Мальчишки, мои товарищи - Крапивин Владислав Петрович
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Похлебка с укропом
Пашка появился стремительно. Он уперся ладонями в подоконник и, перебросив через него сразу обе ноги, прыгнул в комнату.
– На мельницу пойдешь?
– А?
– А – дважды два, пустая голова, – деловито сообщил Пашка. Но все-таки повторил:
– Пойдешь на мельницу?
Это была великая милость: Пашка, для которого я был просто “соседским головастиком”, сам предлагал мне свою компанию!
Удивительно! Это надо было обдумать, понять, что к чему. И еще надо было узнать, далеко ли эта мельница, зачем туда идти и когда вернемся. А то придет с работы мама, а меня нет. Ого, что будет!
Но вместо этого я сказал:
– Тогда я тоже ходил, когда вы в Мухин огород лазили. Я караулил, а вы морковь жрали. А мне фиг что дали. Только две морковки. Дурак я, да?
Мне вдруг вспомнились те две тощие морковки. Наешься ими, что ли? И стало обидно. А в своей комнате я был хозяин и с Пашкой мог разговаривать смело.
Но он не разозлился. Он покачал босой ногой и, глядя в сторону, сказал:
– Все по две съели, только Южка четыре, прямо в земле. А больше мы нарвать не успели…
Я вспомнил худого большеротого Южку, как он вылезал из-под забора. Губы его были в земляных крошках, а круглые уши еще шевелились, он дожевывал…
– А на мельнице что?
– Что-что! С дыркой решето… Голуби туда прилетают кормиться. Поохотимся.
– На голубей?!
– Из них в некоторых странах жаркое жарят. Лучше, чем из курицы. Пробовал курицу?
Я сказал, что пробовал. Я не помнил, но ведь пробовал же когда-нибудь, наверно. Хотя бы до войны…
– Рогатку не забудь, – сказал Пашка.
Ну, все сразу стало ясно. Пашка знал, что рогатка у меня мировая, из мягкой белой резины от противогаза. Мне ее сделал одноногий квартирант дядя Вася, который жил у нас весной после госпиталя. Конечно, Пашка выпросит пострелять. Но зато я сразу почувствовал себя увереннее.
– Кто еще идет?
Пашка кивнул за окно. Из-за подоконника, словно круглая луна, медленно подымалась голова Стасика.
– Я тоже пойду, – сообщил он. Подумал и перекинул через подоконник ногу в черно-красной бархатной штанине. Это были американские штаны, Стаськин отец их получил где-то по товарному ордеру.
– Дверей на тебя нет? – прикрикнул я. Со Стаськой можно было не церемониться. Подумаешь, напялил заграничные шкеры, да лазит в чужие окна.
Стаська ногу не убрал, но и в комнату не полез. Так и остался верхом на подоконнике.
– Ну, пойдешь? – дернул бровями Пашка.
– Пойду. Пол вот подмету…
Я схватил жесткий березовый веник и начал добросовестно разгонять по углам пыль. Пашка сел на табуретку и послушно поднял ноги. Он сегодня вообще был какой-то не такой: почти не насмешничал, головастиком меня не обзывал.
Задумавшись, он по-прежнему сидел, поставив пятки на сиденье и уткнув подбородок в колени.
– Пашка… – сказал я. – Ты сегодня какой-то… тихий, что ли…
Он встряхнулся.
– Да не… это так… – Он посмотрел на меня серьезно и вдруг признался: – Мамка все утро опять ревела.
Быстрая теплая волна колыхнулась во мне от того, что Пашка заговорил со мной просто и доверчиво, как с равным. Но я не подал вида. И спросил солидно:
– Опять писем нет?
– Было письмо… А она все равно ревет. Видела сон, будто отец в колодец упал. Говорит, теперь убьют.
– Наша мама тоже сон видела, когда папке руку оторвало, – сказал Стасик.
– Ему и без руки можно работать, директором-то, – хмуро заметил Пашка. – А у нас отец столяр. Куда он, если оторвет…
– А с голубями что? Жарить будем? – спросил я, чтобы скорей отвлечь Пашку.
– Масло тогда надо, – сказал он. – У вас есть?
Я не знал. Кажется, кончилось.
– Мамка карточку на жиры продала. – объяснил Пашка. – Все равно не отоваривают.
– Лучше похлебку на костре сварим, – предложил я. – С укропом.
Мне вдруг очень захотелось попробовать мясную похлебку с укропом.
– Где его взять, укроп-то?
– За сараем растет, где в прошлом году огород был.
– У-у… – сказал Стасик. За сараем были могучие репьи. Конечно, Стасик жалел штаны.
Я хмыкнул. Потому что не боялся колючек.
Путь до мельницы был не близкий. Сначала мы шли по горячему от солнца деревянному мосту. Пашка плевался и подпрыгивал: доски обжигали его голые пятки. За мостом потянулись переулки заречной слободы. В канавах стояли кудлатые козы и лениво жевали желтые стебли “пастушьей сумки”. Когда мы проходили мимо, козы переставали жевать и провожали нас печальными глазами.
Один из переулков привел нас к переезду с полосатым брусом на столбиках, с зеленым и красным фонарями. Мы нырнули под шлагбаум и зашагали по шпалам, на обращая внимания на сердитые крики худой старухи-стрелочницы.
Августовское солнце жарило спину. После похода за сарай руки и ноги зудели. Глаза щипало: рельсы сияли, и казалось, что они скоро расплавятся. На шпалах блестели жидкие черные капли – не то деготь, не то смола. Подошвы растоптанных брезентовых полуботинок прилипали.
– Еще с километр – и всё, – пообещал Пашка.
– Лучше бы дома сидели, – оттопырив губу, – заговорил Стасик. Лицо его покраснело, и смешная белобрысая челка прилипла к мокрому лбу…
– Ну и сидел бы, – равнодушно заметил Пашка. – За уши тебя не тянули… Вон Алешка и то не ноет.
– Почему “и то”? – огрызнулся я.
– Потому что восемь лет. А ему-то уже скоро двенадцать.
Я сказал:
– Не восемь, а девять почти…
– Засунуть бы вас в мои штаны, – пожаловался Стаська.
Я моча позлорадствовал. Говорить не хотелось, потому что от жары звенело в голове, сквозь дырявую подошву в полуботинок набились крошки шлака. Но я равномерно шагал дальше, прихрамывая и глядя на мелькающие под ногами шпалы. Охота на голубей уже не казалась интересной. Только мысль о похлебке подбадривала. Есть-то хотелось. Как всегда…
По сторонам потянулись снегозащитные полосы – низкие, но густые ряды желтой акации.
– Айда! – Пашка круто свернул и, расталкивая упругие ветви, полез в самую чащу кустарника.
– Во… тут…
Сквозь завесу мелких листьев ничего не было видно, и я пролез вперед.
– Не дрыгайся, куда прешь, – прошипел Пашка. Видимо, уже начиналась охота.
– А где мельница? – прошептал я, потому что ожидал увидеть бревенчатую башню с размашистым крестом ветряных крыльев.
– Перед тобой мельница, – тихо сказал Пашка. – Проснись.
Шагах в пятидесяти поднималось кирпичное здание с узкими зарешеченными окнами, с треугольными зубцами наверху и с круглой башенкой на одном из углов.
От кустов это здание отделял вытоптанный пустырь.
– На крепость похоже, – сказал я.
Пашка, видимо, счел это сравнение удачным. Снисходительно буркнул:
– Вроде…
– Ага, – поддержал Стасик. – Здорово похоже. У нас такая картинка есть дома: крепость на горе, а внизу какая-то тетка сидит, длинноволосая и с гитарой…
В кустах было не так жарко. Мы посидели в них, как в засаде. Вытащили рогатки.
– Дашь стрельнуть из твоей? – шепнул Пашка.
– Дам… А голуби где?
– Они сюда прилетают. Будут, обожди…
Но голуби не прилетали.
Стаська заворочался за соседним кустом, и оттуда донеслось:
– Черта с два они прилетят.
Я тоже не верил, что мы увидим голубей. Но было хорошо сидеть просто так, в тени, а не шагать по жаре, считая горячие шпалы. Правда, сначала пожелтевшие стручки кололи шею, а за ворот сыпались сухие листья, но я догадался: поднял воротник матроски.
Я вытянул гудящие ноги и прислонился к узловатому стволику акации.
От мельницы доносился еле слышный ровный шум. Он убаюкивал. Сквозь листья был виден пустырь и кусты бурьяна. Они казались светло-серыми, словно поседевшими. Небо тоже постепенно стало светло-серым, затянулось тонкой пеленой. Солнце пожелтело. Почему-то думалось, что и на земле, и в воздухе все затянуто мучной пылью.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Похожие книги на "Мальчишки, мои товарищи", Крапивин Владислав Петрович
Крапивин Владислав Петрович читать все книги автора по порядку
Крапивин Владислав Петрович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.