Змеев столб - Борисова Ариадна Валентиновна

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79

Если предназначенная друг другу пара расстанется, это будет в высшей степени несправедливо! Жизненный опыт подсказывал фрау Клейнерц, что Хаим – однолюб. Сможет ли он уговорить священника? Сомнительно… Что понимают священники в любви? Разве им, не слышащим ничего, кроме божьего гласа, дано понять и услышать слабый голос человека, смертельно раненного земной страстью? Боже, боже, почему в мире людей так болезненно, так ненадежно и шатко самое лучшее, что они имеют и чем могут, но не осмеливаются распорядиться?!

Хозяйку, как и ее жильца, подстегивал беспощадный бег времени. Она решила, что, в крайнем случае, сама откроет Марии глаза на любовь Хаима, и вот, случай, кажется, наступил.

Она соединит две мечущиеся судьбы, и пусть «Счастливый сад» подтвердит свое название! Она все объяснит Марии, а потом покажет ей «Адама и Еву»…

Предвкушая, какое магическое действие произведет на девушку это произведение, фрау Клейнерц открыла створки окна шире, чтобы охладиться, и набрала в грудь побольше воздуха. Короткую пламенную молитву унес к небесам предосенний ветер. Фрау Клейнерц воинственно тряхнула перламутровыми букольками и бесстрашно кинулась спасать великое чувство.

В отличие от Хаима, напрочь забывшего перед отцом Алексием приготовленную заранее речь, она произнесла свой мысленно отрепетированный монолог со всем артистизмом и пафосом, на какие только была способна. Ожидая увидеть изумление и счастье в прекрасных синих глазах новоявленной Евы, она поведала, что Хаим как раз в этот миг умоляет священника дать благословение на брак с возлюбленной, обожаемой беззаветно и нежно…

Тут дверь столовой распахнулась, и вошел сам герой. Едва увидев его, Мария, дрожа от холодной ярости, воскликнула:

– Вы опять меня обманули! Как вы посмели просить отца Алексия об этом… о том, чего я не знаю?!

Официальным обращением к нему она разом перечеркнула безвозвратные летние дни и надежды хозяйки.

– Попробуйте русские блины, герр Хаим, – засуетилась, чуть не плача, страшно виноватая и несчастная фрау Клейнерц. Ни он, ни девушка, к некоторой обиде, не замечали ее, забыли о ней, словно были в столовой одни. А ведь она от всего сердца хотела помочь их неуверенной любви! Видит бог, она желала им только добра…

– Я скажу банальные вещи, Мария. Я ваш друг. Но, кроме того, я хочу быть вашим мужем. Я люблю вас, – сказал Хаим.

– Ваше признание опоздало.

– Попробуйте блины, мы их вместе стряпали, – пискнула, подпрыгивая от горя и ужаса, фрау Клейнерц.

– Прощайте. – Девушка прошагала к двери.

– Это вы обманули меня! – в отчаянии прокричал он.

Она обернулась.

– Я?!

– Да, вы! Священник сказал, что в Вильно вас ждет жених!

– Какой… жених?..

Мария сделала странное движение, будто сломалась, и села на табурет у двери.

Фрау Клейнерц застыла на краю мизансцены, успев, впрочем, вовремя прикусить выпавшую вставную челюсть вместе с воплем крайнего изумления.

– Ваш, – Хаим тоже сел. – Отец Алексий получил письмо от кого-то из Вильно. Там, как я понял, готовятся к свадьбе…

Старушка вытянула черепашью шейку. Фрау Клейнерц не простила бы себе, если б что-то ускользнуло от ее внимания. Мелодрама, в которой она, что бы ни думали эти двое, представляла совсем не массовку, превращалась в трагедию!

По раскрасневшимся щекам девушки потекли слезы. Уронив лицо в ладони, она глухо прорыдала:

– Я… согласна!

– С чем?..

– Стать вашей женой.

Фрау Клейнерц клацнула зубами, вправляя челюсть, и горячо возблагодарила Бога: до Его далеких ушей наконец-то дошла ее молитва.

Глава 16

Инакие

Крепко озадаченный визитом еврейского гостя, отец Алексий крупными шагами мерил просторную террасу. А он-то считал, что хорошо знает Машу! Не говорила она ему ни о каком женихе. Ни о виленском, ни о клайпедском.

По правде говоря, священника очень огорчило известие из Вильно. Начальница «Пушкинки» сообщила, что классная дама на все лады расхваливает своего родственника, то ли родного брата, то ли кузена. Директриса писала: «Недавно он, как мне стало известно, развелся с первой супругой». Видно, намеченная по приезде Маши свадьба предрешена, – совсем расстроился отец Алексий. Тон письма был более чем прохладный: «Возможно, он действительно неплохой человек, но я полагаю, что достойный мужчина не оставил бы двоих детей…»

Неужели скромная, застенчивая девушка, полюбив несвободного мужчину, посодействовала его уходу из семьи? Маша, которая все свободное время возилась с приютскими малышами… Добрая Машенька способна поступить так жестоко?!

Отец Алексий готов был повторить вслед за сегодняшним гостем: «Это неправда. Я не верю». И – сомневался. Верь не верь, но директор гимназии, сдержанно осуждая в каждой строке, тем не менее, подтвердила: «Ждем»…

Сомнения в добропорядочности воспитанницы усугубило в священнике заявление еврея. Лицо у парня было открытое, искреннее, отец Алексий подумал: не лжет. Говорил по-русски почти чисто, только чуть-чуть останавливался перед каждой фразой, наверное, подбирая слова. Поспешил попросить руки девушки. «Мы любим… Я люблю…»

Встретились, должно быть, недавно, и что – обуяла Машу столь скоропостижная любовь? К чужому человеку, веры чужой, из гонимого всеми, всем чуждого народа?..

Священник сошел с террасы, сел на верхнюю ступень крыльца. Вслушался в стрекот последних кузнечиков в траве. В голове зрели, раздувались темным подозрением зимние мысли. Маша бросила вызов обществу, вырастившим ее людям…

То, что она стала по-другому одеваться, сразу бросилось в глаза отцу Алексию. При этом он не мог не отметить, что новое платье очень идет к ее стройной фигурке. За каких-то три месяца она необычайно изменилась внешне, а уж внутренне… Насторожило его нынешнее поведение воспитанницы: чего-то недоговаривала, явно избегала, не радовалась ему – такого никогда не случалось прежде. Не сказавшись, ушла куда-то… А самое главное – об исповеди не заикнулась, не причастилась!

Причастников сегодня и вообще-то было немного. Не все знают о приезде батюшки. Ну, до конца недели он успеет отправить богослужения, обласкать молитвами маленький приход…

Отец Алексий оглянулся на скрип калитки, уверенный, что явилась Маша, в душе вспыхнуло: не виновата! Поговорят сейчас, и все странное объяснится. Но на дорожке стоял Хаим Готлиб, – так он, кажется, назвал себя?

– Простите, это опять я…

– Вижу, – раздраженно усмехнулся священник. – Вы что-то забыли?

– Нет… То есть да. Но не забыл, а… Вы сказали: «…правду выяснить у нее самой». Я выяснил.

Сильное волнение молодого человека выдавали зардевшиеся скулы и охрипший голос. Волосы вздыбленные, ермолка вот-вот упадет, в лице, несмотря на словесную сумятицу и смущение, отчаянная решимость. Сам, как струна, и глядит прямо, в глазах нет лукавства, присущего его фарисейскому племени… Парень с характером. Такого удальца, если утвердился в чем-то, ни повернуть, ни согнуть. Отец Алексий невольно отметил: Хаим Готлиб ему нравится.

– Так что же вы выяснили?

– Что у Марии нет жениха в Вильно. – Молодой человек прокашлялся и, предваряя вопрос священника, продолжил: – Она придет позже и сама все вам расскажет.

…Хаим тщетно уговаривал Марию идти вместе. Девушка стыдилась заплаканного лица, стыдилась после всего случившегося появляться на глаза отцу Алексию, и тут помогла фрау Клейнерц. Умиротворенная и счастливая своим посредничеством, старушка повела девушку к себе, утешать.

– Мария согласилась.

– На что?

– Выйти за меня замуж.

«Ладная получится пара», – вопреки малоприятным обстоятельствам, мелькнула у священника беглая мысль. Он и раньше понимал, что из Маши монахини не получится, и опасался, как бы трясина общественных условностей и заблуждений не засосала ее. Но такого, с чем привелось столкнуться, помыслить не мог. Тем не менее не мог и не признать: они, эти двое, похожи. Словно предназначены друг другу, несмотря ни на что.

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79