губами, добавил: — Пусть Бог сжалится над вашей заблудшей душой!
Юный Бербанк вперил в него горящий взор: «А над вашей душой Бог никогда не сжалится, клянусь в этом».
Убийца без страха взошел на эшафот, и судья забыл о нем. Но ненадолго. Однажды утром Хармон Крейшенк собирался выйти из дома. Одевался он всегда безупречно и, бросив последний взгляд в зеркало, вдруг увидел качающуюся в глубине зеркала веревку.
Он обернулся, думая, что увидел отражение, но не тут-то было — веревка болталась лишь в зеркале.
На следующий день, в тот же час, он снова увидел веревку, на этот раз с петлей на конце.
Хармон Крейшенк решил, что страдает галлюцинациями, и обратился к известному психиатру, который порекомендовал ему отдых, свежий воздух и физические упражнения.
Две недели все зеркала в доме исправно отражали то, что положено отражать, а затем призрачная веревка появилась вновь. Теперь ее петля лежала на плечах отражения судьи Крейшенка.
Несколько недель спокойствие ничем не нарушалась, затем наступила скорая и ужасная развязка.
Когда Крейшенк посмотрел в зеркало, привычное окружение растворилось в глубине Зазеркалья в густом белом тумане. Затем он увидел узкий тюремный двор с виселицей. Палач завязал осужденному руки за спиной и положил ладонь на рычаг, приводящий движение роковой люк.
Вскрикнув, Крейшенк хотел убежать — в призрачной фигуре палача он узнал Уильяма Бербанка, а в человеке, осужденном на позорную смерть, самого себя. Он не успел сделать ни одного движения. Люк открылся, и двойник провалился в пустоту.
Хармона Крейшенка нашли бездыханным у зеркала, в котором отражался привычный мир. Он был удавлен, и на шее виднелся след пеньковой веревки.
Эбенезер Дув рассказал свои истории прекрасным летним вечером, когда засверкали первые звезды, взошла луна и застрекотали сверчки. И хотя не было ни тумана, ни дождя, ни ветра, Триггс чувствовал себя неуютно.
Мысли о привидениях не покинули его и утром, несмотря на яркое солнце и голубое небо.
День оказался жарким; солнце медленно поднялось в зенит, обжигая небосвод горячим дыханием.
Триггсу не сиделось на месте, и он, тяжело дыша, ходил взад и вперед по громадной гостиной, занимавшей большую часть бельэтажа. Через окна, выходящие в сад, он видел покосившиеся изгороди и ярко-зеленые луга Пелли. Там носились, яростно вскидывая морды, лошади Саррея — они словно не замечали жаркого дыхания лета и вполне могли сойти за сказочных единорогов, окажись у них во лбу витой рог.
По сверкающей воде канала, навстречу солнцу, скользили лодки под парусами.
Похожие книги на "Мой друг, покойник (Новеллы, Роман )", Рэй Жан
Рэй Жан читать все книги автора по порядку
Рэй Жан - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.