Одна маленькая ошибка - Смит Дэнди

– Мисс Фрей, – начал Кристофер официальным тоном.

Я оглянулась на Риттера, затем снова на Кристофера, пытаясь понять, как он мог забыть меня. Я-то его не забыла. Как будто он не помнит, как я приходила к нему домой по вечерам, когда его мама задерживалась на работе, и мы валялись полураздетые и целовались до одурения.

– Миссис Арчер, – поправил Риттер, кашлянув.

– Ой. – Кристофер заметил кольцо на моей левой руке и… разочаровался, что ли? – Да, конечно. Прошу прощения. Рад познакомиться.

Он протянул руку. Я приняла ее – хватка у Кристофера оказалась такая же крепкая и уверенная, как раньше.

– Вообще‐то, мы…

– Инспектор Джонс, к вашим услугам. – Он покосился на Риттера и слегка сжал мне пальцы, безмолвно умоляя подыграть.

– Джонс, – прохладно кивнула я. – Рада познакомиться.

Темные глаза Кристофера насмешливо прищурились – совсем чуть-чуть. А я, не удержавшись, смерила его внимательным взглядом. Он стал повыше и ощутимо раздался в плечах. Темные кучерявые волосы теперь оказались коротко подстрижены, а там, где в левой брови был пирсинг, светлел маленький шрам, похожий на полумесяц. Мама бы сказала, что он как вино – с возрастом только похорошел. И я бы согласилась.

– Собранная вами информация очень пригодилась, – продолжил Кристофер без всякого сарказма. Затем открыл записную книжку и принялся пролистывать страницы. – Вы указали, что Элоди прохладно относилась к своему менеджеру, Ричарду Моррису. А почему именно, не знаете?

– Нет.

Кристофер что‐то записал.

– А он что, под подозрением? – спросила я. – Потому что если в ее исчезновении кто и виноват, так это тот псих, который ее преследовал. Джек его лучше всех рассмотрел – поговорите с ним еще раз, может быть, он вспо…

– Да, миссис Арчер, – оборвал меня Риттер. – Мы этим занимаемся.

– Джек Вествуд? – уточнил Кристофер. Я кивнула.

Он видел Джека всего пару раз. И разнимал драку на вечеринке в честь девятнадцатилетия Чарли, когда Джек полез бить морду какому‐то парню, подкатившему к тебе, и успел сломать ему нос. Но тебя этот факт вряд ли заставил задуматься, да? Ты всегда смотрела на Джека сквозь розовые очки и считала его собственнические выходки признаками невероятно крепкой дружбы.

– Мы допросим его еще раз, – пообещал Кристофер, и Риттер недовольно оглянулся.

– Не думаю, что…

– Отправим его к художнику-криминалисту – пусть составит примерный портрет, чтобы мы могли объявить подозреваемого в розыск.

– Отлично, – кивнула я.

Позже, уже по пути через парковку, я услышала, как Кристофер зовет меня. Оглянувшись, я обнаружила, что он бежит за мной следом.

– Есть минутка?

– Конечно, инспектор Джонс.

– Извини за притворство. Я взялся за это дело по собственной воле, и… – Он наклонил голову, смущенно почесав в затылке настолько знакомым жестом, что я опять ощутила себя семнадцатилетней девчонкой. – В общем, я подумал, что будет лучше, если мое начальство не будет знать о нашем знакомстве.

– А ты из-за этого вранья не начнешь себя чувствовать продажным копом?

Он улыбнулся. Мне так не хватает этой улыбки.

– Я правда хочу помочь в поисках Элоди. – Кристофер говорил совершенно искренне, по лицу видно.

– И давно ты служишь в полиции?

– Да уж давненько. В университет я так и не поступил, так что… – Он осекся и умолк, потому что слово «университет» у нас с ним было ругательным. Бо́льшая часть молодых парочек разваливается, потому что кто‐то один – а то и оба – уезжает учиться; а мы расстались, потому что Кристофер забрал документы из Эксетера. Вместо этого ему хотелось путешествовать, поработать в баре или магазине, а мне от будущего мужа требовалось куда больше. Ты считаешь меня мелочной – но ты не помнишь, как наши родители волновались и ссорились из-за денег. Ты не помнишь, как они по крохам собирали на поездку в трейлере в Ханстэнтоне. Ты не помнишь, как мама пошла на вторую работу, чтобы свести концы с концами под Рождество. Мне было тринадцать, и я стояла под дверью кухни и слушала, как мама плачет, потому что папу снова уволили и взнос за ипотеку в следующем месяце выплачивать нечем. Вот тогда я и пообещала себе, что никогда не стану жить в такой нужде. Я хотела иметь большой дом и нормальный доход, ездить в шикарный отпуск, и мне не годился в мужья тот, у кого нет никаких карьерных перспектив, зато есть шикарный загар, оставшийся после загула в Таиланде.

Знаю, сейчас ты скажешь, что я могла бы поступить в университет и сделать карьеру, заработать на роскошную жизнь самостоятельно, но давай посмотрим правде в глаза: это ты у нас всегда была умницей. Жаждущей знаний. Способной идти к цели. А вовсе не я. И это все отмечали. В общем, я рассталась с Кристофером. Подарила ему свободу. И хотя я понимала, что поступаю правильно – так и надо, если я хочу исполнить свою мечту, – но сердце нещадно болело. Иногда я думаю – а так ли уж правильно я поступила? Помнишь тот вечер, когда Кристофер улетел на Бали? Тебе было всего четырнадцать, и хотя ты еще не знала, что такое разбитое сердце, но сидела рядом со мной, пока я рыдала на полу у себя в комнате, а потом мы устроились смотреть «Грязные танцы», уговорив на двоих три пакетика шоколадного драже.

– Мне казалось, ты переехал в Кембридж? – уточнила я у Кристофера.

– Переехал, но там ничего не вышло. – Судя по всему, он отправился туда из-за девушки, с которой потом расстался.

– И как давно ты в Кроссхэвене?

– Несколько месяцев. Я бы позвонил тебе, но…

Я отмахнулась.

– Не переживай, я не в обиде.

– Как у тебя дела в общем и целом?

– Родители не справляются, если честно. Папа растерян и постоянно злится, а мама просто ушла в отрицание.

– Я спрашиваю, как дела у тебя самой.

Сказать по правде, я особо не задумывалась об этом. Если уж совсем честно, стараюсь не думать об этом вовсе.

– Все нормально, – ответила я. – Занимаюсь делами. Собираю бумаги.

Кристофер посмотрел мне в глаза, слегка прищурившись. Я сразу вспомнила, как тогда, в юности, сидела на фланелевом покрывале у него в гостях, изо всех сил убеждая, что мне правда нравится ходить на игры его команды по регби.

– Это нормально, если у тебя не все нормально, Ада.

Он никогда не сомневался в собственной правоте и всегда говорил то, что думал, даже если получалось бестактно. Когда‐то мне нравилась эта его черта.

Итан, наоборот, будет расшаркиваться и заходить издалека, чего бы дело ни касалось. Вчера вечером, когда я убирала остатки куриного рагу, приготовленного по его просьбе, Итан в кои‐то веки поднял глаза от ноутбука надолго и сообщил:

– Мама сказала, что звонила тебе сегодня, но ты не ответила. У тебя телефон был отключен?

А ведь он знал, что телефон отключен не был. И меня коробит, что он не решился спросить напрямую, почему я избегаю разговоров с его матерью.

– Ада? – окликнул меня Кристофер, когда молчание слишком уж сильно затянулось.

Я не сразу придумала, что ему ответить.

– Просто… найди мою сестру. Понятно, что это все равно что иголку в стоге сена искать, но… – Я замолкла, сама понимая, что говорю очевидные вещи. Найти тебя – задача почти невыполнимая.

– Вообще‐то, – заметил он, – есть одна идея, но мне не помешала бы твоя помощь.

Глава шестнадцатая

Девятый день после исчезновения

Адалин Арчер

Мне еще никогда в жизни не доводилось организовывать мероприятие в такие короткие сроки. Марго помогла. Знаешь, она мне всегда нравилась: умная, толковая и не боится трудностей. Когда я сказала, что у нас есть два дня на то, чтобы устроить запуск небесных фонариков в парке перед твоим домом, она тут же засучила рукава, подключила знакомых свадебных поставщиков, и через несколько часов перед нами лежали стопки приглашений и плакатов.

Марго, как и все остальные, уверена, что мероприятие призвано оповестить о твоем исчезновении как можно больше людей. И это действительно так, но лишь отчасти. Кристофер попросил меня помалкивать об истинной причине, чтобы не спугнуть преступника раньше времени. Я заметила, что он предпочитает использовать термин «преступник», а не «похититель» или «убийца», потому что пока не ясно, на кого идет охота. По словам Кристофера, преступники частенько появляются на подобных мероприятиях – по всей видимости, им нравится стоять рядом с родными и близкими жертвы, не подозревающими о том, как их дурачат; в такие моменты они чувствуют себя круче остальных.