Двойник (Рассказы) - Джекобс Вильям Уаймарк

— Вы лучше пойдите и прилягте, — сказал помощник, — а я прикажу подать вам чашку кофе. А то с вами ещё приключится истерика.

— Смотри, чтоб я не свернул тебе шею, если будешь так со мной разговаривать, — сказал капитан.

— Да разве женщина на это способна? — весело сказал помощник.

Капитан, с трудом сдерживая обуревавшую его злобу, снова спустился вниз, а матросы собрались вокруг помощника.

— Если бы только нам удалось доставить его в Батлси в таком наряде, это было бы как нельзя лучше. — сказал помощник. — Кроме туфель и зюйдвестки, у него нет ничего на борту. У кого есть какая иголка, выбросьте её за борт, чтоб он не вздумал смастерить себе костюм из старого паруса, или ещё из какой-нибудь тряпки. Если нам удастся доставить его в таком оперении мистеру Пирсону, то это будет как раз то, что надо.

Пока на палубе происходило это совещание, в трюме шло совещание другого рода. Различные остроумные планы, которые предлагал капитан, чтобы выудить одежду у кого-нибудь из матросов, его племянником отвергались как незаконные и непрактичные. Часа два обсуждали они вопрос со всех сторон, пока капитан, голова которого до сих пор трещала от излишне выпитого на берегу, не впал в полное отчаяние и сидел молча.

— Слава богу, Томми, придумал! — внезапно вскричал он, вскакивая и ударяя кулаком по столу. — Где у тебя другой костюм?

— Он нисколько не больше этого, — сказал Томми.

— Достань его! — приказал капитан, многозначительно кивнув головой. — Вот это то, что нам надо. А теперь ступай в мою каюту, разденься и принеси сюда этот, что на тебе.

Томми удивлённо посмотрел на капитана, но покорно спустился в каюту и скоро вернулся, неся костюм подмышкой, — сам он закутался в одеяло.

— Знаешь, что я хочу сделать? — спросил капитан, широко улыбаясь.

— Нет.

— Тогда принеси мне ножницы. Теперь ты догадываешься, что я надумал?

— Распороть оба костюма и сделать из них один, — высказал предположение объятый ужасом Томми. — Бросьте, не надо! Пожалуйста!

Но капитан грубо оттолкнул его и, положив оба костюма на стол, взял ножницы и быстро распорол их по швам.

— А в чём я буду теперь ходить? — спросил Томми со слезами на глазах. — Вы об этом не подумали!

— Всегда ты думаешь только о себе, — строго сказал капитан. — Ступай принеси нитки и иголку.

— Нигде я не нашёл ни одной иголки, — хныкал Томми, вернувшись после долгих поисков к капитану.

— Ступай на полубак и принеси сюда ящик с принадлежностями для починки парусов. Там есть нитки и иголки. Смотри только, чтоб никто тебя не увидел, когда будешь брать.

— Почему же вы не послали меня, когда на мне был костюм? — простонал Томми. — Я не хочу путаться в этом одеяле. Все будут смеяться.

— Ступай, тебе говорят! — заревел капитан и, отвернувшись, стал насвистывать потихоньку и прилаживать куски материи один к другому.

Ему пришлось ждать целых двадцать минут, пока вернулся Томми. Заметая за собой след одеялом, юноша быстро спустился вниз по трапу и влетел в каюту.

— На всём судне не осталось ни одной иголочки! — сказал он мрачно-торжественно, потирая ушибленную голову. — Я обыскал все уголки.

— Что? — гаркнул капитан, быстро пряча лежавшие перед ним куски материи. — Эй, Тэд! Тэд!

— Иду, иду, сэр! — крикнул Тэд, являясь на зов.

— Принеси мне иголку парусного мастера, — бойко сказал капитан. — У меня вот разорвалась юбка.

— Вчера я сломал последнюю, — сказал Тэд, ехидно улыбаясь.

— Достань какую-нибудь другую.

— Мне кажется, что на всём корабле нет ни одной иголки, — сказал Тэд, хорошо запомнивший наставления помощника, — да и ниток не осталось. Я только вчера говорил об этом помощнику.

Капитаном снова овладело отчаяние. Он жестом прогнал Тэда и, усевшись на корабельном сундуке, впал в мрачное раздумье.

Как только судно вышло в открытое моря, он поднялся на палубу и принял команду. Единственным измененном в его костюме было то, что дамскую шляпу он заменил зюйдвесткой, и свои обязанности выполнял в этом наряде, а несчастный Томми продолжал носиться по палубе в одеяле. Три дня в море прошли, как дурной сон. Капитан посматривал на всех с такой завистью, что матросы, проходя мимо, инстинктивно хватались за брюки и быстро застёгивали куртки на все пуговицы. Отбросив мысли о славе, он в гавань Батлси решил войти ночью, но так не вышло. Ветер вдруг упал, и солнце было уже высоко, когда они завидели на горизонте Батлси.

Капитан продолжал стоять у руля, пока до гавани оставалось не больше, как с милю. Тогда его руки как-то вдруг ослабели, и он тревожно стал посматривать вокруг, ища глазами помощника.

— Где Боб? — крикнул он.

— Он очень болен, сэр, — сказал Тэд, качая головой.

— Болен? — удивился капитан. — А ну-ка, стань у руля на минуту.

Он передал руль Тэду и, подобрав юбку, быстро спустился в трюм. Помощник сидел на своей койке, согнувшись в три погибели, и страшно стонал.

— Что с тобой? — спросил капитан.

— Умираю, — простонал помощник. — Такие колики в животе, что прямо нельзя терпеть. Не могу даже разогнуться.

Капитан слегка откашлялся.

— Ты лучше разденься и ляг в постель, — сказал он мягко. — Давай я помогу.

— Нет… не беспокойтесь, — сказал помощник, тяжело дыша.

— Никакого беспокойства нет, — сказал капитан с дрожью в голосе.

— Нет, мне так лучше… одетому, — чуть слышно произнёс помощник. — Я всегда думал, что лучше мне умереть одетым, в форме. Может, это и глупо, но такое моё желание.

— Твоё желание когда-нибудь сбудется, подлый негодяй! — выругался капитан, нервы которого были напряжены до крайности. — Ты симулируешь болезнь, хочешь, чтоб я сам ввёл судно в гавань.

— А разве это плохо? — отвечал помощник с видом невинного удивления, — это ваша обязанность, как капитана. Вы лучше скорей идите на палубу. Мель у устья реки часто меняет место.

С трудом сдерживая охвативший его снова гнев, капитан поднялся на палубу и стал у руля. Судно уже входило в гавань.

Когда «Сара Джен» подошла к берегу, на набережной было всего два-три человека. Но это число быстро возросло до двух-трёх десятков и продолжало увеличиваться с каждой секундой. Большая часть населения порта уже толпилась на набережной. Все вытягивали шеи, заглядывая через плечо другу друга, и задавали капитану самые несуразные вопросы. Весть долетела и до владельца шхуны, и тот прибежал на набережную как раз в ту минуту, когда капитан собирался уже спуститься в трюм.

Мистер Пирсон на набережную прибежал в страшном волнении и гневе. Но когда он увидел капитана в юбке, он так принялся хохотать, что три человека поддерживали его, чтобы он не свалился от смеха, и чем мрачнее становилось лицо капитана, тем сильнее мистера Пирсона одолевал смех. Наконец, ему помогли взобраться на борт. Вслед за капитаном он спустился в трюм и, держась за бока от смеха, потребовал у него объяснения.

— Такой весёлой картины я не видал за всю свою жизнь, Бросс, — сказал мистер Пирсон, когда капитан кончил рассказывать. — Всю эту неделю я не знал, куда деваться от скуки, а теперь с меня всё как рукой сняло… Не говорите глупостей, что вы отказываетесь от службы. Я ни за что теперь не расстанусь с вами, и если вы хотите набрать новую команду и взять себе другого помощники, то я даю вам на это полное право. Я только хотел бы, чтобы вы пошли со мной и показались миссис Пирсон: ей что-то нездоровится сегодня. Это её сразу вылечит. Скорей надевайте свою шляпку и идёмте!

Трое за столом

Я только что вернулся из Китая и решил поехать в деревню пожить у своего дяди. Но, приехав к ному, я нашёл его дом заколоченным, и мне сказали, что вся семья уехала на юг Франции и должна вернуться через несколько дней. Я решил эти несколько дней пожить в гостинице.

Первый день я провёл довольно хорошо, но к вечеру почувствовал такую тоску в старой, мрачной гостинице, где я оказался единственным посетителем, что на следующее утро решил на целый день отправиться на прогулку.