Семьдесят два градуса ниже нуля. Роман, повести (СИ) - Санин Владимир Маркович
Авдеич не ругал и не хвалил, он по-прежнему настаивал на сбросе, а на случай, если припай откроется, подкинул несколько советов: хорошенько убедиться, что минимальные для пробега пятьсот метров достаточно ровные, при посадке фары не включать, так как поземка сразу же «даст экран» — перед глазами встанет белая стена, и, если ветер будет очень сильный, больше двадцати метров в секунду, закрылки до посадки вовсе не отклонять. Все это Блинков знал, но за советы поблагодарил и пообещал сразу же после посадки выйти на связь. Несмотря на сдержанный, слишком спокойный тон Авдеича, Блинков догадывался, что на Среднем сейчас полный переполох, и испытывал от этой догадки огромное удовлетворение. Впервые в жизни его совершенно не интересовала реакция высокого начальства, которое, конечно, уже в курсе дела и замерло в ожидании результата. Зато он дорого дал бы, чтобы увидеть, какую мину скорчил Пашков, узнавший, как облапошил его Блинков. Пойдешь или не пойдешь ты на вездеходе — большой вопрос, а вот я уже здесь! «Мы, хранители Полярного закона…» Хотя он не слышал, чтобы Пашков или Авдеич так говорили, эти слова читались в их глазах. Вы — хранители, а мы — на деле исполнители! Монополию себе присвоили — изрекать истины, поучать примерами доисторической давности…
Есть! Несколько секунд самолет несся над оголенным участком припая, и за эти секунды Блинков успел рассмотреть припорошенную снегом и вроде бы гладкую поверхность. И Уткин поднял кверху большой палец — подходяще! Развернувшись, Блинков вновь прошел над участком и вновь присмотрелся. Бросать дымовую шашку необходимости не было, поземка точно указывала направление ветра.
— Приготовиться к посадке!
Сорок метров… тридцать… двадцать…
«Лучше десять раз сесть на ежа, чем один раз на кол», — вспомнил Блинков дядину прибаутку. В считанные секунды следовало определить, не совершает ли он ошибки. Трещина! Удержав машину в воздухе, он успел заметить прямо по курсу глыбу развороченного льда и круто взмыл вверх. Искоса взглянул на Уткина, с того градом лил пот. Вот тебе, друг, и «подходяще», хороша была бы посадка…
Пришлось начинать все сначала: выходить из облачности, искать разрыв и ловить миг удачи. А сумерки достигли максимума, скоро начнет темнеть… Бесконечно долго, не меньше четверти часа кружил Блинков над припаем, пока не усмотрел площадку длиной примерно с три четверти километра, то есть вполне достаточную, если своевременно начать снижение. Развернувшись на 180 градусов, Блинков лег на обратный курс и вышел против ветра.
— Приготовиться к посадке!
Тридцать… двадцать… десять…
Лыжи ударились о поверхность, самолет, подпрыгивая и трясясь, стремительно понесся по припаю, и для уменьшения длины пробега Блинков полностью отклонил закрылки. Скорость стала быстро гаснуть, но в тот самый момент, когда Блинков уже уверовал, что сел благополучно, самолет резко тряхнуло, бросило вправо, он клюнул — и остановился…
Очень не понравился Блинкову этот не очень четкий, но все-таки клевок.
— При-ехали, — опустошенно протянул Уткин. — Плохие дела, командир.
Холодея от догадки, Блинков непослушными руками отстегнул ремни и поспешил на выход.
При столкновении с полуметровым ропаком подломился один из подкосов передней стойки шасси. Обнаружит ли он в избушке людей, Блинков еще но знал, а вот в том, что с припая теперь не взлететь, никаких сомнений не было.
Признание
Анисимов потемнел лицом.
— Так и сказал, на Медвежий?
— Да, дядя Илья, на Медвежий, — торопливо ответил Гриша.
— И больше ничего, дружок?
Гриша на мгновенье заколебался.
— Сказал, что там много еды и он принесет.
— И больше ничего? — настаивал Анисимов.
— Взял с меня слово, что я никому не скажу, — признался Гриша. — То есть никого не разбужу, а буду ждать, пока вы не проснетесь.
— Так. — Анисимов стал натягивать сапоги, отбросил их. — Возьму твои, Боря, мои не высохли. Сколько времени прошло, как думаешь, Гриша?
— Это я знаю точно, три часа и еще несколько минут.
— Откуда такая точность? — удивился Белухин. — Часов-то у тебя нет.
— А я больше не спал, лежал и считал, — с гордостью сказал Гриша. — Я был уверен, что меня об этом спросят.
— И зря лежал, — буркнул Кислов. — Сразу разбудить нужно было.
— Хорошо. — Анисимов обул сапоги, потопал ими, поставил на предохранитель и сунул и карман куртки пистолет. — То есть хорошего мало. Захар, Михаил Иваныч, Солдатов, Игорь — пойдете со мной.
— Нельзя вам, температура у вас сильно повышенная, — запротестовала Лиза. — И Слава со вчерашнего не отошел…
— Захар, прихватишь из тамбура колун, — выходя, напомнил Анисимов.
— Погоди, — слезая с полатей, заторопился Белухин, — может, и я.
Охнув, он замер, согнувшись, и махнул рукой.
За ночь погода ухудшилась. Ветер выл, свистел, резал лицо, в сумеречной мгле даже в трех метрах виден был лишь силуэт идущего в цепочке рядом, а следы заметало на глазах: сделаешь несколько шагов, обернешься — а твоих дальних следов уже нет, будто не ты здесь шагал, а бесплотный ангел.
Затемпературил, нашел место и время, упрекнул себя Анисимов. Дышать было трудно, лихорадка била его. Хорошо хоть догадался сухие сапоги обуть. Наверное, наглотался холодного воздуха, когда драпали с Димой от медведя, заметили его вдалеке, а ведь за какие-то две минуты догнал; если б своими глазами не видел, никогда бы не поверил — такие прыжки зверюга выдавал, куда там олимпийским чемпионам. И потом, когда с Белухиным пошли на скалу — сгоряча грудь нараспашку, а потный был, вот и схватило. Ладно, разойдусь как-нибудь…
Вылазку он, конечно, затеял безнадежную, но не делать ее нельзя. За три с лишним часа с Димой могло произойти всякое. А вдруг понял, что до Медвежьего не добраться, и стал возвращаться на Колючий? В этом случае есть надежда, что блуждает он где-то неподалеку и цепочка из пяти человек может его зацепить. Только вряд ли он повернет назад, не в его характере это, будет пыхтеть, ползти вперед как паровоз, пока хватит угля, а кончится — еще и по инерции… И все равно вылазка имеет смысл, вернее, будет иметь, если добраться по меньшей мере до айсберга: обнаружатся там Димины следы — значит, направление он выбрал верное, а не обнаружатся… На припае задуло так, что цепочку спружинило — люди инстинктивно подтянулись друг к другу. Сгорбившись, натянув на лица шарфы по самые глаза, они старались идти совсем рядом, и Анисимову приходилось покрикивать на них, чтобы растянуть цепочку. Людей шатало, и не столько от ветра, понимал Анисимов, сколько от слабости; разъезжались, скользили по льду ноги, то один падал, то другой, но ни взглядом, ни словом никто не намекал на бессмысленность этой вылазки. Как и вчера, хуже всех приходилось Солдатову, который сдуру не надел на Диксоне теплое белье (на совет Белухина отмахнулся презрительно — никогда, мол, не ношу); совсем закоченел Солдатов и еле плелся. Можно было, конечно, оставить его дома, но делать поблажки растяпам Анисимов не любил. Ничего, молодой еще, жилистый, отойдет, а урок запомнит.
Сильный, чуть не сбивающий с ног порыв ветра на миг разогнал пелену, и Анисимов различил впереди айсберг. «Через него, что ли, дорога на Медвежий?» — спросил вчера Дима. А ему, Анисимову, и в голову не пришло, что спросил Дима не просто так, а с дальним прицелом! Эх, не тот получился у них разговор…
Хотя айсберг, казалось, возвышался совсем близко, добирались к нему долго, не меньше получаса. Минут десять потратили только на то, чтобы обойти широкую полынью, да еще один раз Захару померещился медведь; сгрудившись, долго ждали и всматривались, пока не догадались, что это небольшой торос: встреча с медведем, особенно с подранком, сулила мало хорошего, да и патронов в «Макарове» осталось всего четыре штуки.
Дальше к айсбергу не шли, а чуть ли не бежали.
— Илья Матвеич! — закричал Игорь. — Есть! У подножия айсберга с подветренной стороны отчетливо виднелись следы.
Похожие книги на "Семьдесят два градуса ниже нуля. Роман, повести (СИ)", Санин Владимир Маркович
Санин Владимир Маркович читать все книги автора по порядку
Санин Владимир Маркович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.