Новогодний детектив: (Не)выдуманные истории
Сост. Т.В. Стрыгина
© ООО ТД «Никея», 2025
* * *
Виктор Динас
Игра «Грязный Санта»
Нога, упакованная в толстый вязаный носок, застревала и никак не хотела лезть в новый зимний ботинок, который все время норовил выскользнуть и нырнуть под банкетку.
– Елки-моталки, да что же это такое! – чертыхался Трофим, нервно поглядывая в окно гостевого домика – не подошла ли уже Маша.
Ложка для обуви была коротковата, приходилось сильно нагибаться, травмированные ребра отзывались болью на любое движение. Наверное, со стороны это выглядело комично: взрослый мужик спортивного телосложения с перекошенным от бессильной злости лицом прыгает по прихожей, принимая нелепые позы в попытках совладать с ускользающим от ноги ботинком. С левым ему удалось справиться довольно быстро, а этот…
– Трофим, ну ты где? Солнце сейчас спрячется за тучи, вся красота пропадет, – заглянула в открывшуюся дверь Маша, облаченная в новенький горнолыжный костюм. Оценив драматизм ситуации, смягчилась. – Давай помогу…
– А ты знаешь, сколько времени в космическом безвоздушном пространстве может находиться человек без скафандра? – Трофим с облегчением уселся на банкетку и вытянул ногу.
– Нет.
– Практически вечно.
– Фу, дурак, и шуточки у тебя дурацкие, – рассмеялась Маша, зашнуровывая ему ботинок. – В космонавты тебя точно не примут, у тебя кости хрупкие, а оттуда падать высоко.
Множественные травмы, как выразились в травмопункте, Трофим Колчин получил три недели назад на набережной Мойки. Опаздывал на свидание, прифрантился не по погоде – модное кепи-хулиганка, шарфик поверх темного короткого пальто, экстрамодные туфли на тонкой кожаной подошве, роскошный букет… Не учел только, что к вечеру тротуар сковало ледяной коркой. Маша была уже в зоне прямой видимости и весело махала ему рукой, когда ноги Трофима разъехались, и мир перед глазами внезапно завертелся с бешеной скоростью. Среагировать не успел, потому что руки были заняты цветами и портфелем. Полет получился эпическим – ноги и руки кверху, цветы и портфель в разные стороны, затылком о тротуар… В итоге свидание состоялось не во французском ресторанчике под живую музыку, а в травмопункте, куда Трофима привезли помпезно с мигалками и под торжествующие звуки сирены. Дальше все было как в тумане. Врач рассматривал на просвет дивные черно-белые картинки, говорил что-то там про ЧМТ, перелом нескольких ребер, растяжение связок, заглядывал в глаза, показывал молоточек и сочувственно цокал языком. Запах двадцати одной розы в сочетании с больничным «букетом» из хлорки, лекарств, бинтов и чего-то там еще пьянил, голова кружилась… Встревоженные глаза Маши, очередь из таких же хмурых страдальцев в смотровую, всполошенные врачи, не успевающие сортировать прибывающих по причине небывалого гололеда…
Несколько дней в больнице, в окружении стонущих мумий из египетских пирамид напомнили Трофиму о бренности земной жизни. Доктор, увидев, что блеск в глазах пациента начал пропадать, выписал его домой, взяв обещание регулярно ходить на процедуры. Маша пообещала врачу присмотреть за непутевым, сообщив, что у нее «большой личный опыт в лечении всяческих переломов и сотрясений». Конечно, если писать отзыв о посещении заведения, то хотелось бы по привычке накропать что-то типа: «Камамбер выше всяческих похвал, салат с кроликом – отлично, профитроли – очень нежно!» А вот добавить: «Внимательный персонал. Колют не больно! Обязательно вернемся еще!» – рука вряд ли поднялась бы.
Случилось все это в середине декабря. Шеф, глава крупной инвестиционной компании, занимающейся туристическими объектами, наслышанный о трагических последствиях свидания Трофима с девушкой на набережной, был очень внимателен. Принял калечного быстро, не мариновал в приемной, сочувственно смотрел, предлагал водички. Когда Трофим попросил отпуск на две недели за свой счет, шеф даже не сильно возражал, хотя за пару недель до этого при слове «отпуск» приходил в ярость, не понимая, для чего людям отдых, если они работают в такой замечательной компании. Особенно шеф оживился, когда узнал, что местом отдыха избран лучший алтайский парк-отель.
– Моя девушка – трэвел-блогер, – рассказывал Трофим. – Ей предложили бесплатный тур на двоих – новогодние праздники плюс Рождество в сказочных пейзажах Алтайских гор. Условие этого чудного предложения – описание красот и удовольствий от отдыха на своих ресурсах в соцсетях.
– Как чудесно все складывается, умеют же люди устраиваться, – позавидовал шеф, потирая руки. – А мы как раз присматриваемся к Алтаю, он очень привлекателен с точки зрения инвестиций. Там есть горнолыжные курорты, СПА, аквапарк, банные комплексы… Отдохнешь, подлечишься и заодно поработаешь на благо компании, инкогнито, разумеется. Амплуа – тайный ревизор. Ха-ха! Колчин, ты у нас ведущий финансовый аналитик, тебе и карты в руки. Обрати внимание на опасность подтопления территории, проклятия шаманов, наличие рядом неожиданных неприятностей: коровник, свалка, криминал и тому подобное. Оцени, так сказать, потенциал развития.
* * *
Утренняя неспешная прогулка на свежем морозном воздухе заменяла Трофиму традиционную пробежку. Солнце весело играло на вершинах гор и переливалось яркими бликами на девственно-чистом снежном покрове. Дивная картина. Снег шел с ночи, превратив в сказку окружающие деревья, заборы и дома. Наверное, именно так должна выглядеть рождественская идиллия.
Трактор уже проехал, очистив тротуар и прогулочную дорожку. Местный Тузик – неопределенной масти и породы с желтой клип-сой в ухе – усердно сопровождал отдыхающих, стараясь заглянуть в глаза, в надежде, что его отблагодарят за добросовестную службу. Судя по общей упитанности и округлым бокам, этот прием срабатывал безотказно. Маша крутилась недалеко от медлительного Трофима, успевая снимать на видеокамеру окружающую красоту и наговаривать тексты.
Сказочную идиллию нарушили пронзительные женские крики. Они доносились со двора двухэтажного особняка, окруженного сплошным забором, мимо которого как раз шли Трофим с Машей. Если верить туристической схеме окрестностей, это был дом управляющего парк-отелем Максима Кравцова. Калитка распахнулась, и на улицу выбежала перепуганная женщина средних лет в распахнутом синем рабочем халате, желтых резиновых перчатках и с мокрой тряпкой в руках.
– Помогите! Там… хозяин, что-то с ним… не знаю. Скорее!..
Хозяин дома лежал лицом вниз в своей постели в спальне на втором этаже. Он был мертв. Безнадежно… «Живые так не лежат», – почему-то подумал Трофим. Пульса не было.
– Скорая? Тут мужчина не дышит, – послышался голос Маши, заглядывающей в спальню из-за плеча Трофима. – Возраст? Не знаю, лет сорок пять. Фамилия больного? Кравцов. Мы кто? Просто отдыхающие… Мимо шли. Вы лучше приезжайте быстрее…
Пока ждали скорую, Трофим осмотрелся в доме и немножко растормошил впавшую в ступор горничную. Выяснилось, что она («Зовите меня просто – Степановна») приходила убираться пару раз в неделю, когда хозяин был на работе, чтобы не мешать. Этого было достаточно для поддержания порядка. Кравцов жил один, он был в разводе. Мусорил не сильно, спиртным не злоупотреблял и вроде бы не болел. Открывала Степановна своим ключом. Сегодня утром Максим Кравцов должен был уехать в Бийск по делам на своей машине. Она еще удивилась, когда пришла, что нет следов протектора во дворе. Все припорошено свежим снегом. В доме все вещи в обычном состоянии, на первый взгляд, по словам горничной, ничего не пропало. Шапки вот только нет его любимой из меха волка. Но, может, оставил на работе…
«Тойота-ленд-крузер» Кравцова оказалась на месте, в гараже, пристроенном к дому. Ключи от машины – на полочке в прихожей. Удобно – открыл автоматические ворота брелоком, заехал в гараж, и ты уже дома. В гостиной камин, на стенах – фотографии Кравцова: на охоте с ружьем, возле убитого медведя, на соревнованиях по ралли в шлеме, видимо, в молодости, когда был худее, еще в культовой котельной «Камчатка» с патлатыми, как и сам, друзьями. Спортивные кубки, медали на полках. На секретере документы – списки отдыхающих, схемы расселения, накладные… Краем глаза Трофим в одном из списков заметил и свою фамилию – наверное, это был список их группы. На журнальном столике – открытая коробка конфет, брелок в виде игральной карты «туз пик». Начатая бутылка коньяка, пара бокалов. На диване плюшевый медвежонок в полосатой тюбетейке и пижаме. Судя по всему, накануне вечером у Кравцова кто-то был, лимон не успел заветриться. В мусорном ведре – пара бумажных салфеток со следами крови.
