Собрание сочинений. Том 5 - Дойл Артур Игнатиус Конан

— Мы соединимся с ними в Даксе — они уже там, — ответил сэр Найджел. — Но не будем мешать людям: они намерены нарушить свой пост, поговорим о наших делах потом.

— Пойдем в мою хибару, — сказал сэр Клод. — Пища у меня тут очень скромная — молоко, сыр, вино, свинина, — надеюсь, ваш оруженосец и вы не обессудите на угощение. Вот и мой дом, тот, где возле двери развевается знамя, — невидная резиденция для лорда Моншато.

Сэр Найджел сидел за трапезой молчаливый и рассеянный, тогда как Аллейн внимал болтовне гасконца, рассказам о великолепии его собственных владений, о его успехах у женщин, о его победах на войне.

— Вас ждут славные дела, раз уж вы тут, сэр Найджел, — сказал он наконец. — Я слышал, что Монпеза слабо укреплен, а в том замке двести тысяч крон. В Кастельно я подкупил башмачника, и темной ночью он спустит нам веревку из своего дома у городской стены, как только я ему прикажу. Обещаю вам, что вы загребете груды доброго серебра в одну из первых же ночей: тут кругом сколько душе угодно богатой добычи, отличных вин и хорошеньких женщин.

— У меня другие планы, — сурово ответил сэр Найджел, — я пришел сюда, чтобы повести лучников на помощь Принцу, нашему государю, которому без них не обойтись, когда он будет снова сажать Педро на испанский престол. И я намерен сегодня же двинуться в Дакс-на-Адуре, где он теперь стоит лагерем.

Лицо гасконца омрачилось, глаза злобно блеснули.

— Мне до этой войны дела нет, — сказал он, — я вполне доволен своей теперешней веселой и приятной жизнью. Я не поеду в Дакс!

— Подумайте еще раз, сэр Клод, — мягко сказал сэр Найджел. — Ведь вас всегда считали истинным, верным рыцарем. Неужели вы отступитесь теперь, когда наш государь в вас нуждается?

— Я не поеду в Дакс! — крикнул гасконец.

— Но ведь вы присягали, вы давали клятву верности.

— Я сказал, что не поеду.

— В таком случае, сэр Клод, я поведу Отряд без вас.

— Если только лучники пойдут за вами! — насмешливо бросил гасконец. — Это вам не рабы, а вольные стрелки, и против их желания вам ничего с ними не сделать. Поистине, любезный лорд Лоринг, не такие это люди, чтобы с ними шутки шутить, — легче вырвать кость из горла голодного медведя, чем увести лучника из края изобилия и удовольствий.

— Что ж, тогда соберите их, — ответил сэр Найджел, — и я скажу им, какие у меня намерения: если их командир я, они должны отправиться в Дакс, а если не я — тогда мне нечего делать в Оверни. Оседлай моего коня, Аллейн, ибо, клянусь апостолом, мне надо быть на пути домой еще до полудня.

Повинуясь призыву рога, лучники собрались на совет и небольшими кучками и группами столпились вокруг поваленного дерева, лежавшего поперек поляны. Сэр Найджел легко вскочил на ствол. Твердо сжав губы и щурясь, он окинул взором круг поднятых к нему мужественных лиц.

— Лучники, — начал он, — говорят, будто бы вы так прельстились беззаботной жизнью и мародерством, что вас не вытащить из этого веселого края. Однако, клянусь апостолом, я этому не верю, ибо вижу, что вы все до одного храбрецы и почтете для себя унизительным жить в праздности в такое время, когда вашему Принцу предстоит выполнить столь трудную задачу. Вы избрали меня своим командиром, и командиром вашим я буду, если вы отправитесь со мною в Испанию. Клянусь вам, пусть только бог сохранит мне жизнь и силы, мое рыцарское знамя с пятью розами всегда будет там, где можно своими подвигами снискать великую славу. Но если вы желаете валять дурака и лодырничать, предпочитая славе и чести презренное золото и награбленную добычу, то ищите себе другого командира, я же привык доблестно жить и надеюсь доблестно умереть. Если есть среди вас лесники из Хампшира или тамошние жители, пусть скажут, пойдут ли они за знаменем Лоринга.

— С вами пойдет малый из Ромсея! — крикнул молодой лучник с веткой молодила на шлеме.

— И парень из Олресфорда! — крикнул другой.

— И из Милтона!

— И из Берли!

— И из Лимингтона!

— И малый из Брокенхерста! — заорал верзила, разлегшийся под деревом.

— Клянусь эфесом, ребята, — заявил Эйлвард, вскочив на поваленное дерево, — я думаю, нам стыдно будет смотреть в глаза своим девушкам, если Принц перевалит через горы, а мы не натянем тетиву, чтоб очистить ему дорогу. Наша теперешняя жизнь очень даже хороша в мирное время, но когда развеваются боевые знамена, наше место на поле боя; клянусь моими десятью пальцами, коли сэр Найджел пойдет даже совсем один, старый Сэмкин Эйлвард будет маршировать с ним рядом.

Слова Эйлварда, пользовавшегося большим почетом у лучников, разрешили сомнения многих колеблющихся, и раздался хор одобрительных возгласов.

— Не пристало мне, — вкрадчиво начал сэр Клод Латур, — настраивать вас против этого достойного лучника или же против сэра Найджела Лоринга, однако мы вместе участвовали не в одном опасном походе, так что я позволю себе высказать свое мнение.

— Тише, не мешайте крошке-гасконцу! — закричали лучники. — Пусть каждый скажет свое слово. Бей прямо в цель, парень, пусть каждый играет честно.

— Не забудьте, что вы соглашаетесь на тяжелые условия, — сказал сэр Клод, — вы потеряете свободу и лишитесь удовольствий — а чего ради? Шесть пенсов в день и все; тогда как теперь перед вами вся округа — протяни руку и бери, что твоей душе любо. Вспомните рассказы про ваших товарищей, которые ушли с сэром Джоном Хоуквудом в Италию! За одну только ночь они требуют выкупа у шестисот богатых дворян Мантуи. Они разбивают лагерь возле большого города, устрашенные жители выносят им ключи от ворот, и они всласть грабят; а если им больше нравится полюбовное соглашение, они увозят на конях тюки с серебром. Так они переходят из края в край — богатые, независимые, и все боятся их. Разве не такой должна быть жизнь солдата?

— Это жизнь мародера! — заорал Хордл Джон своим громовым голосом.

— И все-таки в словах гасконца есть смысл, — заметил смуглый парень в поношенной куртке, — что касается меня, то я предпочитаю благоденствия в Италии голодухе в Испании.

— Ты всегда был трусом и предателем, Марк Шоу! — зарычал Эйлвард. — Клянусь эфесом, если ты выйдешь против меня и мы скрестим мечи, не видать тебе ни той, ни другой страны!

— Нет, Эйлвард, — сказал сэр Найджел, — нельзя решать этот вопрос криком. А вам, сэр Клод, ваши слова не делают чести, но если сказанное мною задело вас, я всегда готов дать вам удовлетворение. Вы возьмете столько людей, сколько пойдет за вами, и отправитесь туда, куда вам заблагорассудится, — нам с вами не по пути. Кто за Принца, за свою родину, оставайтесь на месте, а те, кто гонится за набитой мошной, пусть отойдут в сторону.

Марк Шоу и еще тринадцать лучников, понуро опустив голову, вышли вперед и стали за спиной сэра Клода. Под свист и насмешки остальных они проследовали в хижину гасконца, а подавляющее большинство весело принялось укладывать свои пожитки, чистить оружие, готовиться к походу. За Тарн и Гаронну, через Арманьякские трясины, минуя быстротечную Лоссу, по длинной долине Адура еще немало лиг предстояло пройти Отряду, прежде чем влиться в мрачную рать, словно грозовая туча, медленно двигавшуюся на юг, к цепям снежных вершин, по ту сторону которых никогда еще не видели английских знамен.

Глава XXXIII

Как армия совершила переход через Ронсеваль

Раскинувшаяся на огромном пространстве равнина Гаскони и Лангедока зимой безводна и бесплодна, кроме тех мест, где быстротечный Адур и его напоенные снегом притоки — Лу, Олорон и По — бегут к Бискайскому заливу. К югу от Адура зубчатая линия гор, выступающая на горизонте, спускается в низины длинными гранитными выступами, разрезающими местность на «желоба», или узкие долины. За пригорками следуют холмы, за холмами — горы, каждый кряж возвышается над соседним, и наконец вырисовывается гигантская горная цепь, возносящая свои ослепительные, недоступные пики в пепельно-голубое зимнее небо.

Это спокойная страна, где медлительный баск в плоском берете, подпоясанный красным кушаком, обрабатывает свой жалкий участок земли или пасет своих тощих овец на склонах холмов. Страна волка и серны, бурого медведя и горного козла, страна голых скал и водопадов. И все же именно здесь волей прославленного Принца сосредоточилась доблестная армия; всю местность от Адура до перевалов Наварры заполнили ратники, бесплодные долины и обдуваемые ветрами пустоши огласились громкими приказами и ржанием коней. Ибо снова реяли на ветру боевые знамена, и через сверкающие белизной вершины лежал путь, который указала людям Слава в ту эпоху, когда они избрали ее своим вождем.