Киевские ночи (Роман, повести, рассказы) - Журахович Семен Михайлович
— Одного! — подсмеивалась Мария. — Нашли наконец одного рвача?
Савва делал вид, что не замечает шпильки.
— Дело не в самом фельетоне. На него откликнулось триста двадцать читателей. Пишут и пишут… И за каждым письмом характер, взгляды, житейская философия: как надо и как не надо жить. Собрать эти письма — готовая книга!
— Завидую я людям, которые точно знают, как надо и как не надо жить, — вздохнула Мария.
А вчера Савва снова вспомнил Толю Гринчука, о котором уже не раз ей рассказывал. Гринчука Мария никогда не видела, но представляла его себе очень похожим на Савву. Где-то там, в цехе, все время воюет и улыбается.
— Понимаешь, Мария, у этого парня такая нетерпимость ко всякой фальши, что иначе как талантом это не назовешь. Талант чистой совести. Теперь в цехе новая история. Цех передовой, вот-вот должен получить звание цеха коммунистического труда. И вдруг Гринчук открывает мошенника — нормировщика. Понимаешь, выписывал фиктивные наряды двум-трем лодырям. А потом делились деньгами.
— Ловко! Лодырей обращать в героев труда?
— И, оказывается, тамошнему начальству это пришлось по вкусу. Мол, все у нас хорошие… А мой Толя испортил сию милую картину. Что сделал бы умный и честный начальник цеха? Постарался бы вымести грязь. А этот накинулся на Толю. Компрометируешь цех! Подрываешь авторитет! И этот же высокопринципиальный начальник с глазу на глаз говорит Гринчуку: «Мы этих сукиных сынов потом потихоньку выгоним, а сейчас помалкивай: первого числа цех должен получить звание…» Парторг молчит, но смотрит на Толю злыми глазами. Испортил красивую картину — вот что больше всего волнует чинушу.
— Неужто на заводе могут быть такие? — удивлялась Мария.
— О святая невинность! — смеялся Савва. — Подожди, вот придет Толя Гринчук — ты у него спросишь. Чинуша, да будет тебе известно, — это микроб не только канцелярский.
Вдруг Савва спохватывался и подавал команду:
— Петрик, спать! Марийка, спать! А я еще немного посижу, поворожу.
Мария укладывала Петрика и сама ложилась, ревниво поглядывая на бумаги, над которыми в ночные часы ворожил Савва. Теперь он отдалялся от нее на сотни километров, а оттуда тепло не доходило. «Эта ворожба ему, наверное, дороже, чем я», — думала Мария.
Даже на следующий день Мария не могла отделаться от этих мыслей. «Просто глупо — ревновать к бумаге, — говорила она себе. И тут же сердито возражала: — ну и ладно. Пускай будет глупо».
В тот день она с еще большим нетерпением ждала Савву. А он, сам этого, конечно, не замечая, прежде всего подошел к своему столу и только потом, подхватив Петрика на руки, обнял Марию.
После ужина Савва рассказывал Петрику сказки о львах и слоне. Сказки он сочинял сам, говоря, что ему это легче, чем читать сто раз читанное. Мария, которая обычно с улыбкой прислушивалась к Саввиным выдумкам, сегодня не следила за полетом его неудержимой фантазии. Она сидела с книжкой, но и читала невнимательно. «Сперва Петрик, потом работа, а когда я?»
— Ой уши, ой уши! — услышала она Саввин возглас.
Савва разглядывал уши Петрика и прямо стонал:
— Ой, ой, тут грязищи столько, что травка вырастет. Черные уши! Сейчас мы их почистим.
Мария, все больше краснея, молча смотрела, как Савва взял спички, обернул кончики ватой, смочил одеколоном…
— А ну давай свои черные уши. Смотри — травка растет!..
Петрик смеялся:
— Покажи, покажи травку.
— Ты бы мне сказал, — напряженным голосом произнесла Мария. — Могла же я не заметить, забыть.
— А разве я тебя упрекаю? — пожал плечами Савва.
— Это хуже, чем упрек… Ты издеваешься! «Черные уши, травка…»
— Что ты выдумываешь? — Савва удивленно посмотрел на нее.
— Я ничего не выдумываю, — оборвала его Мария. — Теперь я поняла, почему я здесь. Я все поняла. Тебе нужна домработница. Тебе нужна нянька. Я поняла…
— Что ты говоришь? Как тебе не стыдно? — Саввин голос звучал мягко, но в нем слышалась досада.
— Конечно, мне еще должно быть стыдно, — покачала головой Мария. — Я плохая нянька… Мне и следует с насмешкой выговаривать за то, что у мальчика немытые уши. Так мне и надо…
Она повернулась лицом к стене, ее душили слезы. И сразу же заплакал, закричал Петрик:
— Не трогай маму, не трогай!
— Успокойся, Мария, — сказал Савва, подходя к ней.
Но Петрик оттолкнул его:
— Не трогай маму!
Он смотрел то на Марию, то на отца испуганными, недоумевающими глазами: что творится в непонятном мире взрослых?
Мария сбросила Саввину руку со своего плеча, схватила пальто и, чуть не оборвав рукава, надела, хрипло повторяя:
— Я все поняла. Немного поздно, но поняла… Я так не могу.
— Мама! — кинулся к ней Петрик. — Мама, не уходи. — Он вцепился в нее и поднял к ней залитое слезами лицо.
— Мария, что с тобой? — Савва смотрел на нее такими же недоумевающими глазами, как и Петрик.
— Возьми его, — глухо сказала Мария.
Побледневший Савва схватил мальчика, который отчаянно забился в его руках.
Мария ушла.
Через час, а может быть, через два, через три — она не помнила, сколько времени блуждала по улицам, — Мария переступила порог своей тихой, одинокой комнаты и шепотом сказала:
— Как хорошо, что мы не обменяли квартиру!
Все в комнате было знакомо. Вазы, кувшины, цветы. Тетя Клава присматривала за ними, а теперь Мария сама будет поливать. И книги скучают без нее. И радиоприемник.
Она подошла к окну. Как хорошо быть одной. Никто не мешает думать. А не хочешь думать, можно включить радио и послушать музыку. Тишина и музыка, — что еще человеку нужно в такой вечер?
На другой день Савва позвонил в поликлинику. «Мария, нам надо поговорить». — «Только не сейчас, Савва… Пускай пройдет время». — «Но почему? Ведь все это просто недоразумение. Я очень тебя прошу». — «Нет, нет, когда-нибудь потом. Я успокоюсь, и ты успокоишься — и все станет на свои места». — «Марийка, ты зря разнервничалась. Ну что случилось? Зачем придавать такое значение?..» — «Видишь, Савва, ты и сейчас не можешь понять. Я не говорю, что ты не хочешь. Ты просто не можешь меня понять. Но это длинный разговор. В другой раз…» — «Мария, прошу тебя, выслушай меня. Только не по телефону. Нам надо встретиться». — «Потом, Савва. Дай мне успокоиться».
Из поликлиники Мария вернулась домой кружным путем. Чтоб не встретить Савву. Никаких разговоров сейчас не нужно. Со временем все станет на свое место. И она и он успокоятся, поговорят разумно, по-дружески. Ведь могут же они остаться друзьями?
Накануне, попав домой поздно, Мария даже не заглянула к тете Клаве. Не до того было, чтоб раскрывать душу. А теперь она расскажет ей все. Нечего скрывать. Да и никогда она от тети Клавы не таилась. С кем же и поделиться горестями, как не с ней? Кто же и поймет, как не она?
Тетя Клава не стала ждать, пока Мария начнет свою исповедь. Она без слов все поняла. Только по-своему.
— Я думала, что ты пришла наведаться, прибрать комнату. А вижу, что-то здесь не то… Ну рассказывай, какая напасть приключилась? Побывала замужем — и домой? Недолго и была…
— Тетя Клава!
Мария сердито и умоляюще смотрела на пожилую женщину, которая стояла у дверей, сложив на животе набрякшие руки. На крупном лице тети Клавы выдавались скулы и подбородок, голос у нее тоже был жесткий, насмешливый. Но в глубине уже выцветших и усталых глаз светилась щедрая доброта, которую тетя Клава без счета расточала вокруг, хотя подчас и корила себя за это: «Люди говорят: что дурак, что добряк — все едино».
— «Ах, не трогайте! У меня переживания и переживания», — передразнила тетя Клава молчавшую Марию.
— Да, переживания! — горячо крикнула Мария. — И вы не смейтесь.
— Да какой уж тут смех, — невозмутимо отозвалась тетя Клава, садясь к столу. — Плакать надо!
Она подперла рукой тяжелую голову — готова, мол, слушать хоть до утра.
Нет, не вышло задушевной беседы. Не получилось лирической исповеди, как воображала ее себе Мария.
Похожие книги на "Киевские ночи (Роман, повести, рассказы)", Журахович Семен Михайлович
Журахович Семен Михайлович читать все книги автора по порядку
Журахович Семен Михайлович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.