Наставники. Коридоры власти (Романы) - Сноу Чарльз Перси

— Мне очень нужно повидаться с Полом, — сказал я.

— Я прекрасно понимаю, что не со мной, — буркнула она. — Вам, естественно, вовсе не хочется повторения вчерашней сцены.

— Не надо думать об этом, — сказал я. — Вчера вам было необходимо поговорить с друзьями.

— Я знаю, что кое-кто терпит меня из милосердия — да только не нужно мне ничьего милосердия!

— А откуда вы знаете, что я милосердный? — спросил я. Как это ни удивительно, но меня вдруг охватило братское сочувствие к ней. — Так можно мне повидаться с Полом? Я хочу сообщить ему очень важную новость.

— Он занят. — В ее голосе прозвучало непреклонное упрямство. — Его нельзя сейчас отрывать от работы.

— Послушайте, — проговорил я, — мне надо сказать ему, что еще не все потеряно — я имею в виду выборы.

— Неужели что-нибудь изменилось? Ради бога, скажите мне — неужели что-нибудь изменилось?

— Да, кое-что изменилось. Радоваться пока рано, но надеяться, я думаю, можно.

На ее лице вспыхнула счастливейшая улыбка — она обрадовалась как ребенок.

— Пол! Пол! — закричала она, выбежав из комнаты. — Пол, иди скорее сюда, тебя ждет мистер Элиот. Он хочет сказать тебе что-то очень важное.

На пороге гостиной появился Джего — встревоженный и напряженный сверх всякой меры.

— Спасибо, что зашли, Элиот, — сказал он. — Случилось что-нибудь… плохое?

— Напротив, — ответил я. — Весьма вероятно, что Гей в конце концов проголосует за вас. Ручаться не могу, но надеяться на это можно.

— Старик Гей?

Я кивнул.

Джего расхохотался до слез.

— Гей? Самый тщеславный старик на свете?

Я снова кивнул.

— Ай да старикан! — все еще хохоча, воскликнул Джего. Немного позже, вспоминая эту сцену в спокойной обстановке, я решил, что Джего очень странно отреагировал на мою новость, но в тот момент его реакция показалась мне вполне естественной.

Отхохотавшись, Джего вытер слезы и уже без тревоги, но по-прежнему напряженно сказал:

— Я очень благодарен вам, Элиот. Просто не знаю, что бы я делал без вашей поддержки, хотя случай с Пилброу научил меня стойко переносить унижения. Ну, да теперь-то все радикально изменится.

Я попытался охладить его пыл, но из этого ничего не вышло. Он всегда был склонен безоглядно предаваться радостным надеждам. А сейчас неожиданная надежда мгновенно переросла у него в уверенность. Он уже чувствовал себя хозяином колледжа, его мечта осуществилась. Он смотрел на жену с нежной любовью и счастливым торжеством. Мне было ясно, что, как только я уйду, они сейчас же начнут строить планы новой жизни. Надежда возродила их обоих.

Я еще раз попытался образумить его. Судя по всему, мне вообще не стоило говорить ему о Гее.

— В одном вы безусловно правы, Элиот, — сказал он в ответ на мои предостережения. — До выборов осталось шесть дней. Шесть дней неизвестности, которые необходимо как-то прожить.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала миссис Джего.

— Через шесть дней все уже будет позади, — успокоил он жену.

Простившись с четой Джего, я отправился к Брауну. Когда я вошел, Браун обсуждал с Кристлом общее собрание, которое должно было состояться на следующий день, пятнадцатого декабря. К немалому удивлению Брауна, наши противники согласились его провести — может быть, потому, что были твердо уверены в победе и решительно ничего не опасались, а может быть, Деспарда соблазнила возможность еще одной серьезной дискуссии под его председательством. Браун и Кристл обсуждали, с чего им надо начать.

— Это вы о собрании? — спросил я.

— Разумеется, — ответил Кристл.

— Не знаю, нужно ли оно нам, — небрежно заметил я.

— Что вы имеете в виду? — быстро спросил Браун.

— Гей, по всей вероятности, проголосует за Джего, — сказал я.

— Вы с ним виделись? Я не знал, что вы собираетесь…

— Да я и не собирался. Мы с Роем случайно забрели к нему в гости — на чашку чая.

Узнавая какую-нибудь новость, Браун всегда интересовался самыми незначительными подробностями, но меня он допросил с особым пристрастием. От его дотошных расспросов, от его острого, пронизывающего взгляда людям довольно часто делалось не по себе, ну а мне в тот день показалось, что я попал под суд и меня допрашивает въедливый прокурор. Пересказывая — очень коротко — наш разговор с Геем, я почти физически ощущал настороженное, недоверчивое молчание Кристла. Рой задал старику один или два вопроса, сказал я и дословно повторил последние реплики Гея.

Брауна мой рассказ явно обрадовал.

— Да ведь это же замечательно! — воскликнул он и, грузно, но стремительно повернувшись всем корпусом к Кристлу, проговорил: — Замечательное достижение, правда?

Кристл, не посмотрев на Брауна, холодно спросил меня:

— И вы уверены, что он проголосует за Джего?

— Я уверен только в том, что точно передал вам его слова.

— Ну, тогда я не вижу особых причин для радости, — сказал Кристл. — Он же не пообещал, что проголосует за Джего.

— Вы правы, прямого обещания он не дал.

— Да и косвенного не дал, — сказал Кристл. — Я не разделяю вашего оптимизма. По-моему, вы принимаете желаемое за действительное. Мне в свое время тоже не удалось его сагитировать. Он вовсе не так прост, как кажется, этот старик.

— А я думаю, что Элиот прав, — по-обычному спокойно и мягко, но с едва уловимым оттенком раздражения проговорил Браун.

— Он не дал даже косвенного обещания поддержать Джего, — возразил Кристл. — Может быть, сначала он и воздержится от голосования. А потом, повеселившись и подчеркнув, что его голос решающий, проголосует за Кроуфорда.

— И все-таки я думаю, что Элиот прав, — уже почти не скрывая раздражения, повторил Браун.

— Полной уверенности у меня, конечно, нет, — сказал я. — Трудно быть в чем-нибудь уверенным, когда имеешь дело с Геем. Но я очень надеюсь, что он проголосует за Джего. Да и Калверт думает так же.

— Хорош эксперт — Калверт! — воскликнул Кристл. — У него еще молоко на губах не обсохло. Много он понимает, ваш Калверт!

— В таком случае я, как и Калверт, почти не сомневаюсь, что Гей проголосует за Джего.

— Я тоже, — не отводя взгляда от Кристла, проговорил Браун.

— Будем считать, что мы не сошлись во мнениях, — сказал Кристл. — Меня поражают ваши надежды на Гея. И я считаю, что это не должно изменить наших планов.

— Мы вполне можем выиграть, — сказал Браун.

— А можем и проиграть.

— Я верю, что мы выиграем! И не понимаю, почему вы упрямитесь. — Браун все еще пытался образумить Кристла — но уже не дружелюбно, а почти враждебно.

— У нас разные мнения на этот счет.

— Тут не может быть двух мнений, — сказал Браун. — Нам ни к чему теперь это собрание.

— Мне очень жаль, Артур, но у нас разные мнения на этот счет, — повторил Кристл.

— Тогда объясните мне, что вы имеете в виду, — сказал Браун.

— Пожалуйста. Прежде всего я не верю, что Гей проголосует за Джего. Элиот точно передал нам его слова, и никакого обещания в них не было. Я-то ведь тоже разговаривал с Геем.

— Ну, с тех пор много воды утекло, — сказал Браун. — И потом, откуда вы знаете — может быть, Элиот с Калвертом уговаривали старика искусней, чем мы.

— Я думаю, они и сами не будут этого утверждать, — возразил Кристл. — Мне не хочется умалять достижений Элиота, но я не верю Гею. Хотя дело-то не только в этом. Я считаю, что мы должны вести себя лояльно по отношению к нашим противникам. А они согласились на это собрание, когда им оно было ни к чему.

— И вы думаете, они стали бы разговаривать по-деловому? — если не враждебно, то уж, во всяком случае, ехидно поинтересовался Браун.

— Думаю, что стали бы, Артур.

— Да ведь это же чистейший самообман! — воскликнул Браун. — И с тех пор как мы начали предвыборную кампанию, вы обманываете себя уже не в первый раз. Мне совершенно ясно — вам не хочется, чтобы ректором стал Кроуфорд. В этом я ничуть не сомневаюсь. Но мне ясно и другое — Джего вас тоже не очень-то устраивает. Вот почему вы так часто возражаете против очевидно разумных доводов. Неужели вам не понятно, что вы ведете себя по меньшей мере странно — особенно если вспомнить все наши совместные достижения. Вчера вы говорили, что если у Джего будет реальная возможность победить, то вы обязательно его поддержите. А сегодня, когда такая возможность появилась, вы находите предлог, чтобы все испортить.