Москва слезам не верит - Черных Валентин Константинович

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93

Академик молчал. Молчала и Изабелла, глядя в сторону.

– Мы понимаем твои трудности, – наконец произнес академик. – Конечно, после родов хотя бы первое время тебе надо пожить в нормальных условиях. У нас три комнаты, но, ты знаешь, я ведь в основном работаю дома, пишу книгу…

– Да я живу в нормальных условиях, – заверила академика Катерина. – У меня отдельная комната…

– Как отдельная? – не понял академик. – Ты разве не в общежитии?

– В общежитии, – подтвердила Катерина. – Но Антонина вышла замуж и переехала, Людмила тоже вышла замуж, и они снимают квартиру. Так что я теперь одна в комнате. И ко мне никого не подселяют.

– Это хорошо, – сказал академик. – Это хорошо, – повторил он и посмотрел на Изабеллу.

Катерина поняла, что они, по-видимому, обсуждали ее положение и, может быть, даже рассматривался вариант отказа в том случае, если Катерина после родов попросится пожить у них. И она еще раз отчетливо осознала, что ей придется рассчитывать только на себя.

Когда Катерина уходила, академик протянул ей деньги.

– Спасибо, у меня есть деньги.

– Бери, – грубовато посоветовала ей Изабелла, – не такие уж это большие деньги. Это он не для тебя дает, а для себя, чтобы совесть свою успокоить, все-таки помог родственнице, – усмехнулась она.

По ее виду Катерина поняла, что в их семейных отношениях появились какие-то сложности. В любой другой ситуации она никогда бы не взяла деньги у академика. Но теперь она почти не думала о самолюбии. Деньги ведь не для нее, а для будущего ребенка. Надо покупать коляску, одежду – пока она ничего не приобретала из суеверия.

Приехав в общежитие, Катерина пересчитала деньги академика. Триста рублей! Две ее зарплаты. Хорошие деньги!

Катерина сдала экзамены на вечернее отделение политехнического. Заполняя анкету, в графе «Семейное положение» написала: «Не замужем». Декан, просматривая анкету, глянул вопросительно на ее округлый живот.

– Не замужем, – подтвердила она и улыбнулась. Решив не врать, почувствовала себя спокойней и уверенней.

Директор по понедельникам обходил все цеха фабрики. В тот понедельник подошел к ней – он всегда заглядывал в закуток, где она заполняла наряды.

– Поздравляю с поступлением! Декан мне звонил. Ты ему понравилась. – Директор рассмеялся. – Он почему-то подумал, что ты беременна от меня.

– Не он один так думает, – улыбнулась Катерина. – Вы лучше ко мне не подходите, когда бываете в цехе, а то все в некоторой растерянности: с чего бы это директор уделяет такое внимание простой работнице?

– Ну, не простой работнице, а мастеру, – возразил директор.

– И об этом тоже говорят, – заметила Катерина. – Неспроста Леднев ее так двигает, наверняка по поручению директора.

– А на самого Леднева не думают? – спросил директор.

– Он не по этому делу. У него в цехе никогда ни с одной работницей романа не было. Про него не то чтобы говорить, про него даже подумать такое не могут.

– А про меня говорят? Ну и что же, кроме того, что ты беременна от меня?

– Говорят, – улыбнулась Катерина.

– И с кем же у меня сейчас роман?

– С технологом. С блондинкой.

– Ух ты! – удивился директор. – А я к ней в отдел ведь не захожу.

– Да на фабрике все про всех знают.

– Ладно, – пообещал директор, – усилю конспирацию. Как ты сама-то себя чувствуешь?

– Хорошо!

– Не бойся! Родишь нормально. У твоей бабки небось не меньше пяти было.

– Семеро.

– И ты на одном не остановишься.

– Вряд ли, – ответила Катерина. – Не больно-то сегодня мужики женятся на женщинах с детьми.

– Еще как женятся! – возразил директор. – Я сам женился на женщине с ребенком. А потом мы уже совместно двоих родили. Так что у меня трое сыновей.

– Ваша жена счастливая!

– Я тоже, – ответил директор.

Если счастливый, зачем же блондинка из отдела главного технолога, подумала Катерина, но, конечно, промолчала.

Теперь она на фабрику не ездила. По субботам приходила к Антонине и обычно оставалась обедать. Антонина тоже была беременна. Рожать ей предстояло через месяц после Катерины. На стройке она дорабатывала последние дни перед декретным отпуском.

К Людмиле Катерина ездила по воскресеньям. Людмила с Гуриным снимали квартиру рядом с метро «Сокол». Если Гурина не было дома, а он часто уезжал на загородную спортбазу именно на субботу и воскресенье, Людмила располагалась на тахте, брала спрятанные среди белья сигареты (при Гурине она не курила) и с удовольствием затягивалась.

В субботу Катерина, как обычно, позвонила Людмиле и договорилась, что приедет в воскресенье в три часа. Гурин был в отъезде. С утра Катерина отправилась в Третьяковскую галерею. Она использовала последние дни, понимая, что после родов долго еще не сможет ходить по театрам и музеям.

Она шла по залам галереи, не торопясь, всматривалась в лица на картинах и поражалась их уверенности и умиротворенности. Она хотела побыть в Третьяковке до обеда, но быстро устала, несколько раз присаживалась отдыхать и решила уйти. Вспомнила командировочного из Брянска: если бы не сбежала тогда, может быть, ее жизнь была бы сейчас другой. А, может быть, и с ним не получилось бы ничего, потому что и тогда она обманывала, а обман все равно раскрылся.

Катерина, не торопясь, доехала до центра, прошлась по улице Горького. Большинство магазинов были закрыты. Она прикинула, что, пока доберется до общежития, надо будет снова собираться и ехать к Людмиле. Тогда она решила приехать к Людмиле раньше – все равно Гурина нет, а Людмила даже обрадуется, потому что никогда не любила оставаться одна.

Катерина замерзла, пока шла от метро, и сейчас с удовольствием думала, как выпьет горячего чаю. Она нажала на кнопку звонка, но дверь не открывали. Она позвонила еще несколько раз и села на подоконник на лестничной площадке. Вышедшая из лифта женщина подозрительно ее осмотрела. Еще примет за воровку, подумала Катерина, и позвонит в милицию. Дом был ведомственный, министерства обороны. Когда однажды Катерина заночевала у Людмилы и утром вышла из подъезда, ее поразило количество генералов – генералы с голубыми, зелеными, красными, черными околышками на фуражках, в брюках с красными лампасами, с золотым шитьем на погонах, садились в подъезжающие «ЗИМы». Если эта женщина из генеральской квартиры, то милиция приедет быстро, подумала Катерина. Она решила позвонить еще раз и, если не откроют, ехать в общежитие. Но Людмила открыла дверь.

– Ты чего раньше времени? – спросила она.

– Так получилось, – начала объяснять Катерина. – Я в Третьяковке с утра была.

– Могла хотя бы позвонить, предупредить, – недовольно пробурчала Людмила.

И тут Катерина кое-что сообразила. Она почувствовала, что краснеет.

– Извини, – Катерина начала снова повязывать платок. – Я пойду, пожалуй.

– Да ладно, – усмехнулась Людмила. – Проходи!

Катерина разделась, надела тапочки и увидела пожилого седого мужчину. Он курил длинную сигарету с фильтром. Мужчина встал и улыбнулся:

– Здравствуйте, Катерина.

– Здравствуйте. Вы меня знаете?

– Конечно, – подтвердил мужчина. – А вы меня не знаете?

– Не знаю.

– Я Петр Петрович. Разве Людмила вам обо мне не рассказывала?

– Не рассказывала. – Катерина растерялась, пытаясь вспомнить, что ей могла рассказывать Людмила.

– Не рассказывала, не рассказывала, – рассмеялась Людмила. – Ты знаешь, что я не болтливая и государственных тайн не разглашаю.

– Молодец. – Еровшин подвинул Катерине стул. – Садитесь, Катя!

– Проголодалась? – спросила Людмила.

– Не очень, – ответила Катерина.

– Значит, очень. Сейчас разогрею мясо. Развлекай подругу! – И Людмила ушла на кухню.

Катерину поразило, что Людмила такого пожилого мужчину называет на «ты» и что одета она в легкий нейлоновый халат, под которым не было ни лифчика, ни трусиков.

Теперь Катерина рассмотрела сидящего перед ней мужчину. С такими она еще не встречалась. Ее поразил его костюм: темно-серый в едва заметную коричневую полоску, темно-коричневый галстук, такого же цвета носки и светло-коричневые кожаные ботинки без шнурков на тонкой кожаной подошве. Как же он сейчас ходит в таких, подумала Катерина. Уже подтаивало, и по снегу, перемешанному с грязью, трудно было ходить, к тому же тротуары посыпали солью, и Катерина после каждого выхода из общежития вечером протирала и чистила зимние ботинки, на которых проступали соляные разводы.

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93