Дорога к себе - Назарова Ольга

Николай возмущённо воззрился на отца, хотел что-то сказать, но ему не позволили.

– А вот теперь я завещание изменю! И наследников останется не четверо, а трое! Твоя мать и двое братьев!

– Чтоооо? То есть ты меня всего лишаешь?

– Нет, не всего, а только своего личного собственного имущества… раз уж на тебя даже его ожидание так разрушительно действует, то это означает только то, что оно тебе неполезно!

– Ах, вот как… значит, этого придyркa-Андрюху, этого блудного сыночка, ты наследства не лишил, а меня, значит, лишаешь? – заорал Николай.

– А это интересная аналогия, кстати… – вздохнул Пётр Иванович. – В притче о блудном сыне почему-то чаще всего говорят именно о нём самом, забывая окончание этой притчи. Да, блудный сын потребовал себе денег в качестве части своего наследства, да, прокутил их, а потом, когда совсем прижало, вернулся к отцу. Но вернулся-то не с требованиями, а с мольбой о прощении. И он не на прошлое своё место метил, а в слуги наниматься пришёл. Зато старший сын был в полном возмущении. Он уже тоже распорядился состоянием отца, только мысленно, вот и возмутился, как тот смеет что-то тратить на брата.

– Но ведь это правильно! – гневно высказался Николай. – Родитель и был обязан обеспечить старшего сына, а не разбазаривать состояние.

– Это состояние отца… и куда его употребить, отец, пока жив, сам решает, – очень спокойно возразил Пётр Иванович. – И, кроме этого, есть ещё кое-что… раз уж ты такой знаток древних историй, то должен знать и такое: «Злословящий отца или мать смертью да умрёт». То есть, ни младший, ни старший сыновья ни имели права себя так вести, но младший что-то понял, прощения просил, а вот понял ли что-то старший – вопрос… Ну, ладно, вернёмся в наше время и к нашим делам. Ты, сынок, кое-что не учёл! Я сам буду решать, кому и что выделить… или не выделить вовсе ничего.

– Вот как ты заговорил… а ведь тебе-то наследство родители оставили! А меня ты собираешься безо всего оставить? – вне себя заорал Николай.

Нет бы ему заметить, как стремительно переглянулись отец с Хаком, нет бы вернуться к обычной своей невозмутимости, промолчать…

Но даже самый невозмутимый человек может сорваться, когда его жизненная опора колеблется, становится неустойчивой, а то и просто исчезает, тает под ногами. Вот и Николай сорвался. Орал он долго, припомнил все отцовские попущения братьям, даже то, что он был против их рождения, а его-то и не спросили, а теперь и вовсе законного имущества лишают!

– Коля, вот когда ты женишься, будет у тебя сын – первенец, ты будешь у него уточнять, делать тебе ещё детей или уже хватит? – жёстко прервал его отец, когда Николай собрался уже идти по второму заходу.

Николай аж поперхнулся, так ясно ему представилась абсурдность ситуации – вот он, взрослый мужчина идёт к мальчишке-сопляку, спрашивать подобные вещи.

– Аааа, не будешь, значит… А учитывать его фантазии при распоряжении собственным имуществом станешь? – Пётр Иванович хмуро осмотрел опасно покрасневшего сына и продолжил: – Я тебя услышал… Теперь твоя очередь. Нет, закрой рот и слушай! Твои желания и ожидания не лезут ни в какие ворота даже с точки зрения закона, а с моей личной точки зрения – так тем более. Поэтому завещание я изменю сегодня же, и упоминаний о тебе там больше не будет.

– Ты не имеешь права! – взвыл Николай.

– Имею. Если ты не инвалид-иждивенец или пенсионер, то я имею полнейшее право тебе ничего не оставлять. Предполагается, что взрослый дееспособный человек сам себя может обеспечивать.

– Ты не можешь так со мной поступить!

– Могу, конечно. И сделаю это.

– Но твои родители…

– Мои родители оставили мне дом во Владимирской области. А я тебе подарил трёхкомнатную квартиру в Москве, однокомнатную в Питере и бизнес там же. Это я у тебя отнимать не стану. Более того, то самое родительское наследство – дом во Владимирской области – я тебе дарю для ровного счёта.

– Да зачем мне эта рухлядь? – зло оскалился «наследный принц».

– Вовсе не рухлядь, а то, с чем я пришёл во взрослую жизнь. У тебя «стартовый капитал» будет не в пример больше моего! И да… очень рекомендую тебе именно туда, в тот дом, и отправиться…

– Да с чего бы это? – рыкнул Николай.

– С того, что тебя будут искать те деятели, через которых ты деньги у отца тырил… – равнодушно просветил его Хак. – Деньги-то мы перехватили и на счета Петра Ивановича вернули, а вот за процентами за множество перегонов они к тебе наведаются непременно.

Николай замолчал так резко, словно ему обухом по голове прилетело…

– Эээээ? Чччттттоооо? Ты не можешь… ты так не сделаешь!

– Коль, ты тут орал и разорялся, что я выжил из ума, что ты уже лучше во всём разбираешься и уже лучше всё знаешь и понимаешь. Ну ты же должен был соображать, раз такой взрослый, опытный и умный, что крaжa денег с помощью определённых кругов может закончиться печально? Нет? Не сообразил? Ты так привык, что тебя прикрываю я и Кирилл Харитонович, что не сознавал последствий? Хорошо, теперь-то у тебя будет множество возможностей их ощутить, так сказать, в реальности. Короче говоря, дарственную я тебе сейчас оформлю, ключи тебе передаст Кирилл Харитонович, с делами разбирайся, только не тяни – найдут, мало не покажется.

– И ты меня бросишь? Вот так просто бросишь на произвол судьбы?

– Ты же меня бросил на произвол судьбы, когда мне живому начал высказывать, что мне уже на тот свет пора! Что тебе от меня только собственность моя нужна! – холодно пожал плечами Миронов. – К матери не суйся, ей и так только-только по-настоящему со здоровьем получше стало после её воспалений лёгких… Кстати, я и не догадывался, почему ты был против покупки для неё того дома у моря, почему всё говорил, что это неразумная инвестиция…

– Да он же в цене падает, тот дом! Надо было в популярных туристических местах Италии покупать! – Николая до сих пор корёжило при упоминании и таком разбазаривании средств, как покупка по прихоти матери здоровенного запущенного имения на берегу моря.

– Да мне плевать! Главное, что моя жена может спокойно восстанавливать здоровье в том месте, которое ей нравится! – повысил голос Пётр Иванович. – И заниматься там тем, чем хочет! А тебе даже на мать денег было жалко, выходит? Ты их уже все себе посчитал? – Пётр Иванович только сейчас разозлился всерьёз. Как-то, пока шла речь о нём самом, его это не сильно зацепило, а сейчас аж в глазах потемнело! – Короче, через час ты получишь документы на дом, завтра тебе привезут ключи, а дальше – сам, как знаешь!

Взбешённый и потрясённый Николай оказался с документами на дом за дверями отцовского кабинета в его питерском филиале и даже не сразу вспомнил, где тут выход…

Сам не помнил, как в машине оказался, и поначалу мог только шипеть от ярости.

– Да как он смел? Как мог! Он же всё у меня… всё отнял!

То, что у него осталось значительно больше, чем было когда-то у отца, никак в расчёт не принималось – очень уж прихотливое у Колечки получилось сознание!

– И что теперь? Уезжать? Да нууу, ерунда! Ничего они со мной не сделают! Да и вообще, почему они деньги кому-то там отдали! Какие такие проценты я им должен! Обойдутся! – успокаивал себя Николай, швырнув дарственную на пол под переднее сидение. – Подачку кинул – дом развалюшный! – рычал он, добираясь до квартиры. – Деньги! Сколько денег отнял!

То, что это были деньги отца, Николай благополучно позабыл, ровно так же, как и то, что сама его фирма – тоже отцовский подарок. Очень уж он привык всё считать своим.

– А всё мeрзaвeц Андрей! Да и Женька – гaд недалеко ушёл! Это он что, к Ирине клинья подбивает? А она сама? Дyyyyрaaa! Но отец… да как он смел!

«Посмевший» отец тяжело откинулся на спинку кресла.

– Хак… ну, как же так, а? Что мы с женой не так делали? Мы никогда не обделяли одного в угоду другим, мы всегда уделяли им время… А потом, ты же знаешь, жена могла бы все на нянек перекинуть, так нет… была только Зина и то больше на младших – чтобы Коля не чувствовал себя заброшенным. А он… всё это время считал, что мы ему задолжали место наследного принца?