Печать Соломона (книга вторая) (СИ) - "О. Бендер"

— Тогда выходит, — робко начал купидон, медленно складывая в голове известные ему факты, — всё это время она с напарником работала исключительно на вас?

— Ох, да не стройте же вы такое обиженное лицо! — расхохотался Зорка. — Неужели вы считали, что агенты такого уровня, как Марууна и Сироэль, действительно будут подчиняться вам? Вы были лишь удобным прикрытием и не задавали лишних вопросов.

— А тот телефон, на который я сообщил о покушении на Андраса и Уриила…

— Мой, конечно. Я потратил немало времени, чтобы оградить себя от вездесущих глаз Центра, предпочитающего следить не только за своими врагами, но и за теми, кто на них работает. Похвальная предосторожность, но я оказался хитрее.

Купидон тоскливо выдохнул, разом приняв в кресле вид обиженного ребенка. Что-то подобное он с самого начала и подозревал, ни секунды не веря в то, что начальство считает его хоть сколь-нибудь значимой фигурой в своей партии. Но одно дело догадываться о чем-то, и совсем другое — точно знать.

— И к чему все это? — хмуро поинтересовался лишённый последних иллюзий Акриил.

Эйден с абсолютно непроницаемым лицом пожал плечами.

— Вам не хватает обычных причин? Деньги, власть — выберите что-нибудь на свой вкус, если ещё не приелось.

— Нет, — подумав, заключил купидон. — Не то.

— Да ну? — неожиданно развеселился Зорка. — Ну что ж, порадуйте меня своими выдающимися аналитическими способностями! Сможете угадать мой мотив — и я, возможно, даже соглашусь с тем, что вас все это время недооценивали.

Бравада директора была более чем убедительна, и купидон, сознание которого затуманивал хронически испытываемый им ужас, вероятно, даже поверил бы… Если бы не место, в котором они оба находились. Возможно, в силу влияния чужеродного пространства, ставшего им обоим идеальной исповедальней, а может, просто из-за усталости, свойственной всем живым существам, Зорка позволил себе чуть больше, чем раньше, а Акриил, на мгновение лишенный страха немедленной гибели, успел это заметить. Впервые за все время их общения в спектре эмоций Зорки мелькало нечто, не бывшее уже привычным равнодушием или раздражением. Но вот то, что явилось на их место, было знакомо купидону слишком хорошо и никак со сложившимся образом «начальника» не вязалось. Или ему все же почудилось?

— Знаете… — твердо заговорил ангел, не рискуя, впрочем, поднять глаза на директора. — Вы правы. Всю свою жизнь я оказывался в положении, в котором оказываться не хотел. Удивительно, но мне удалось сохранить довольно много воспоминаний, не затронутых Схождением. Не менее удивительно и то, что мне вообще удалось его пережить. Я всегда был слабым на фоне сородичей. Едва ли не бракованный ангел с повышенным уровнем эмпатии и нулевыми боевыми навыками — мне прямая дорога была работать с младшими расами. Так мы некогда называли людей, — пояснил Акриил, все больше увлекаясь собственным рассказом и уже не обращая внимания на реакцию Зорки. — Благодаря этому меня сделали купидоном и сослали на Землю — мне тогда казалось это большой удачей. Как же, отдохну от своих дражайших родственников! И знаете что? До этого я и представления не имел, что означает фраза «повышенный эмпатический фон». Как выяснилось, большинство ангелов не слишком-то эмоциональны, но люди… Сколько же всего они чувствовали! Поначалу это было даже захватывающе, но только поначалу. Могу сказать, что возненавидел свою новую работу я очень быстро! Отчего?

Не дождавшись никакого ответа, ангел продолжил:

— Страх! У людей есть тысячи эмоций, но самая главная из них — страх. Они боялись всего на свете: страшились жить, как им хотелось, и ужасались умирать! Ненавидели любить из-за страха, что это чувство однажды пройдет, и тем самым своими руками рушили все, к чему опасались стремиться. Как же я терпеть их не мог! — выкрикнул Акриил, вздергивая дряблый подбородок и впервые глядя Зорке прямо в глаза. — Знаете почему?

— Полагаю, вы мне расскажете, — напряженно отозвался тот.

— Они слишком напоминали мне меня! — усмехнулся купидон и надолго замолчал, пытаясь сдержать рвущийся наружу всхлип, вызванный более всего злостью на самого себя. — А потом, благодаря Схождению, я и мои братья оказались не в лучшем положении, чем и сами люди, — наконец продолжил Акриил, но оказался прерван внезапно проснувшимся интересом директора:

— Если вы были на Земле, каким образом вас затронуло все произошедшее в вашем э-э-э… доме?

— Не во плоти, — покачал головой ангел. — Никто из нас не посещал Землю в физическом теле. Считалось, что длительный прямой контакт с младшими расами может пагубно сказаться на ментальном состоянии ангелов. Впрочем, быть может, именно нахождение в ментальной проекции и позволило мне уцелеть, да еще и запомнить больше, чем все прочие.

— Чем вы занимались после того, как пришли в себя?

Акриил горько усмехнулся.

— Убегал, прятался, был в ужасе… Ничего нового. Я боялся… Не знаю, всего, пожалуй. Что кроме меня никого не осталось, что вынужден буду жить среди людей. Одновременно приходил в ужас от того, что все это может быть моей ошибкой, и рано или поздно меня найдут и, скорее всего, отправят на переработку.

— Переработку? — вздернув бровь, уточнил Зорка. Купидон выдавил из себя кривую усмешку.

— Вам не послышалось. Чистота помыслов у нашего народа достигалась отнюдь не только лишь медитацией. Падших боялись как огня и делали все для того, чтобы не допустить их появления. Не знаю, впрочем, с чем это было связано… — немного помолчав, Акриил вернулся к своему рассказу. — В любом случае, мое последнее предположение почти сбылось — меня действительно нашли. Во всем произошедшем не оказалось моей вины, что не помешало им пытать меня до тех пор, пока я не рассказал все, что знаю о погибшем мире ангелов. После допросов меня отправили в клетку. Сочли потенциально полезным, я полагаю. — Ангел говорил ровно, словно о чем-то уже пережитом и отболевшем. — Сколько я пробыл в заключении, не могу сказать — перестал считать после третьей декады. Должно быть, лет семьдесят. А потом мне действительно нашли применение, даже восстановили в должности!

Неловко прервав собственную исповедь, Акриил замолчал, медленно приходя в сознание и только сейчас замечая, что пока он витал в дебрях собственных воспоминаний, обстановка вокруг разительно поменялась: белая дымка нахмурилась словно перед грозой, на глазах превращаясь из молочно-белой в грязно-серую, а на сотворенном Зоркой столе осталась лишь кипенно-белая¹⁰ скатерть, которую тот еще более тщательно разгладил и положил в центр короткий армейский нож с вороненым лезвием.

— Я вынужден прервать ваше повествование, — усмехнулся Зорка. — Мы, я боюсь, уже вот-вот прибудем на место. А значит, самое время оповестить об этом наших союзников.

С этими словами мужчина небрежным движением подхватил со стола нож, полоснув им себя по ладони. В абсолютной тишине на скатерть упали первые капли крови, в которые директор окунул указательный палец неповрежденной кисти.

— Впрочем, у вас еще есть несколько минут. Вы ведь так и не успели изложить мотивы моих действий.

— Успел, — возразил купидон, на дрожащих ногах вставая из-за стола. — Я лишь хотел, чтобы вы узнали, как мне это удалось. Дело в том, что всю свою жизнь я, не признаваясь даже самому себе, мечтал только об одном…

— Если вы считаете необходимым посвятить меня и в эту тайну… — насмешливо бросил Зорка, уже вычерчивая на белоснежный скатерти непонятные грубые письмена.

— Отчего бы и нет? — пожал плечами ангел. — Уж если нам обоим суждено забыть все, что здесь происходило…

— Хм. И правда, — усмехнулся директор. — Что ж, извольте! Хотя… Ваше желание я рискну угадать. Наверняка что-нибудь тривиальное, вроде бесконечных денег или какого-нибудь особо изощренного секса?

Акриил отрицательно покачал головой.

— Нет. То, что вы перечислили, конечно, неплохо и, уж не сомневайтесь, ни разу в жизни я не отказывался от чего-то подобного.

— Охотно верю! — Зорка провел по ткани ещё несколько линий, разделив поверхность на три неравные доли.