<p align="center">
Багровый полумесяц
<p align="center">
«Эту историю, произведшую на меня огромное впечатление, мне поведал один человек в одном из трактиров Маракайбо. Я сразу счёл её интересной и поэтому испросил разрешения её записать, на что получил согласие, и теперь имею возможность вам представить её. Не знаю, правдивая ли эта история или простой вымысел, и заслуживает ли она вообще внимания? Оставлю это решить моему дорогому читателю. История записана мною именно в том виде, в котором я её услышал, и она не претерпела никаких существенных изменений».
<p align="center">
<p align="center">
I
<p align="center">
В зимнюю ночь исхудалая кляча по кличке Эстебан везла на своей спине не менее исхудалого человека, закутанного в большое количество лохмотьев, которые хоть как-то уберегали их хозяина от холода. Он был укутан таким образом, что виднелась только линия глаз. Незавидный всадник спал. Ногами, обутыми в старые прохудившиеся сапоги, он удерживался за стремена и это было единственным, что не давало наезднику упасть с бедного коня.
Таким образом эти два спутника держали дорогу через густой гористый лес по старому забытому всеми тракту. Зима была в самом разгаре. С ветвей деревьев то и дело падал снег, из-за облаков выглядывал серебристый месяц, а где-то в самой дальней части лесной чащи раздавался периодический вой волков.
От последнего прозвучавшего воя всадник проснулся и явно удивился, оказавшись в лесу. Он бурчал что-то непонятное сквозь большое количество шарфов. Медленным движением трясущейся от холода руки он стянул их вниз и глубоко выдохнул, исторгая пар изо-рта. Щеки были впалыми, а под глазами зияли синяки. Борода его было сильно растрёпанная и неухоженная, да и сам вид его оставлял желать лучшего. Стуча зубами и морща лоб, этот человек был напуган окружающей его обстановкой. Ещё никогда в жизни Хуан Роблес не испытывал таких тягостей и испытаний, которые выпали на его долю. В данный момент он был нищим, голодным, оборванным, обглоданным до костей жестокой судьбой и выплюнутым на прозябание. Более двух недель этот угрюмый испанец держал дорогу из Жироны, города, который сыграл роковую роль в его падении, в Сарагосу.
Началось всё после ухода из жизни Марио Роблеса - отца Хуана, зажиточного ростовщика Жироны, который сколотил своё состояние на том, что безбожно разорял своих должников, не чураясь абсолютно никаких способов, которые только можно было представить и которые стыдили бы истинного христианина на этом свете. Отец не особо любил своего сына, так как Хуан был незаконнорождённым ребёнком от одной из должниц Марио Роблеса, с которой у последнего была короткая, но пылкая связь. Отец считал его обычной обузой, которую однажды в рождественский сочельник он нашёл на пороге своего дома с запиской. Тогда это очень раздосадовало его, но единственным, что удержало от страшного греха Марио было то, что он, как бы это странно ни прозвучало, был в какой-то степени богобоязненным. Подобрав с холода невинное дитя, Марио приютил его и дал ему имя…Хуан.
Как это свойственно всем детям, мальчик рос. Поначалу по большей части Хуан ничем не отличался от обычной прислуги в доме ростовщика. Он занимался уборкой, помогал на кухне старой кухарке в приготовлении различных блюд для сеньоров Де Роблес, занимался стиркой вещей. Со временем он из прислужника превратился в почти полноправного члена семьи и уже мог в той или иной степени свободно перемещаться по дому. Ещё позднее, отец дал мальчику возможность пользоваться своей библиотекой. Малец частенько брал с полок книги разных писателей и философов.
Шли годы, а мальчик всё быстрее и быстрее превращался в юношу, пока однажды, уже седовласый, отец не сделал для себя очень удивительное открытие. В пятнадцатилетнем возрасте Хуан начал проявлять явный интерес к некоторым наукам, а именно: математике, географии и в большей степени к финансовому делу и законам испанской короны. Это открытие явно поразило старика, и он долгое время не мог поверить во всё, что видел собственными глазами. И тут он понял, что может попробовать извлечь из этого выгоду.
Другие двое сыновей ростовщика для своего уже зрелого возраста были совершенно инфантильными и не проявляли интереса ни к чему, кроме как к выпивке, картам и женщинам. Нередко эти два «болвана», как их называл Марио, приносили немало хлопот богачу. Часто стуком в дверь дома возвещал о своём прибытии офицер городской стражи и излагал подробности новых проделок сеньоров Де Роблес. Такие встречи со служителем закона как правило заканчивались приватным разговором в кабинете Марио, содержащим в себе в основном распитие агуардиенте, курение трубки и большое количество анекдотов. По окончании «бесед», стража порядка любезно выпроваживали из дома с несколькими реалами в кармане.
Являясь человеком очень расчётливым и умным, Марио понимал, что оставить своё наследство, свои дела, своё богатство двум безмозглым идиотам будет самым бредовым решением в его жизни и поэтому он решился на эксперимент - сконцентрировать своё внимание на Хуане и на его обучении. Он видел в нём потенциал, человека, которому, быть может, мог бы передать своё дело после смерти. Несколько раз в неделю ростовщик на протяжении многих месяцев занимался образованием юноши и, на определённом этапе достигнув хорошего результата, решил отдать сына на обучение в университет в Мадриде.
Парадоксально было видеть, как эти двое прощались. На протяжении двух лет отец и сын так сблизились, что слёзы уже не могли сдерживаться, когда Хуан садился в карету. Вот дверь кареты закрылась, извозчик ударил вожжами, колеса транспорта покатились по брусчатке и дом, в котором юноша прожил ровно семнадцать лет, остался уже позади, а впереди был огромный мир.
В Мадриде Хуан познакомился с молодым человеком по имени Рикардо Вера, который сразу же стал его закадычным другом и приятелем. Рикардо был родом из Севильи и относился к одной из известнейших фамилий Испании того времени и в тот же момент одной из самых бедных. Он выделялся на фоне остальных студентов своими знаниями и навыками в области естественных наук и частенько вступал в дискуссии с преподавателями по тому или иному вопросу. Он был добрым, находчивым и весёлым юношей, но, как известно, никто не идеален, и у Рикардо был свой порок – он часто придавался своим страстям. Случалось не раз, когда во время какой-нибудь очередной дискуссии, Рикардо мог наброситься на своего оппонента-студента при возникновении серьёзного научного спора. Предметом последнего спора являлась гелиоцентрическая и противоположная ей геоцентрическая системы мира.
