Путешествие по солнцу (Русская фантастическая проза первой половины XIX века.) - Терпинович Демокрит

Как на солнце нет кораблей, и не для чего их иметь, то я растолковал тамошним жителям на какое употребление у вас заводят корабли, и как их приводят и действие; не пропуская при том подробного описания пароходов; они сознались, что хотя мы, земные жители, ростом гораздо менее их, но и науках мало им уступаем; хотя, наш образ воспитания не столь удобен и успешен как у них: благоразумие не допустило меня при этом случае передать им вашу земную пословицу — велика Федора, да дура; мал золотник да дорог.

Я тут удостоверился, что на всех планетах и их спутниках к солнечной нашей системе принадлежащих живут люди; потому что на всех их видны города и села; а на ближайшей к солнцу, Меркурии, можно было даже различать людей: это возбудило во мне сильную охоту побывать там рассчитывая, что по соразмерному отношению величины земли к Меркурию, и люди на нем должны быть гораздо меньше нежели у вас так что вместо миниатюрного моего положения на солнце, я на Меркурии буду играть большую роль: одно только затрудняло меня, как с меркурия попасть дальше на Венеру, а оттуда на землю; ибо все таки меня тянуло опять к своим.

На Меркурия не трудно бы попасть; стоило только влезть в нос солнечного жителя, и просить его вычихнуть меня туда; но там я не мог надеяться найти подобные вспомогательные средства: я думал, подумал, да пошел советоваться с моим приятелем астрономом: Бази-фази обрадовался этой мысли, надеясь этим средством достать чрез меня подробнейшие сведения на счет этих планет; он мог бы потом помещать эти сведения и своих учёных изданиях выдавая их за собственные наблюдения, и тем перещеголять своих товарищей астрономов, и вот что он мне предложил:

«Ты влезешь ко мне в правую ноздрю, я лягу на спину, лицом к Брр-шрр (так называют там Меркурия) как скоро я прицелюсь к нему носом я дам тебе знак, ты начнёшь меня щекотать в носу, пока я чихну, и ты очутишься на Брр-шрр; там проживёшь все хорошенько осмотришь, и когда захочешь возвратиться к нам то напейся по больше росы, платье своё вымочи росою, и ложись на место, какое найдешь, по выше; наши лучи притянут тебя опять к нам: таким образом я помогу тебе путешествовать по всем планетам по твоему желанию, и мы оба с тобою наберемся от этого более истинных сведений, нежели можно набрать его от наших учёных пилюль: только отнюдь никому об этом не рассказывай, чтобы не возбудить зависти ученых моих товарищей, что по ничтожному твоему росту могло бы иметь для тебя опасные последствия».

Я предугадывал причины, по которым он меня уговаривал к скромности, и рассудил — почему мне не услужить ему за великую услугу, предложенную им, и мы согласились; надобно было только придумать средство, скрыть истину от добрых моих хозяев, и мы отложили воздушные мои путешествия до удобного случая.

Конечно Бази-фази надеялся моими трудами и опытностью составить себе славу и ученом свете; это простительно: пожалуй, теперь иной мудрец захочет воспользоваться моим опытом и под своим именем создать новую астрономическую систему, уверяя всех что он все открыл особою методою вычисления: я не и претензии; общеполезное не люблю держать и тайне, и мне все равно, чрез кого оно дойдёт до сведения публики, лишь бы дошло.

Малый мой рост в сравнении с солнечными жителями подал повод к разным проказам; между прочим многие охотницы до живописи списывали с меня Амура, так что мало по малу моя фигура очутилась уже во весь рост на многих стенах у тамошних красавиц: сначала писали меня без крыльев, потому что не видав никогда птиц они не имели понятия о крыльях; но когда я им растолковал употребление их и они поняли, что таким образом делаешься более подвижным тогда они с большим удовольствием прибавили это вымышленное украшение к моей особе.

Между прочим, дочери Бррш-гника, весьма искусные и живописи, списали с меня Амура, и им пришла странная мысль женить меня на одной дальней их родственнице, которая была карлицею, и за весьма малым ростом не могла найти себе партии, хотя была очень хороша собою, и довольно богата: эта карлица, девица Бинзи, была ростом только в четыре аршина и два вершка; что по солнечному размеру было чрезвычайно мало; впрочем она была очень пропорционально сложена, очень миловидная и умная; следовательно я не имел причины отказываться от такого союза: барышни, играючи, несколько раз венчали нас как у нас дети венчают своих кукол, и эта игра понравилась нам обеим; наконец они предложили своему отцу, что бы он приказал нас обвенчать серьёзно, для забавы Бррш-гникской фамилии, и для составляющих её круг знакомства: Бррш-гник принял с радостью это предложение, и приказал своему оберцеремониймейстеру, сделать все нужные распоряжения для этой потехи.

Однажды возвратясь домой я нашел Дирли и слезах; она взяла меня тотчас на руки, поцеловала, и сказала: «милый Мизюк мы должны с тобою расстаться, потому что вашему Бррш-гнику угодно тебя в самом деле женить на своей родственнице Бинзи; отказаться тебе от этого нельзя иначе ты подвергнешься многим неприятностям и гонению; да и мы можем претерпеть большие притеснения; а мне жаль с тобою расстаться; я так много тебя люблю; ты хоть кукла, да говоришь так умно, и так приятно было проводить с тобою время: по крайней мере, обещай мне, что ты будешь нас часто посещать.»

Я охотно дал слово бывать у ней так часто, как позволят обстоятельства; прибавляя к тому, что и я ее очень люблю и всегда останусь благодарным ей, и всему её семейству, за ласки, которые они мне оказали во время моего пребывания на солнце; я поцеловал ее, как мог нежнее, и мы говорили еще много о будущей моей судьбе.

Признаюсь, я внутренно радовался тому, что сделаюсь более самостоятельным чрез эту свадьбу, нежели был доселе; ибо хотя мне ни в чем не было недостатка, и я никаких не имел забот, однако все-таки я был тут ни что иное, как живая кукла, которая не смела иметь своей воли.

И этот же день Бррш-гник прислал за моими хозяевами, и приказал непременно принести меня с собою. Пришед ко Двору, мы нашли там многочисленное общество: Бинзи была разряжена богато, по солнечному обычаю: Бррш-гник подозвал меня к себе, и сказал, что желает составить мое счастье, и награду за то, что я вел себя так хорошо во все время моего пребывания в его владениях и назначил мне в супруги свою родственницу Бинзи, которая изъявила на то свое согласие; он спросил меня, согласен ли я на его предложение?

От такого рода предложений весьма неловко отказываться, где бы то ни было, не только на солнце, но и на всех планетах к нему принадлежащих; да при том я никакой не имел охоты отказаться, и отвечал Бррш-гнику, что считаю для себя величайшим счастьем что Его Сильнейшество удостоил меня милостивым своим вниманием; что родственница его Бинзи мне; очень нравится, и что для меня и то уже было очень приятно, когда его дети шутя венчали меня с нею; а что настоящее венчание будет для меня гораздо приятнее.

«Если так отвечал Бррш-гник, то поздравляю тебя женихом; подойди сюда, милая моя Бинзи, поцелуй своего, жениха; а чтобы не откладывать дело в даль, то после завтра сыграем вашу свадьбу при моем Дворе.»

Мы с Бинзою обнялись, и даже не равнодушно; она прижала меня к себе с такою горячностью, что я невольно закряхтел; что весьма позабавило всю компанию: за тем посадили вас обоих на стол и подчивали равными сластями; другие уселись вокруг стола, и мы провели несколько часов по обыкновению в разговорах и разных остроумных играх.

Пред прощаньем мы поцеловали руку у Бррш-гника и у его супруги, поблагодарили их за оказанную нам милость, и вас отнесли опять по квартирам велев нам приготовиться к свадьбе: при прощании с Бинзи мы еще раз нежно поцеловались, уверяя друг друга в неизменной любви, как это обыкновенно водится везде. Мои приготовления были не важны, потому что мне самому не о чем было заботиться: Дирли приняла на себя все хлопоты, которые состояли лишь и том чтобы мне приготовить хорошее праздничное платье, и вымыть меня почище; что она умела делать мастерски.

И назначенный для свадьбы день Дирли одела меня щегольски, посадила в свой ридикюль, и в сопровождений своего отца и матери отнесла меня во Дворец: там она вошла и боковую комнату, где были собраны все девицы, приглашённые к церемонии; и след за тем внесли и мою невесту, и девицы принялись мыть своих кукол (как они нас называли); вымыв нас в розовой воде, обтёрли мягкими полотенцами; потом натерли нас душистым маслом и одели со всевозможною изысканностью; когда наш туалет был окочен тогда посадили вас на особые подносы, и с церемониею внесли в залу, где уже собрались Бррш-гник с своею супругою, и со всем Двором: по средине залы стоил большой круглый стол на который вас поставили; придворный фити (духовный) велел мне перейти на поднос к моей невесте; а тот на котором я был принесён положили опрокинутым под стол. Бррш-гник был посаженным отцом у Бинзи, а мой добрый хозяин Бррш-киз у меня: придворный фити совершил обряд венчания; по окончании которого все поздравили и поцеловали нас: за тем внесли нас в столовую, и пересадили на золотое блюдо посреди стола поставленное, на котором поставлены были круглый столик два стула, и кукольные приборы на две особы: прочие уселись за стол и пошел пир горой: все были чрезвычайно веселы, и несколько раз так принимались хохотать, глядя на нас что на земле приняли бы этот гул за батальный огонь: признаюсь, мне и самому было очень смешно, что я, по росту моему годный занять почётное место и любой гвардии на земле, и жена моя, которую бы там приняли за огромнейшую великаншу, должны были тут представлять кукольную комедию для забавы солнечных проказников.