Том 3. Слаще яда - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников"
Готова Снегурочка!
Подбежали к окну, в стекло стукнули, спрашивают:
— Мама, хороша наша Снегурочка?
Мама отвечает из форточки:
— Хороша. Только у вас руки зазябли, идите погрейтесь.
Дети засмеялись. Но мама зовет, надо идти.
— Я как же Снегурочка? — спросил Шурка.
— А ей еще рано, — сказала Нюрка, — она еще постоит, подумает. Мы придем к ней вечером, позовем ее, поиграем с нею.
Побежали дети домой. Говорили маме:
— Мама, сегодня вечером у тебя будет новая дочка Снегурочка.
Смеялась мама, Анна Ивановна. Улыбался папа, Николай Алексеевич: в сочельник он не ходил в гимназию; он сидел дома и читал последнюю книжку «Русского богатства».
Свечерело и вызвездило. Дети опять убежали в сад. Снегурочка стояла. Улыбалась. Ждала их.
Дети подошли к ней тихо.
— Надо ее позвать! — сказал Шурочка.
Помолчали. Вдруг стали робкими.
— Поцелуй ее! — сказал Шурочка.
— Сначала ты, — сказала Нюрочка.
Шурка посмотрел на сестру сердито. Сказал:
— Вообразила, что я боюсь. А нисколечки.
Подошел к Снегурочке и поцеловал ее прямо в бледные, красивые губы.
Оттого ли, что это был сочельник, ночь святая и таинственная, — оттого ли, что крепко верили дети в то, что они сами придумали, — оттого ли, что чародейная сказка обвеяла тихий сад тайными очарованиями и влила в излепленный детскими руками мягкий и нежный снег непреклонную волю к жизни, творимой по творческой свободной и радостной воле, — но вот небывалое совершилось, исполнилось детское неразумное желание, — ожила белая Снегурочка и ответила Шурке нежным, хотя и очень холодным поцелуем.
Тихо сказал Шурка:
— Здравствуй, Снегурочка.
Ответила Снегурочка:
— Здравствуй.
Пошевелила тоненькими плечиками, вздохнула легонечко и сама подошла к Нюрке. И Нюрочка поцеловала ее прямо в губы.
— О, какая ты холодная! — сказала Нюрочка.
Снегурочка тихо улыбалась. Сказала:
— На то же я и Снегурка.
Шурочка спросил:
— Хочешь с нами играть, Снегурочка?
Снегурочка сказала спокойно:
— Ладно, давайте играть.
И побежали все трое по дорожкам сада. Играли долго. И всем трем было весело, как никогда раньше.
Накрыли на стол вечером, — пить чай. Дети заигрались в саду. Мама позвала их, — не шли. Только веселые слышались в саду голоса. Тогда Николай Алексеевич сказал:
— Пойду-ка я сам, возьму да и приведу их.
— Надень пальто, — сказала Анна Ивановна.
— Ну, я в одну минуту, — сказал Николай Алексеевич, — разве только шарф.
Укутал шею шарфом, надел теплую меховую шапку, всунул ноги в глубокие калоши и вышел в сад. С крыльца крикнул:
— Ребятишки, где вы? Чай пить, живо!
С веселым смехом бежали дети по дорожке. Разбежались, промахали мимо, и было их трое.
Николай Алексеевич сошел в сад. Крикнул:
— Дети, это вы с кем играете?
Дети повернули обратно; подбежали к нему. Николай Алексеевич увидел прелестную маленькую девочку, беленькую, с легким румянцем на щеках, — и удивился ее легкому, не по сезону костюму: юбочка легонькая и коротенькая, башмаки легкие, чулочки коротенькие, коленочки голенькие.
Николай Алексеевич спросил:
— Откуда эта девочка? Дети, ведите ее скорее домой, вы ее совсем заморозите.
Дети, перебивая друг друга, звонкими радостными голосами кричали:
— Это — Снегурочка.
— Это — наша Снегурочка, папа.
— Наша сестреночка.
— Мы ее сами сделали.
— Из снега.
— Из самого чистого снега.
— Она будет играть с нами.
— Всю зиму!
— А весной уйдет на высокую гору!
Николай Алексеевич слушал их с недоумением и досадою. Ворчал:
— Глупые фантазии.
Сказал:
— Ну, живо в комнаты. Ты совсем озябла, малюточка? Да ты откуда?
Белая девочка сказала:
— Я — Снегурка. Я из снега.
Нетерпеливо сказал Николай Алексеевич:
— Пойдемте же греться.
Взял Снегурочку за руку.
— Совсем заморозили вашу гостью, — говорил он, — и откуда вы ее взяли? Руки у нее, как лед.
Повел Снегурочку.
Тихо сказала Снегурочка, упираясь:
— Мне туда нельзя.
И дети кричали:
— Папа, оставь ее здесь.
— Она переночует в беседке.
— В комнате она растает.
Но Николай Алексеевич не слушал детей. Он взял холодную Снегурочку на руки и внес в комнаты.
— Смотри-ка сюда, Нюточка! — крикнул Николай Алексеевич жене, входя в столовую, — какая-то девочка в одном платьице. Наши сорванцы совсем ее заморозили.
Анна Ивановна воскликнула:
— Боже мой! Девочка! Вся холодная. Скорее к камину.
Дети в ужасе кричали:
— Мамочка! Папочка! Что вы делаете! Снегурочка растает! Это — наша Снегурочка.
Но взрослые всегда воображают, что они все знают лучше. Посадили Снегурочку в широкое мягкое кресло перед камином, где весело и жарко пылали дрова.
Николай Алексеевич спрашивал:
— У нас есть гусиное сало?
— Нет, — сказала Анна Ивановна.
— Я схожу в аптеку, — сказал Николай Алексеевич, — надо потереть ей нос и уши, они совсем побелели от мороза. А ты, Нюточка, закутай ее пока потеплее.
Ушел. Анна Ивановна отправилась в свою спальню за теплым чем-нибудь, — закутать Снегурочку.
Шурка и Нюрка стояли, и растерянно глядели на Снегурочку. А Снегурочка?
Что ж, Снегурочке понравилось. Она сидела на кресле, глядела в огонь, и улыбалась, и таяла.
Нюрка кричала:
— Снегурочка, Снегурочка! Спрыгни с кресла, мы отворим тебе двери, беги скорее на мороз!
Тихонько говорила Снегурочка:
— Я таю. Уже не могу я уйти отсюда, я вся истаяла, я умираю.
Текли потоки воды по полу. В глубоком кресле, быстро тая, оседала маленьким снежным комочком белая, нежная Снегурочка. И где ее ручки? Растаяли. И где ее ножки? Растаяли. — Слабый еще раз раздался нежный голос:
— Я умираю!
И уже только груда тающего снега лежала на кресле.
Заплакали ребятишки, — громкий подняли вой. Пришла Анна Ивановна с теплым одеялом. Спросила:
— Где же девочка?
Плача говорили дети:
— Растаяла наша Снегурочка.
Вернулся Николай Алексеевич с гусиным салом. Спросил:
— Где же девочка?
Плача говорили дети:
— Растаяла.
Сердито говорил Николай Алексеевич:
— Зачем вы ее отпустили!
Уверяли дети:
— Она сама растаяла.
Большие и малые смотрели на остатки талого снега и на потоки воды, и не понимали друг друга, и упрекали друг друга:
— Зачем посадил к огню Снегурочку?
— Зачем отпустили девочку, не согревши?
— Злой папа, погубил нашу Снегурочку!
— Глупые дети, что вы говорите нелепые сказки!
— Растаяла Снегурочка!
— Снегу-то сколько натащили!
Плакали маленькие, а большие то сердились, то смеялись.
И не было Снегурочки.
Книга стремлений
Белая березка
— Миленькая моя! Беленькая моя!
На белую березку залюбовался, сидит на скамеечке в своем саду, шепчет, — сам маленький, тоненький, бледный мальчик-подросток. В светлой коломянковой блузе.
Слегка согнулся. Руки чуть-чуть загорелые, на колени положил, — и лежат они, дремлют.
Подошла сзади тихохонько девочка, и вдруг засмеялась, звонко так, — на румяном лице смех разливается, и в карих глазах нет ничего иного, кроме того, что на лице. Присела на скамейке рядом с братом, сказала:
— На березку смотрит, сам о Любочке сладко мечтает. Дурак ты, Сережка! У неё — жених.
Сережа смотрел на сестру с выражением неопределенным и смутным, — словно прислушивался к тому, что она говорит, и не совсем понимал её слова. Вздохнул. Протянул тихонько:
— Придумала тоже! Что мне Любка твоя! Очень мне интересно! Приблизительно в три раза красивее самой грациозной из болотных жаб.
Похожие книги на "Том 3. Слаще яда", Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников"
Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" читать все книги автора по порядку
Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.