Женщина остановилась, смахнула с глаз несуществующую слезинку, отметив, что городовой проникся сочувствием, а вот следователь по коридору взором шарит, запоры на окнах да дверях изучает, точно тать ночной, прости господи. И в декольте даже не взглянул ни разу, статуй каменный! А может, он просто при жене весь из себя такой сдержанный, а как наедине останутся, так и даст волю рукам жадным? А руки-то у господина Штольмана сильные, в таких сла-а-адко погреться будет. Ольга Кирилловна глаза прикрыла и в мечтаниях своих не приметила, как следователь опять на неё взглянул, бровью дёрнул да приказал коротко:
- Из дома никуда не уходите, будьте в гостиной. После обыска в спальне и беседы с вдовой мы и с Вами побеседуем. Прокофьев, проводи.
- Будет сделано, Ваше Высокоблагородие, - отрапортовал городовой, окинув даму оценивающим взглядом и сочтя её весьма аппетитной и внимания достойной. Нет, конечно, работе следователя не позавидуешь, однако, и приятные моменты в сей службе сыскать можно. Вон, с какими дамочками сладкими общаться приходится!
Ольга Кирилловна нежеланной высылке в гостиную противиться не стала, наоборот, очи долу скромно потупила, присела послушненько и за городовым последовала. Яков дождался, пока дама с городовым скроются из вида и повернулся к Анне, в мрачном доме, холодном и словно бы насупленном, выглядевшей диковинной птичкой, невесть как залетевшей в эту унылую обитель. Анна Викторовна словно только и ждала, когда муж на неё внимание обратит, улыбнулась ясно и смущаясь, попросила:
- Можно я в спальне одна побуду? Попробую дух Кирилла Владимировича вызвать.
Яков Платонович нахмурился. Старика Боброва он знал весьма неплохо, приходилось несколько раз пересекаться по служебной надобности, а потому оставлять Аню наедине с духом сего сладострастника не хотелось. Но и отказывать тоже не хотелось, ведь уже слово дал, что позволит Анне Викторовне в расследовании участие принять.
Господин Штольман вздохнул, постигая великую мудрость любого супруга: уступать своей дражайшей половине, и коротко кивнул:
- Хорошо, только сначала спальню осмотрим.
Анна Викторовна просияла, как маленькая девочка коей на ярмарке большой пряник купили, и так энергично закивала, что шляпка на правый глаз съехала:
- Да, конечно, обязательно осмотрим!
Штольман усмехнулся, головой покачал, понимая, что готов свод небесный встряхнуть и к ногам этой девочки положить.
"Так, сударь, соберитесь, Вы на службе, - приказал себе Яков Платонович, - дела сердечные должно отодвинуть".
По тому, как построжели черты и стал острее блеск глаз Якова Платоновича, Анна безошибочно поняла: влюблённый мужчина уступил место следователю. Ну что ж, если посудить, оно и к лучшему, сейчас должно преступника изобличать, а не любезностями обмениваться. Анна Викторовна поправила шляпку и грациозно вошла в любезно открытую Яковом Платоновичем дверь.
Спальня была тёмной и так отчётливо пахла сыростью и тленом, что Анна даже по сторонам огляделась, страшась обнаружить где-нибудь в углу прикованный цепями к стене скелет, а то и не один.
- Неприятное место, - Штольман прошёл к окну, резко раздёрнул шторы, впуская в комнату хоть немного света, - темно и пыльно.
- И как он тут спал? - Анна передёрнулась и зябко обхватила себя руками за плечи, стараясь побороть накативший озноб.
- Я думаю, будет лучше, если Вы, Анна Викторовна, побеседуете со вдовой, - Яков Платонович решил, что не стоит терзать супругу пребыванием в этом склепе, а то, оборони господь, кошмары приснятся. Да и добрая солнечная Аня точно сможет разговорить молодую вдову, коя, согласно донесению городового, молчит и ни на что не реагирует.
- Хорошо, Яков Платонович, - Анна Викторовна не стала скрывать благодарного взгляда. Право слово, в такой спальне и при свете дня находиться неприятно, как только покойный тут ночи проводил!
***
Оставшись один, Яков Платонович осмотрел спальню, но, увы, никаких следов обнаружить не удалось. Горничная Ульяна, утром обнаружившая тело хозяина, плача и мелко крестясь сообщила, что перед венчанием весь дом был самым тщательным образом убран, пол навощён, а мебель отполирована и даже покрывало новое из сундука достано.
"Да неужели?" - хмыкнул следователь, заприметив на полке с книгами толстый пушистый слой пыли, видевший ещё сырое лето, случившееся три года назад, а то и изнуряющий весенний зной пятилетней давности.
- Кто приходил вчера к Кириллу Владимировичу во второй половине дня, ближе к вечеру?
Служанка вытерла нос кончиком серого застиранного фартука, нахмурила тонкие светлые брови, вспоминая:
- Да даже и не знаю, барин. Я-то как чистоту навела, домой пошла, ишшо до полудня. Вы лучше у Таньки стряпухи спросите она господам ужин готовила, можа кого и заприметила.
- Есть слуги, которые постоянно находятся в доме?
Ульяна хихикнула, всплеснула руками:
- Да что Вы, барин, покойник-то, не в обиду будь сказано, скуп был до невозможности. Он и сам бы всё делал, кабы умел, да на наше счастие, никто его стряпать да прибирать не учил.
Яков Платонович ещё раз посмотрел на пушистые залежи пыли. Похоже, чистоту в этом доме блюли исключительно в тарелках и то по причине скудости подаваемой пищи. Ну да бог с ними, в конце концов, купец не от болезни, от пыли подхваченной умер, помогли ему на встречу с Создателем отправиться.
- Вы тело обнаружили?
Служанка всхлипнула размашисто перекрестилась:
- Я, господин следователь. С утреца пришла, чую, тихо в доме, но не просто тихо, а тишина такая, знаете, гробовая, у меня аж мурашки по телу пробежали. Не должно так на второй день после венчания быть, сразу-то покойный барин своих девок не зашибал, ему над ними куражиться нравилось. Любил он смотреть, как их от боли корчит.
