Укради его удачу - Филипенко Алена

— Ты не отбил? — спрашиваю я без надежды.

Федор мотает головой.

— Хотел. Даже приковал себя.

Он показывает следы от наручников.

— Как же тебя сняли? — спрашиваю я.

Федор смущается, поплотнее заворачивается в термоодеяло и опускает взгляд.

— У меня с детства не очень со всякими головоломками… — виновато мямлит он.

— Это ты к чему? — не понимаю я.

— Ты же помнишь здание булочной? Там лестница с коваными перилами. Узоры имитируют ветви, все они переплетены. В общем, я приковал себя к ним, думал, что надежно и им придется вызвать спасателей и все долго распиливать. Приехали спасатели. Подошел ко мне, значит, один, посмотрел на все это дело. За руку меня взял, повел ее в сторону по железным ветвям, хоп-хоп — и вот я уже стою, как дурак, голый, в наручниках, ни к чему не прикованный.

Я смеюсь в голос.

— Вот-вот, они там все тоже надо мной ржали, — обиженно говорит Федор. — Пообещали мне по почте выслать детские книжки, чтобы я тренировался в прохождении лабиринтов и в следующий раз хотя бы не опозорился.

— Ничего, тебе еще обязательно повезет, Федор! — подбадриваю его я. — Ты, главное, целуйся почаще!

— Чего? — Федор таращит на меня удивленные глаза.

— Поцелуи помогают приманить удачу! — весело говорю я на прощание и ухожу. На самом деле у меня просто очень хорошее настроение, и новости о сносе булочной я не пропускаю через себя. Я невероятно удачлива, жизнь бьет ключом — во мне просто нет места для грусти!

И вот я прихожу к Мирону.

— Хочешь новости про Мерзликина? — интригующе спрашивает он, замешивая тесто.

— Конечно! Жги! — говорю я за помывкой помидоров.

Все это время в переписке Мирон периодически сообщал мне о неудачах Тимура. Например, за неделю тот нахватал столько неудов, что, если так пойдет и дальше, ему может грозить отчисление еще до экзаменов. Я потираю руки. Вот так-то, Мурчик-Тимурчик. Не все коту масленица. Должна быть в этой жизни справедливость! Походил с удачей, все, хорошего понемногу, передай другому. Правда, эта мысль наводит меня на другую, не такую радостную: меня это тоже может коснуться. Но я умнее и не стану ни с кем целоваться. Лучше жить без поцелуев, но с удачей.

— У него взломали электронную почту и заблокировали аккаунты на всех платформах, где он блог ведет, — говорит Мирон с довольной улыбкой.

— Да ладно! — Я ахаю и роняю помидор. Он падает на пол и укатывается под кухонный гарнитур. Ситуация мне знакома: не так давно все мои аккаунты буквально притягивали злоумышленников. Но я не зарабатывала в интернете, да и подписчиков у меня было максимум сто, поэтому лишиться профиля в соцсети для меня не катастрофично. Чего нельзя сказать о Тимуре. — У него же миллионная аудитория! Что теперь будет?

— Самому интересно. Ну все, основа готова, доставай ветчину.

— Мне кажется, ему не удастся ничего вернуть, — хмыкаю я, открываю холодильник и разглядываю полки. — Пока невезение у него. И так как я больше с ним целоваться не планирую, справлять им золотую свадьбу.

Я радуюсь, что Тимур потерял аккаунты. Его блог — отвратительная штука, одна грязь, вредные советы и объективация женщин. Может, эта неудача чему-то его научит. Например, что деньги можно зарабатывать более порядочными способами.

— Мирош, а где ветчина?

Друг заглядывает в холодильники, шуршит на полках. Затем виновато на меня смотрит.

— Ты забыл купить ветчину, — вздыхаю я. — Давай закажем. Через час будет, а пока остальное доделаем.

В ожидании доставки мы продолжаем готовить, параллельно пьем вино и болтаем.

Раздается звонок в дверь.

— О, это ветчина! — Я вытираю руки о полотенце, иду открывать… И застываю на пороге с открытым ртом.

Передо мной стоит Тимур.

Он улыбается мне нагловатой, обворожительной улыбкой, а во рту, словно сигарету, держит веточку руколы. На голове — черный колпак повара, из-под него выбиваются небрежные, восхитительные кудряшки. Такой небрежности можно добиться, только если колдовать над волосами часа два. На Тимуре расстегнутая кожанка, под которой… нет ничего, кроме идеального пресса и повязанного на шею черного шарфика шеф-повара с принтом в виде красных перчиков. Поверх стильных джинсов на поясе красуется черный фартук.

Тимур вальяжно облокачивается о стену. В одной руке вертит острый красный перчик, в другой держит картонный пакет, откуда выглядывает пучок зелени.

Тимур сейчас очень напоминает мне стриптизера, переодетого поваром. И я бы не прочь получить такого на день рождения в качестве подарка.

Я не знаю, куда мне смотреть: на идеальный пресс, веточку зелени в зубах или на красный перчик в руке. И перевожу взгляд с одного на другое, ничего не понимая.

Это точно он? Может, мне кажется? Мы с Мироном болтали про него, в голове вертелись мысли о Тимуре, вот я и перенесла его в реальность.

Я часто моргаю. Вот сейчас Тимур исчезнет, и на его месте возникнет обычный курьер, который привез нам ветчину. Но Тимур никуда не девается и бесстыдно смотрит на меня со своей дерзкой улыбочкой.

Становится неуютно, я вдруг чувствую себя так, словно стою перед ним голой. Скрещиваю руки на груди, чтобы хоть как-то закрыться от этого похабного взгляда.

— Мы не заказывали стриптизера, — хмуро говорю я.

Улыбка Тимура становится шире. Он оценивающе оглядывает меня с ног до головы.

— А ты еще не заслужила меня в качестве стриптизера. Пока что только как шеф-повара.

— Вик, что там с ветчиной? — К двери подходит Мирон. Увидев Тимура, он ахает: — Мерзликин? Ты чего тут забыл?

— Вы, леди и джентльмены, вытащили счастливый билет! — произносит Тимур и, потеснив меня, без разрешения втискивается в квартиру.

Мы с Мироном смотрим на него во все глаза. От такой наглости словно языки проглотили.

— Где тут у вас кухня?

Разувшись и сбросив кожанку, Тимур, голый по пояс, наугад идет в нужную сторону. Я не могу оторвать взгляда от его широкой мускулистой спины.

— Эй, Мерзликин! — Мирон приходит в себя и бежит за ним. — Объясни, что происходит вообще!

На кухне Тимур разбирает пакет.

— Сегодня я ваш шеф-повар, — говорит он и важно добавляет: — Это бесплатно.

— Ты чего так вырядился? — Мирон хмурым взглядом окидывает Тимура. — А если бы мама тебя увидела?

— Думаю, она была бы не против! — гадко улыбается он. — Присаживайтесь, дамы и господа, берите бокалы. И нет, не эту отраву. — Тимур быстрым движением хватает наши бокалы и выливает их содержимое в раковину. Достает из своего пакета бутылку. По-хозяйски открывает ящики, находит штопор. Откупорив бутылку, разливает вино по бокалам. Затем, не отрывая от стола ножек, вращает бокалы, чтобы дать вину насытиться кислородом. И наконец протягивает нам.

Мы с Мироном недоуменно переглядываемся и берем бокалы.

— А себе? — подозрительно спрашиваю я.

Тимур ударяет себя в грудь.

— На работе не пью!

Осторожно нюхаем, пробуем.

— М-м-м! — мычит Мирон. — Это восторг!

— Да, ничего, — нехотя признаю я, не показывая своей настоящей реакции. Вино обалденное! Свежее, мягкое, без кислинки.

— Вот и славно, — скалится Тимур.

— Тимур, что все значит? — повторяет Мирон. — Откуда ты здесь и почему в таком виде?

— Да вот подумал, что мы вроде как в одной группе учимся, а я ничего о тебе не знаю, — беззаботно отвечает Тимур. — Заглянул на твою страничку, посмотрел истории, а там ты пишешь про субботнюю пиццу. Вот и решил составить тебе компанию, пообщаться. А ты тут, оказывается, не один. — Он переводит на меня любопытный взгляд. — Но нас, кажется, не представили. Я Тимур.

Я смотрю на него в ответ. Он не узнаёт меня. Правда не узнаёт или притворяется? Тогда у загородного клуба я была совершенно в другом образе. Честно, в тот день, глядя в зеркало, я и сама себя не узнавала, так что, может, Тимур и не врет. Взгляд вроде бы искренний.

Несколько секунд я упрямо молчу, не хочется идти с ним на контакт. Но в итоге поневоле представляюсь.