Самшитовый лес. Этот синий апрель... Золотой дождь - Анчаров Михаил Леонидович
2
Когда ехали в Маньчжурию, жары стояли страшные. Казалось невозможным представить себе карельские морозы и как ночью, во время снежной бури, рвались мины, когда падали сломанные сучья. А сколько этих мин было - ихних и наших, двадцать километров участок по фронту, восемьдесят в глубину, и они и мы оттягивались в свою сторону и клали эти мины без числа, и столько их было, что карты все перепутались к чертям, и когда началось наступление, танки, прокладывая дорогу, толкали перед собой деревянные катки, которые взлетали от взрывов.
От Москвы до Владивостока ехали полмесяца. Но это только так говорилось - от Москвы, потому что ее-то как раз и не видели, объехали стороной. Сказали, правда, когда уезжали с Карельского фронта, что везут в военные лагеря под Москвой, но потом эшелоны пошли все дальше и дальше, замелькали незнакомые станции - и вдруг Иркутск, а потом Байкал, и еще дальше, и еще, и вернулись домой, кто остался жив, только через год, в сорок шестом.
А тут стояла жара, в вагоны ломились отставшие от эшелонов. Армия двигалась на восток, и мало кто знал, зачем. Гошка с Сенькой Савицким знали.
- Ну, как? - спросил десантник - рыжий генерал из штаба фронта. - Двинемся на летние квартиры? - и объяснил, какие квартиры.
В Приморской группе войск не сразу сообразили, что делать с прибывшими. Но потом появилось нужное начальство, и все устроилось. Парни стали входить в курс предстоящего, а вечерами бывали в ДКА, и Гошка там даже танцевал с врачихой высокого роста.
Но однажды ночью всех подняли и сказали - "началось". Сели в машины и, не гася фар, помчались к границе. Потом погасили фары, и стало слышно, что началось, - вдали грохотало и перекатывалось. Техники навезли немыслимое количество, артиллерии по пятьсот стволов на километр, через два метра - орудия. Квантунцы долбили свои сопки двадцать лет и прорыли в скалах муравьиные ходы и укрепили границу здорово, это были не финские бетонные доты, а скалы, утыканные орудиями и казематами. Дорога вилась между сопок, единственная, по бокам торчали страшные сопки - Офицерская и Верблюд, и взять их было нельзя, можно было только накрыть огнем, и еще "тридцатьчетверки" наезжали брюхами на амбразуры и прикрывали войско, которое проскакивало по серпантину. Проскочили только к утру, вскоре были уже на железнодорожной станции, где остановилось начальство с Первого Дальневосточного фронта. Сеньку Савицкого сразу угнали куда-то, и Гошка его не видел целый год, до самого отъезда из Маньчжурии. …Возле полуразбитого моста ворочалась и колыхалась огромная пробка - люди, "студебеккеры",
"форды", артиллерия, "тридцатьчетверки", кухни, лошади. Авиации у японцев не хватало, ее перегнали на Малайи, в Бирму, а такая привычная команда "Воздух" почти не слышалась. Бои были артиллерийские, пехотные, танковые. Танки у них были плохие, "тридцатьчетверка" наезжала на пестренький камуфляжный танк, и он лопался как лягушка под коровьим копытом, и все же они были лучше приспособлены к дорогам, петляющим между сопок, и к жидким местам, которые проваливались под нашими тяжелыми танками.
Через пролом в мосту саперы перекинули бревна, но их мгновенно размолотили первые четыре танка, промчавшиеся в город, да еще с краю, возле перил, просочилась кавалерийская часть и Гошкина машина с автоматчиками. После чего проезд закрыли. …Когда уже мчались по дороге, обнаружили, что с ними едет какой-то парень, с погонами младшего лейтенанта, с длинным носом, длинными ногами, в обмотках и ботинках огромного размера. Он все пытался просунуть между автоматчиками свои ноги.
Памфилий обернулся, когда услышал за спиной возню и кто-то ткнул его в спину ногой.
- Вы кто?.. Паша, кто он? - спросил Гошка.
- Не знаю, товарищ лейтенант… Вскочил у моста.
- Не имеете права… - сказал долговязый. - Я врач.
У въезда на мост Памфилий начал флиртовать с регулировщицей. Ребята подогнали машины. Потом Гошка вскочил на сиденье, и "виллис" рванул по мосту. На той стороне Гошка оглянулся и увидел, что остальные их машины все-таки отсекли - не пустили.
- Врач… ну и что же? - спросил Панфилов.
Мчались по шоссе, пытаясь догнать танки и кавалерийскую часть. А впереди громоздился город за белесыми гаоляновыми полями предместий.
Было неуютно.
- Я знаю английский язык, - сказал Фитиль. - И начал изучать китайский.
- Давно начали? Почему именно китайский?
- Уже месяц. Случайно достал учебник.
- Понятно, - сказал Гошка. - Тогда мы не пропадем.
Этот медик получил назначение к кавалеристам и теперь догонял их.
Приближалось предместье.
- Я могу пригодиться, - сказал Фитиль.
- Помолчи, - сказал Панфилов. Часть домов горела.
Маленький "виллис" жужжал по неуютным улицам.
Серые высокие дома обступали машину, а что в этих домах?
Танки и конники как сквозь землю провалились. Притормозили на перекрестке.
- Тайпинлу, - прочел Фитиль название улицы.
На углу, сунув руки в рукава, стоял худой кореец. Он смотрел на них, потом улыбнулся. Они тоже. Кореец сошел с тротуара и подошел к ним. Ему с грехом пополам объяснили, что ищут сквозной проезд через город. Он помахал у Гошки перед глазами рукой и сказал, что ехать туда не надо. Но ему сказали, что надо.
Тогда он начал объяснять, где проехать и куда повернуть, но понять было невозможно, и он ушел в ворота.
- Так, - сказал Панфилов. - Что будем делать?
Но тут кореец вернулся, держа в руках некий предмет, глядя на который Гошка задохся от зависти. Этот парень нес мечту благушинского детства - маузер в деревянной кобуре. В фильмах о гражданской войне такие маузеры носили комиссары.
И стреляли, положив тяжелый ствол на сгиб локтя левой руки.
Кореец втиснулся в машину, махнул рукой, куда ехать, а Гошке было двадцать два года, и он смотрел, как этот парень вытащил длинноствольный маузер и насадил его на деревянную коробку, которая сразу стала прикладом, и умирал от зависти и твердо решил, когда все кончится, выменять этот маузер на что угодно. Гошка потом видел много маузеров, даже отряды маузеристов видел, оказалось - удобная штука для уличных боев. В Маньчжурии обнаружили кучу старого оружия, свезенного Со всего света. Бульдоги, браунинги, смитвессоны, даже мексиканские винтовки (дальность боя небольшая, но настильность отличная - пуля летит почти без траектории, поэтому ковбои так метко лупят из винтовок, почти не прицеливаясь), у одного старшины был даже американский морской кольт и к нему четыре патрона, которые старшина свято берег, кольт болтался у него на длинных ременных лямках где-то под коленом и стрелял с пушечным грохотом. Но этот маузер в деревянной кобуре совсем другое дело. Гошка видел, как кореец насаживает маузер на приклад, и хотелось, как в кино, кричать: "Красные, красные!" - и, положив ствол на согнутый локоть и повернув фуражку козырьком назад, палить за правое дело.
Парень показал, куда сворачивать, и "виллисок" жужжал по пустынным улицам.
Они кружились и кружились, пока не выскочили на вокзальную площадь с огромной клумбой посредине. Разбитый вокзал дымился.
И тут стало понятно, почему кореец отговаривал их ехать через город. Из вокзала начали выскакивать люди.
- Японцы, - тихо сказал Фитиль.
- Заткнись.
Их чуть не выбросило, когда сержант тормознул. И только когда "виллис" стал задом уходить за клумбу и этот парень начал палить из маузера, японцы открыли огонь.
Развернувшись, машина помчалась вправо, в сторону шоссе, к сопкам. Отстреливаясь, выскочили на противоположную окраину города. Справа тянулись одноэтажные каменные бараки.
Обошлось бы без единого выстрела, если бы этот парень не начал стрелять. Наверно, у него для этого были серьезные причины. Пуля попала прямо в голову, и кровь стекала черной змейкой по пыльному борту машины. Он был убит.
Похожие книги на "Самшитовый лес. Этот синий апрель... Золотой дождь", Анчаров Михаил Леонидович
Анчаров Михаил Леонидович читать все книги автора по порядку
Анчаров Михаил Леонидович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.