мать Блэка, которую он видел на фотографии. Только здесь моложе и светлее кожей. Точно, это была она: тот же взгляд, осанка, лицо, потрясающе гибкая фигура. Он никак не мог ошибиться. Не хватало лишь колесницы…
Гену будто электрическим током опалило. Стоял, не сводя с нее ошалевших глаз, забыв обо всем на свете. Из забытья вывел громкий скрипучий голос:
– Ну здравствуй, мил-человек!.. Заходи, раз пришел, – главарь иронично посмотрел на вздрогнувшего, стушевавшегося Геннадия.
– Добрый вечер, – Гена еле слышал сам себя, чувствуя, что вот-вот потеряет от страха сознание.
– Иди к столу. Садись, закусывай. Ну, смелее давай!
Геннадий на подгибающихся ногах потрусил к столу и плюхнулся на свободное место. Одна из женщин тут же налила из глиняного кувшина в оловянную кружку резко пахнущий пенистый взвар.
– Благодарствуйте!.. – пропищал он. Хотел перекреститься и не стал, заметив у одного из мужиков висящий на шее человеческий череп.
Ужаснувшись, трясущимися руками поднял кружку, и долго, мелкими глотками пил освежающий напиток. Все молчали, лишь лучины потрескивали сгорая. Внутри растекалось приятное тепло. В голове слегка зашумело и мысли прояснились. Стало чуть легче.
– Как зовут тебя, отрок? – плечистый дядя с хрустом жевал квашеную капусту.
– Гена.
– Гена?.. А расскажи нам, Гена, как ты так жил, что умудрился докатиться до нас?
Язык развязался сам собой, вспоминая свою немудреную жизнь. Гена заметно опьянел, но говорил уверенно и складно. Девушка налила еще, он тут же выпил, заметив необыкновенную изящность тонких пальцев. Оглянулся на свою знакомую. Она пристально глядела на него, не мигая, внимательно слушала рассказ. Он крутил головой, не понимая, куда подевалась старуха. Бабки нигде не было.
– Что ж ты, Геннадий? В грехе погряз по уши? Наркотики возишь. Мародерствуешь! – дядя с иронией и в то же время жестко ронял короткие фразы. – Зачем убиенных обокрал?
– Я н-не знаю!.. Д-деньги!.. – заикался Гена. – Какие наркотики? – забеспокоился.
– Ну как же? – мрачно улыбнулся дядя. – Во флягах-то вместе с медом, пакеты с героином лежали. Пять кило в каждой. Семьдесят штук, триста пятьдесят килограмм. А ты и не знал будто?
– Не знал, честное слово! – Гену чуть удар не хватил от такой новости. Опять принял полную чару, попытавшись унять прыгающий подбородок.
– Эх ты, недотепа!.. Вся эта дрянь из Монголии, Китая, Афганистана идет по Чуйскому тракту на запад. Самый удобный путь.
– А откуда Вы все про меня знаете? – осмелел Гена и тут же опустил голову, испугавшись своего вопроса.
– Ты разве не узнал меня, отрок? Я Князь мира сего! Хозяин земли. Все обо всех знаю. Вы, люди, то Дьяволом меня называете, то Люцифером, то Сатаной… Но ты зови меня Огнеяром! А это мои помощники, – Духовед, Ведогор, Ведамысл, Светояр, Лютояр и Ярогнев.
Те, чьи имена называли, с достоинством кивали головой, мрачно и тяжело поглядывая на Геннадия.
– Это жены-искусницы, верные помощницы в делах наших трудных, – Радмила, Чернава, Власта, Полуница.
«Власта!.. Ее зовут Власта!.. – понял он, увидев, как кивнула ему женщина. – Какая она!..» – не мог найти для себя слов, восторженно глядя на нее. Хмель бродил в голове. Оторопь отпустила, и он почувствовал себя свободнее.
– Ну, а к нам тебя как занесло? – Огнеяр беззлобно смотрел на него.
– Да бабка сюда завезла!
– Бабка? Нет, голубок! Это грехи твои сюда привели!
Гена побледнел, с тоской оглянувшись на Власту. Та подошла к нему, наполнила чару.
– Пей, сокол мой ясный! Не бойся.
– Будешь моим соколом?.. – вкрадчиво шепнула на ухо. Он чуть не захлебнулся от нечаянной радости.
– Буду! Конечно, буду!
Власта со смехом отскочила от него.
– А ты, Геннадий, женат ли? – спросил хозяин.
– Женат, – смутился Гена, глядя на девушку.
– Ну, ничего, ничего. Власта самая лучшая! – Огнеяр с усмешкой смотрел на растерявшегося гостя.
Геннадий мало знал о Боге и Дьяволе. Но, все-таки, набравшись духу, вопросил:
– Так вы что, нечистая сила?
Громовой раскат хохота потряс дом. Мужики долго снисходительно смеялись, весело глядя на совсем потерявшегося Геннадия.
– Что ты, голубь? Какая нечистая сила? Мы ангелы!
– Ангелы?.. – поразился Гена. – Но ведь ангелы добрые!
Опять долго, благодушно смеялись.
– Есть и добрые. А мы не добрые, – мы ангелы падшие! – Хозяин весело сверкал глазами.
«Куда ж я попал?» – Гена в панике рыскал взглядом по сторонам. К нему подошла Власта, опустила прохладную руку на кипящую голову, погладила легонько:
– Не бойся, сокол мой. Я теперь всегда тебя хранить буду. Любишь меня?
– Люблю!
Гена будто в гипнотическом сне ощущал прикосновение ее упругой груди.
– Навеки?
– Да! – он говорил, прикрыв глаза, ощущая горячую растекающуюся негу.
– А оставайся-ка ты, Геннадий, с нами! В Помощники возьму тебя, – Огнеяр говорил серьезно.
– Не знаю, – Гена все не мог опомниться от блаженного наваждения.
– А чего тебе там, наверху делать? Видал, что у вас в стране творится? Жена тебя не любит, есть у нее любовник. Лет тебе немало, кому ты нужен? Так и будешь прозябать до самой кончины. Дочери своей ты также ни к чему, она без тебя в жизни определится. Родители умерли. Что тебя с миром связывает?
– А здесь в преисподней, что мне делать придется?
– Погляди на них! – Хозяин кивнул на угрюмых мужиков. – Это – ловцы человеков. Тебе между ними самое место. Они многое могут. Захотят бурю нашлют, молнию пустят. Огнь палящий призовут или в любого зверя оборотятся. Душу смутить, денег и власти дать, помочь одолеть врага лютого или красавицу соблазнить, – все могут сердешные.
Людям способствуют в страстях и желаниях, тайные мечты человеческие осуществляют. Кто призывает их – счастливым на земле живет, горя не знает. Молодой ли, старый, женщина, мужчина, все в достатке и изобилии.
А тем, кто рая на земле не ищет, худо приходится. Горе, болезни, несчастья насылают для них Помощники. Страдания души, томление духа, испытания плоти, нищету и забвение, печали и невзгоды, всевозможные сокрушения ждут всех, кто не поклоняется мне. Власть же данная моим слугам велика и беспредельна.
И ты, Геннадий, должен знать: так мы спасаем людские души. Вводя во грех очищаем их, рассылая трудности укрепляем. Мы как врачи: делаем больно, чтобы вылечить, режем часть, чтобы спасти целое.
Только мы можем искушать, вводя в заблуждение и подавляя волю. Только мы воздаем по заслугам тем, кто смеет нарушать законы Мироздания. Тем, кто по гордыне и неведению мнит себя повелителями мира. Мы жестоко расправляемся с заблудшими, не ищущими выхода и утопающими в трясине самомнения, без страха творящими ложь и несправедливость.
Да,
