Озеро призраков - Любопытнов Юрий Николаевич

— А кто вам сказал, что книга не представляет ценности? — спросил тогда Проклов.

— Да всё он, Виктор Степанович.

— Вы отнесли ему книгу вместе с берестой?

— Книгу раньше, а бересту недавно. Я сначала забыл о ней, затерял, а когда вновь обнаружил — решил отнести к Виктору Степановичу.

— А через неделю после этого Виктор Степанович погибает, — произнёс Проклов и внимательно посмотрел на кооператора.

Того не смутил откровенный взгляд старшего лейтенанта.

— Да, — ответил он, — нелепый случай. Так взять и утонуть. Жаль, жаль старика. Большого ума был человек и специалист отменный по старине, первостатейный, царство ему небесное. Теперь не к кому и обратиться, — подытожил кооператор.

Всё в показаниях кооператора сходилось с рассказом жены Виктора Степановича.

Уходя из кабинета, Вадим задержался возле двери и поинтересовался не назойливо, в то же время дав почувствовать Проклову некое восхищение работой органов:

— И вы так досконально расследуете каждый несчастный случай?

— Это наша обязанность, — ответил старший лейтенант.

— Понимаю, понимаю, — сказал кооператор и с поклоном вышел в коридор.

«Непрост этот Вадим, — подумал Проклов, закрывая за гостем неплотно прикрытую дверь. — Жук, что надо».

В словах кооператора было всё логично, всё продумано до мельчайших деталей, а возможно, всё так и происходило, как он рассказывал? Однако Проклова не покидало сомнение, что Вадим что-то недоговаривает.

На всякий случай он выяснил всё, что касалось биографии Вадима. Оказалось, что тот, будучи начальником мясного цеха одного из предприятий Воронежского облпотребсоюза, в недалёком прошлом наладил выпуск подпольной колбасы, за что поплатился четырьмя годами тюрьмы. Выйдя на свободу, переехал в Подмосковье, потом купил в Загорске на Кировке старый дом.

«Во всяком случае не грабитель, — размышлял Проклов после прочтения досье Вадима. — Пострадал за бизнес, который сейчас становится почётной трудовой деятельностью. Купил — продал».

16.

Проклову позвонил его приятель Сергей Борисов из Хотьковского отделения милиции.

— Слушай? — спросил он. — Ты ещё не закончил дело об этом несчастном случае со стариком, который утонул или его утопили в Келарском пруду?

— В Кончуре, — поправил его Проклов.

— Да, да, в Кончуре…

— Нет ещё. Концов не найду.

— А мне здесь тоже одно дельце подвалило. Мужик наш хотьковский клад недалеко от Радонежа нашёл. Кое-что начал продавать. Нити в Загорск ведут. Дело с барыгами связано, с коллекционерами…У тебя тоже один коллекционер проходит. Приезжай, познакомлю с показаниями. Может, что выудишь…

Проклов так и сделал. Долго не раздумывая, сел на электричку (машина в отделе была в разъезде), доехал до Хотькова и на попутной добрался до милиции.

Прочитав показания Копылова и найдя там имя Вадима, он даже не удивился, как будто этого ждал. Предчувствие, что не чист кооператор, не обмануло его. Оказывается, никакой не пьянчужка продал ему кусок бересты, а потерял её Копылов. Зачем Вадим врёт? Он не мог запамятовать этот случай, тем более, что это произошло совсем недавно. Здесь было что-то не так!

— Организуй мне встречу с Копыловым, — попросил он Борисова. — Мне кажется, что клад и убийство Виктора Степановича связаны между собой, складываются в одно дело.

— Нет проблем, — ответил Борисов. — Копылов придёт через полчаса, — Он посмотрел на часы, — Да, через полчаса. Я его вызвал.

Копылов пришёл в назначенное время. Был он трезв и держался спокойно. Он повторил Проклову показания, что снял с него Борисов.

— Значит, ты продал Вадиму эту золотую вещичку и на радостях вы отметили? — спросил он Лёху.

— Да, так оно и было. Валерка предложил обмыть это дело.

— А потом ты поехал с деньгами домой, на платформе тебя подпоил Валерка и дальше ты ничего не помнишь?

Копылов кивнул головой. Пальцы его, лежавшие на коленях, теребили промасленную ткань спецовки. Он приехал с работы не переодеваясь, благо завод располагался недалеко.

— Не помню, — сказал он.

— Совсем ничего?

— Как сел в электричку, так сразу и вырубился.

— Кто тебя поил, те и вытащили деньги, — резюмировал Борисов.

— А ты сам не думал, кто мог вытащить деньги? — посмотрел на него Проклов.

— Была мысль, что кооператорщик с дружком, но мне Вадим показался мужиком серьёзным.

Проклов кашлянул. «Такой пройдоха умеет расположить к себе людей», — подумал он, вспомнив сладкое лицо Вадима.

— И ты больше не встречался ни с Вадимом, ни с его дружком Валеркой?

— Нет, я затаился. Я всегда дрожал от страха, думая, что за мной следят.

— Ты не ошибался. Следили, раз выследили и затолкали в машину. Они на тебя не один день потратили, ища адрес или место работы… А номеров «Жигулей», в которые тебя посадили, ты не заметил?

— Они были заляпаны грязью. Вечером я ничего не заметил, не до того было, а утром, когда приехали к месту, где я зарыл клад, и когда я решился во что бы то ни стало бежать и сообщить обо всём в милицию, я специально посмотрел на номера, но они были густо замазаны.

— Совсем ничего не разобрал?

— Очень густая была грязь..

— А никаких дефектов не обнаружил — ну, что-то подкрашено, разбито, погнуто, ещё что?

— Да эти «Жигули», девятка, совсем новые, даже под пылью, под грязью видать, что машина блестит.

— Вот и ещё одна деталь — «почти новые». Ты, Сергей, в ГАИ сообщил? — спросил Проклов приятеля.

— Сообщил. Ищут. Но это дело, я думаю, безнадёжное: мало ли у кого новых зелёных «Жигулей».

— А вдруг повезёт. Не надо ни от чего отказываться. Это рутинная работа, но она многое может дать. — И снова Проклов обратился к Копылову: — А в салоне ничего особенного не заметил? Любители, да и подчас профессионалы свои машины, автобусы любят украшать разными куклами, собаками, висячими талисманами, наклейками. Сейчас мода пошла на иконки…

— Ничего такого не заметил, Вот только доллар был приклеен в салоне над лобовым стеклом.

— Сколько ты разного запомнил, — одобрительно отозвался Проклов. — А говоришь: «нет», «нет». Эти детали могут помочь найти и машину, и её хозяина. Подумай, может ещё чего вспомнишь?

— У Вадима есть собственные «Жигули»? — спросил Борисов Проклова.

— Есть. Но старые, латанные-перелатанные. Я ещё это проверю. Конечно, он не дурак отдавать свои «Жигули» для такого дела. Он или взял ребят с машиной, или они из его щайки.

Проклов постучал пальцами по столу.

— А ты не проверил, — обратился он к Борисову, — раньше не угоняли зелёные «Жигули»?

— Проверял. Такие «Жигули» в розыске не числятся.

— Значит, они принадлежат кому-то из шайки Вадима.

— Ты как думаешь, убийство историка, их дело?

— Не знаю. Знаю одно: Вадим в этом замешан. Почему он не сказал, что взял бересту у Копылова, а придумал историю каким-то пьяницей бомжом?

— Не хотел наводить на Копылова?

— Правильно, потому что это было не в его интересах. Он тогда уже думал выудить у Копылова весь его золотой запас. Поэтому он не сказал о Копылове и Виктору Степановичу.

— Может, говорил?

— Не думаю. Старик бы его сразу нашёл. Он очень переживал, что такие ценные исторические реликвии могут исчезнуть, пропасть. Он бы поднял на ноги всю милицию, исполкомы и горкомы. Мне вот что на ум пришло…По-видимому, Виктор Степанович, когда Вадим отказался ему сообщить адрес или координаты Копылова, разгорячился и в сердцах сказал кооператору, что сообщит, куда следует, чтобы разыскать хозяина бересты.

— Однако вёл он себя спокойно. Он даже не пожаловался жене, не рассказал ей о разговоре с Вадимом.

— А кооператор его успокоил и чтобы старик не мешался под ногами, решил убить его.

— Логично. Но это надо ещё доказать.

— Кончно, надо, — вздохнул Проклов. — Однако доказательств у нас мало. Можно сказать, совсем нет. Судя по всему, Вадим — крупная фигура, а может, за ним стоит кто-то. Нам надо найти Сыча и прочих рекетиров и тогда всё встанет на свои места. Главное, не спугнуть Вадима и его банду. Они сейчас, очевидно, затаятся: побег важного свидетеля их очень обеспокоил. Большую оплеуху получат они от хозяина…Конечно, если это нанятые гастролёры, наше дело усложняется, копать долго придётся.