Посмертные записки Пиквикского клуба - Диккенс Чарльз

Перед этой-то неестественно разросшейся таверной лондонская карета останавливалась каждый вечер в один и тот же час; и с крыши этой самой лондонской кареты спустились мистер Пиквик, Сэм Уэллер и мистер Питер Магнус в тот вечер, о котором повествует настоящая глава.

– Вы здесь остановитесь, сэр? – осведомился мистер Питер Магнус, когда полосатый сак, красный сак, пакет в оберточной бумаге и кожаный футляр были перенесены в коридор. – Вы здесь остановитесь, сэр?

– Да, сэр, – ответил мистер Пиквик.

– Ах, боже мой! – воскликнул мистер Магнус. – Никогда не слышал о таких изумительных совпадениях. Да ведь я тоже здесь остановлюсь. Надеюсь, мы обедаем вместе?

– С удовольствием, – ответил мистер Пиквик. – Но, может быть, я встречу здесь кое-кого, из... своих друзей. Послушайте, милейший, нет ли здесь среди ваших постояльцев джентльмена по фамилии Тапмен?

Толстяк – под мышкой у него была салфетка, отслужившая две недели, на ногах – чулки, сверстники салфетки, – неохотно оторвался от своего занятия, заключавшегося в созерцании улицы, когда мистер Пиквик задал ему этот вопрос, и, после тщательного осмотра внешности этого джентльмена, начиная с тульи шляпы и кончая последней пуговицей на гетрах, ответил выразительно:

– Нет!

– А джентльмена по фамилии Снодграсс? – осведомился мистер Пиквик.

– Нет!

– А Уинкль?

– Нет!

– Моих друзей еще нет, сэр, – сказал мистер Пиквик. – Стало быть, мы пообедаем вдвоем. Милейший, проводите нас в отдельную комнату.

По предъявлении такого требования толстяк снизошел до того, что приказал коридорным внести багаж джентльменов, и, шествуя впереди по длинному темному коридору, ввел их в большую плохо меблированную комнату с грязным камином, в котором маленький огонек делал отчаянные попытки казаться бодрым, но быстро поникал под влиянием унылой обстановки. По прошествии часа путешественникам подали по куску рыбы и мяса, и когда с обедом было покончено, мистер Пиквик и мистер Питер Магнус придвинули свои стулья к камину и, заказав бутылку самого скверного портвейна по самой высокой цене, на радость хозяину, принялись за грог к собственному своему удовольствию.

Мистер Питер Магнус был от природы весьма общителен, а грог творил чудеса, извлекая из его груди самые сокровенные тайны. Сообщив всяческие сведения о себе самом, своей семье, своих связях, своих друзьях, своих шутках, своей профессии и своих братьях (болтливые люди могут много порассказать о своих братьях), мистер Магнус в течение нескольких минут созерцал мистера Пиквика в голубом свете сквозь цветные стекла своих очков, а затем сказал с застенчивым видом:

– А как вы думаете, как вы думаете, мистер Пиквик, зачем я сюда приехал?

– Честное слово, – сказал мистер Пиквик, – я никак не могу угадать. Быть может, по делу.

– Отчасти вы правы, сэр, – ответил мистер Питер Магнус, – а отчасти не правы. Попытайтесь еще раз, мистер Пиквик.

Право же, – сказал мистер Пиквик, – я должен просить у вас пощады! Как вам угодно, можете не говорить, но мне не угадать, хотя бы я строил предположения всю ночь.

– Ну, в таком случае... хи-хи-хи! – начал мистер Питер Магнус, застенчиво хихикая, – что вы скажете, мистер Пиквик, если я приехал сюда сделать предложение, сэр, а? Хи-хи-хи!

– Что я скажу? Бы, по всей вероятности, достигнете цели, – ответил мистер Пиквик, посылая одну из своих лучезарных улыбок.

– Ну! – воскликнул мистер Магнус. – Но вы действительно так думайте, мистер Пиквик? Вы так думаете?

– Конечно, – сказал мистер Пиквик.

– Нет, вы шутите!

– Право же, не шучу.

– Ну, в таком случае, – сказал мистер Магнус, – открою вам маленький секрет: я тоже так думаю. Я даже скажу вам, мистер Пиквик, хотя я от природы ужасно ревнив... чудовищно ревнив: леди находится в этом доме!

С этими словами мистер Магнус снял очки, чтобы подмигнуть, и снова надел их.

– Так вот почему вы так часто выбегали из комнаты перед обедом, – лукаво заметил мистер Пиквик.

– Тес! Да, вы правы, так оно и было, а впрочем, я не так глуп, чтобы пойти повидаться с ней.

– Вот как!

– Да, не следует это делать, знаете ли, сейчас же после путешествия. Лучше подождать до завтра, сэр, шансов будет вдвое больше. Мистер Пиквик, сэр, в том саке у меня платье, а в том футляре – шляпа, от которых я жду неоценимых услуг, сэр, благодаря тому впечатлению, какое они произведут.

– В самом деле? – отозвался мистер Пиквик.

– Да, вы, вероятно, заметили, как я о них беспокоился сегодня. Я не верю, мистер Пиквик, чтобы можно было приобрести за деньги второй такой же костюм и такую же шляпу.

Мистер Пиквик поздравил с такой покупкой счастливого владельца неотразимой одежды, и мистер Питер Магнус в течение нескольких секунд был, по-видимому, погружен в размышления.

– Она – милое созданье, – сказал мистер Магнус.

– Да? – сказал мистер Пиквик.

– Очень! – сказал мистер Магнус. – Очень! Она живет милях в двадцати отсюда, мистер Пиквик. Я узнал, что она приедет сюда сегодня вечером и пробудет здесь все завтрашнее утро, и вот я приехал, чтобы воспользоваться удобным случаем. Мне кажется, мистер Пиквик, гостиница – подходящее место для того, чтобы сделать предложение одинокой женщине. Пожалуй, она сильнее почувствует одиночество во время путешествия, чем у себя дома. Как вы думаете, мистер Пиквик?

– Считаю это весьма вероятным, – ответил сей джентльмен.

– Прошу прощенья, мистер Пиквик, – сказал мистер Питер Магнус, – но я от природы довольно любопытен: с какой целью приехали сюда вы?

– По делу, далеко не столь приятному, сэр, – ответил мистер Пиквик, краснея при одном воспоминании. – Я приехал сюда, сэр, с целью разоблачить предательство и обман одной особы, чьей правдивости и честности я слепо доверял.

– Ах, боже мой! – сказал мистер Питер Магнус. – Это очень неприятно. Полагаю, это леди? Э? А! Хитрец, мистер Пиквик, хитрец! О нет, мистер Пиквик, ни за что на свете, сэр, не стал бы я касаться ваших чувств. Это мучительная тема, сэр, весьма мучительная. Не обращайте на меня внимания, мистер Пиквик, если вам хочется излить свои чувства. Я знаю, что значит пережить измену, я сам это испытал три-четыре раза..

– Я вам весьма признателен за сочувствие, с каким вы отнеслись к тому, что считаете моим несчастьем, – сказал мистер Пиквик, заводя свои часы и кладя их на стол, – но...

– Нет, нет! – перебил мистер Питер Магнус. – Не слова больше: это мучительная тема. Я понимаю, понимаю! Который час, мистер Пиквик?

– Уже за полночь,

– Ах, боже мой, пора спать. Не следует засиживаться. Я буду бледен завтра, мистер Пиквик.

При одной мысли о такой беде мистер Питер Магнус позвонил служанке, и когда полосатый сак, красный сак, кожаный футляр и пакет в оберточной бумаге были доставлены в его спальню, он вместе с подсвечником, покрытым японским лаком, удалился в одно крыло дома, тогда как мистера Пиквика с другим подсвечником, покрытым японским лаком, проводили по бесконечным извилистым коридорам в другое крыло.

– Вот ваша комната, сэр, – сказала служанка.

– Прекрасно, – ответил мистер Пиквик, озираясь.

Это была довольно большая комната с двумя кроватями и камином; в общем, более комфортабельное помещение, чем склонен был ожидать мистер Пиквик, основываясь на кратком своем знакомстве с теми удобствами, которые можно было найти в «Большом Белом Коне».

– Надеюсь, другая кровать никем не занята? – осведомился мистер Пиквик.

– О нет, сэр.

– Прекрасно. Велите моему слуге завтра в половине девятого принести горячей воды, а сегодня он мне больше не понадобится.

– Слушаю, сэр.

И, пожелав мистеру Пиквику спокойной ночи, служанка ушла и оставила его в одиночестве.

Мистер Пиквик сел в кресло у камина и отдался потоку бессвязных мыслей. Сначала он подумал о своих друзьях и задал себе вопрос, когда же они присоединятся к нему; потом мысли его обратились к миссис Марте Бардл, а от этой леди, естественно, перекочевали к грязной конторе Додсона и Фогга. От Додсона и Фогга они по касательной поплыли к самому центру истории странного клиента, а затем вернулись к «Большому Белому Коню» в Ипсуиче, с достаточной ясностью давая понять мистеру Пиквику, что он засыпает. Поэтому он встал и начал раздеваться, как вдруг вспомнил, что оставил свои часы внизу на столе.