Братья (СИ) - Гончар Анатолий Михайлович

-Кислицын, мать твою! Ты ещё точку им покажи! Узнаю - прибью! - пригрозил группник.

Андрей виновато пожал плечами, мол, я что, я молчок. Но камень был брошен. И то, что когда - никогда поднятая им волна донесёт посеянные семена до благоприятной почвы, сомнений не вызывало. Как говорится, дай только время.

На этот раз выходили одной группой. Десантировались в районе ...та. Согласно поставленной командованием задачи, им следовало досконально прочесать три квадрата, организовать четыре ночные засады, и по окончании данных мероприятий к четырнадцати ноль-ноль выйти к месту эвакуации. Это в теории. На практике всё могло сложиться несколько по-другому.

День выхода стоял ясный, безветренный. На хребет пока решили не подниматься. Кислицын предложил командиру пройтись по лощинке, благо она была вся заросшая орешниковыми зарослями. С хребта не видно, что под ногами, а понизу пройти, можно что и приметить - схрон или ещё что путное. Чехи любят ненадолго в таких местах останавливаться - в гору карабкаться не надо и со стороны неприметно. - Об этом обо всём Андрей командиру и сообщил, а тот отмахиваться не стал, принял, что называется, к исполнению. О том, что в таких местах с врагом можно и нос к носу столкнуться, всем и без слов было понятно. Ну да волков бояться - в лес не ходить. А то, что командир принял правильное решение, выяснилось уже час спустя - шедший первым Кислицын - младший заметил присыпанный листвой и ветками полиэтилен и остановил группу.

-Командира! - обернулся он к стоявшему почти за спиной Кравчуку - из-за густоты кустарника видимость ограничивалась несколькими мерами - шли плотно.

-Командира, - в свою очередь, обернувшись, Кравчук передал команду застывшему в напряжении Кротову.

Тот кивнул, и переданная команда побежала по цепочке дальше. И вскоре "на горизонте" появился командир. Продвигался он чересчур шумно. Андрей даже поморщился, но говорить ничего не стал. Благоразумно предположив, что "в борозде дойдёт". На том и успокоился.

-Что у тебя? - спросил группник.

-Похоже, схрон, - ответил Андрей и стволом автомата указал на показавшееся ему подозрительным "сооружение".

-Глянем? - и, не дожидаясь согласия, Ухтырцев вознамерился сделать шаг вперёд.

-Стой, командир! - одернул его порыв Кислицын. - Сапера бы сюда сначала.

-Думаешь?

-Да кто его знает. Бережёного Бог бережёт. - И поманив к себе сапёра, скомандовал: - Кротов, доставай миноискатель!

Мин не оказалось, и через какое-то время командир группы и старший головной тройки сидели подле небольшого холмика, образованного банками со сгушенкой (сгущенным молоком), коробками со "Сникерсами", пачками "Роллтона" и двумя тяжелыми пакетами с майонезом.

-Докладывать будем? - во вроде бы невинном вопросе, заданном командиру Андреем, на самом деле скрывался самый что ни на есть корыстный интерес. Не докладывать - значит, всё содержимое можно забрать себе. Доложить - с большой долей вероятности Ханкала затребует ништяков (бесплатных подарков) и придется отдавать большую часть чужому дяде.

-Надо, - в ответе Ухтырцева опять - таки тоже была своя офицерская корысть. Схрон, пусть и с продовольствием - это какой - никакой, а результат. Поэтому даже перспектива лишиться большей части найденного, старшего лейтенанта не останавливала. Ну и что с того, что командование захочет ништяков? Зато группа будет на хорошем счету. А быть на хорошем счету для командира важнее, чем набивание своего желудка. Поэтому Ухтырцев повернулся к Кравчуку и поманил его рукой, привлекая внимание:

-Давай сюда Хлапотникова! - группник назвал фамилию старшего радиста группы.

-С рацией? - глупо уточнил Кравчук.

-Нет, с гармошкой, блин! - с иронизировал Ухтырцев, и сморозивший глупость боец поспешил ретироваться.

Связь пришлось искать долго. Наконец через вышедшего на контакт посредника удалось достучаться до "Центра". Поступивший приказ гласил:

"Ничего не трогать, - ага, счас - половина схрона была к этому моменту благополучно разграблена, командир отлучился с радистом на поиски точки устойчивой связи и недоглядел, - организовать засаду и ждать "получателей"".

Приказ есть приказ, организовали и принялись ждать.

Двое суток прошли в сухости, сытости, относительно тепле и покое. Враги не пришли. Скорее всего, вражеские прихлебатели из числа местных жителей, видевшие проезжавшую колонну со спецназовцами, слили информацию скрывающимся в лесах бандитам. А возможно, причина была другая, хотя итог оказался один: время потратилось впустую, но если кто-то и огорчился данному факту, то вида не подал. На третьи сутки поступил новый приказ: брать ноги в руки и выдвигаться к месту предполагаемой эвакуации, которое предполагалось провести планово в четырнадцать ноль-ноль следующих суток.

Раздербанив остатки схрона, группа в приподнятом настроении выдвинулась в заданном направлении. К вечеру удалось пройти большую часть пути.

Решение на организацию ночной засады командир принял единолично - не советуясь ни с командирами отделений, ни со старшими троек, но, положа руку на сердце, если бы у Андрея Кислицына спросили мнение, он бы выбор командира одобрил. И не потому, что всерьез рассчитывал на появление в этом месте противника, (скорее уж наоборот), а потому, что местечко, выбранное командиром, как нельзя лучше подходило разведгруппе с точки зрения собственной безопасности. А это, как не смотри, дело далеко не последнее.

Охранение было выставлено, мины установлены. Старший лейтенант Ухтырцев собрал старших троек.

-С маскировкой закончите, и приступайте к ужину. По очереди: один ест, двое охраняют.

-Командир, - замялся Кислицын, - а разогревать можно?

Ухтырцев аж фыркнул:

-Чтобы ваша каша на весь лес развонялась? Нет!

-А воду вскипятить? - не унимался Кислицын.

-Ты считаешь, сухой спирт, когда горит, воняет меньше, чем каша?

-А у меня газовая горелка, - напомнил Андрей. - На ней можно?

-На горелке можно, - сдался наконец Ухтырцев, которому не меньше других хотелось чего-нибудь горяченького. - Только не кофе, от него запаха не меряно.

-Понял, чай так чай! - покорно согласился Кислицын.

Не прошло и нескольких минут, как над местом засады поплыли разнообразные запахи. Оставалось только надеяться, что ветер нес их в сторону от скрывавшегося в лесу противника.

Ночью пошёл дождь. Он свалился с небес внезапным потоком, прорвался сквозь смыкающуюся листву и ледяной рекой обрушился на разведчиков - как спящих, так и бодрствующих. И без того влажная от тумана одежда окончательно промокла. А дождь закончился так же внезапно, как и начался. С его уходом на небе засверкали звезды, но ненадолго, сгустившийся туман закрыл ночное небо, укутал хребет в плотную пелену, помножил видимость на ноль, скрыл звуки. А следом пришёл холод. Влажная одежда согревала плохо, едва ли не наоборот. Дрожь била тела, щелкали зубы. Температура, приблизившись к нулевой отметке, замерла на месте. Природа словно бы сомневалась, стоит ли ей переходить черту, за которой вода замирает, превращаясь в лед.

Если кто-то думает, что обморозиться в плюсовую погоду невозможно, то он жестоко ошибается. В конце концов, обморожение - это не только тот случай, при котором что-либо превращается в ледышку, но это и когда от переохлаждения отмирают ткани. Или что-то вроде того.

Ухтырцева колотило от холода. Сжавшись в комок, он обходил посты охранения, поочередно повторяя часовым одно и то же:

-Шевелите пальцами, шевелите пальцами...

Бойцы шевелили. Возвращаться домой с отчекрыженными конечностями не хотелось никому. Движение - жизнь, и потому, едва забрезжил рассвет, Ухтырцев скомандовал подъем, надеясь именно движением разогнать сковавшую мышцы стылость.