Печать Соломона (книга вторая) (СИ) - "О. Бендер"

— Да что ж ты все заладил. Ладно, хрен с тобой, повернись к нам лицом хотя бы!.. Э-э-э… — Последствия отданного Уриилом распоряжения оказались весьма необычными: до того почти неподвижно замершее на каменном полу существо молниеносно развернулось к своим «гостям», но, как и было озвучено, лишь «лицом». Все остальное тело при этом осталось без движения, отчего ангел скорее не развернулся, а завалился на бок, вызвав новое кровотечение из растревоженных ран на руках и спине.

— Ах, да чтоб тебя! — Уриил дернулся, не зная, кидаться на помощь или готовиться к обороне, но остановился, натолкнувшись на предостерегающий взгляд взвинченного напарника. — Бездна тебя побери… Развернись как-то более целиком!

Высказанное Уриилом требование возымело на сей раз куда более положительный эффект: груда истерзанного мяса на полу вновь зашевелилась и стала подниматься, задействуя в процессе и руки, и туловище. Наконец ангел, так и не поднявшись с колен, распрямился, демонстрируя отсутствие правого глаза. На груди его красовался искореженный нагрудник, мгновенно узнанный Уриилом: такие пластины использовались ими во время сражений для дополнительной защиты от фронтальных ударов, при этом не мешая полёту. Этот же классический ангельский доспех былых времен, судя по цвету и кое-где сохранившейся защитной раскраске, был выполнен уже на Земле из кевлара.

Узнать в обезображенном лице ангела, а уж тем более опознать его было трудновыполнимо, если вообще возможно, но этого и не требовалось: демоны куда лучше могли запомнить своих врагов по запаху их крови, а эту Андрас помнил очень хорошо.

— Сироэль, — в тихом, на выдохе произнесенном слове почти не было вопросительных интонаций, — посмотри на меня.

Приказ был немедленно выполнен, и на демона не мигая уставился багровый от кровоподтека глаз.

— Нам нужно знать, что ты не опасен. Только после этого мы попробуем тебе помочь. — Демон в напряженном ожидании застыл напротив своего несостоявшегося убийцы, лицо которого вдруг исказила гримаса, способная считаться самой неудачной пародией на улыбку:

— Вы… — остаток фразы Сироэля вновь потонул в скрутивших его судорогах.

— Да приди ж ты в себя! — теряя терпение, рявкнул Уриил, которого все происходящее начинало изрядно нервировать. Вопреки ожиданиям, в этот раз его приказ сделал только хуже — ангел на полу задергался сильнее, а все его суставы принялись выгибаться под неестественным углом, едва не выворачивая несчастного наизнанку.

— Достаточно! Вам стоит чётче выражать свои мысли! — властный голос, раздавшийся позади них, лишь каким-то невероятным стечением обстоятельств не заставил Уриила вздрогнуть. Он прикрыл глаза и медленнее обычного выдохнул через нос, пытаясь скрыть собственные эмоции.

— Вот скажи, ты ведь специально дожидаешься где-то в кустах, чтобы потом так неожиданно выпрыгнуть с очередным своим комментарием? — произнося эту тираду, Уриил развернулся всем телом, наблюдая за не спеша идущим к ним Альфредом, за спиной которого маячил бессменный и отчего-то куда более мрачный, чем обычно, Скугга.

— Как вариант, — подойдя к замершим в напряжении напарникам ещё метров на десять, миролюбиво согласился их начальник, мимолетно окинув взглядом застывшую без движения позади них фигуру Сироэля. — Либо я просто умею вовремя оказываться в нужных местах. Ну или уж совсем в порядке бреда: я следил за вашими перемещениями и сразу же последовал за вами, как только засек открытие портала в Эдем. И да, как я уже сказал, вы должны чётче выражать свои приказы. Силы, в плену которых сейчас находится ваш новый друг, не очень хороши в интерпретации, а потому любые недостаточно конкретные приказы могут иметь самые непредсказуемые последствия.

— Ты в курсе, что с ним произошло? О том, как ты здесь оказался, даже знать не хочу, — подал голос демон, в раздражении переминающийся с ноги на ногу. Альфред неторопливо перечислил:

— Жадность, гордыня, честолюбие… И ещё десяток смертных грехов. Пожалуй, единственное, чем не отметился наш ангелок, так это возжеланием осла ближнего своего. Хотя, как знать… — начальник Таможни загадочно улыбнулся. — Впрочем, зачем вам мои домыслы, когда у нас есть прекрасный первоисточник. Ну-ка, Сироэль, расскажите нам свою историю. С чего начать — воля ваша, решите это сами.

Вновь оживший ангел, услышав очередное к себе обращение, вскинул голову, с яростью глядя на новое действующее лицо. Какое-то мгновение он словно бы пытался противостоять неведомой силе, подчинившей его рассудок, а потом заговорил, выплевывая рассказ ворохом путанных предложений, а то и целыми абзацами.

***

Знакомство его с Марууной вряд ли можно было назвать романтичным или же своевременным, ибо состоялось оно ровно через шесть лет со дня их первой встречи. Да и вряд ли в их случае была уместна романтика, ведь он, как ни крути и не подбирай слова, был её тюремщиком. Безмолвным стажем и цепным псом, призванным день и ночь охранять добычу своих хозяев.

В те годы, незадолго до окончания войны, гонимая исследовательница уже впала в окончательную немилость, растеряв все былое влияние и возможности. Её лишили всех титулов, устроили тихую, но весьма эффективную травлю и намеревались и вовсе убрать со сцены, рассудив, что принадлежащие ей взрывоопасные исследования, будоражащие устои обоих сообществ, не должны увидеть свет.

Остаться в живых ей позволило стечение обстоятельств. Неудачное, на его взгляд, ибо смерть казалась милосерднее на фоне того, что было уготовано для нее. Но ангелы никогда не выбрасывали то, что могли использовать, а демоны не спешили сразу убивать, если выпадал случай поразвлечься. Поэтому суккубу спрятали в одном из бесчисленных частных поместий образованного несколькими годами ранее Центра, затерянном где-то на территории Швейцарии. К ней был приставлен целый корпус охраны, состоявший в равных пропорциях из ангелов и демонов, не доверяющих друг другу ни на грош и занятых преимущественно слежкой друг за другом, и благополучно забыли о её существовании, вспоминая в те редкие минуты, когда Рафаилу или Абаддону требовалась экспертиза какой-нибудь очередной замшелой древности или же просто кукла для битья.

В день их личного знакомства её едва живую привезли после очередного допроса. Такое происходило не впервые, и Сироэль давно привык к тому, что пленнице в этом случае требовалось влить двойную порцию донорской крови из хранящихся в поместье запасов, чтобы ускорить естественную регенерацию. Но в тот раз кто-то из шишек явно перестарался, зайдя в своей беседе с Марууной слишком далеко — повреждения казались фатальными: травма черепа, перелом позвоночника и открытые переломы обеих рук, отсутствие пальцев на ногах, словно отпиленных ржавой ножовкой, — такое не смог бы залечить и полный сил демон, что уж говорить про ослабленную заключением суккубу, у которой почти не оставалось шансов на выживание.

Вот только потерять пленницу, даже по вине начальства, которому, по-видимому, слишком уж не пришлись по душе едкие комментарии исследовательницы, они не имели права, поэтому, наплевав на должностные инструкции, мнение двух других ангелов из своей смены охраны и уж тем более троих коллег-демонов, которых и за живых не считал, Сироэль, ни секунды не колеблясь, вошёл в покои Марууны, бывшие всего лишь улучшенной версией одиночной камеры и, подойдя к едва дышащему и вздрагивающему телу, взялся за исцеление.

Единицы знают, как работает этот присущий ангелам дар. Как и многое другое, данная сторона их жизни никогда не являлась одобренным предметом для обсуждения. Исцеляя тело, дух ангела сливается с душой исцеленного, и такие узы лишь немногим слабее кровных и уж тем более брачных. И отказаться от них, единожды обретя, бывает почти невозможно.

Так случилось и в этот раз: дух Сироэля слился с духом суккуба и — пропал. С этого дня простой охранник, некогда вызволенный собратьями из Маршалси¹¹, куда, как и сотни других ублюдков и отребья вроде него, угодил за долги и мелкие уличные кражи, собственным долгом перед спасителями более не интересовался, целиком посвятив себя той, которая вряд ли когда-то приняла бы его ухаживания.