Книга волшебных историй (сборник) - Ясина Ирина

Мать-регентша втерлась в доверие к одной глупой фрейлине: гадала ей на картах, всякий раз обещая заморского принца, научила пасьянсу «Паук». И та, дура-дурой, взяла и рассказала колдунье про волшебную Корону. А поскольку эта пресловутая Корона буквально нигде не нашлась, тут-то Серега и вспомнил про тайник. И, подумав в три башки, Беспредельный, Мирон и Алёна сообразили, ЧТО исчезло из тайника – и с ЧЕМ упорхнула из дворца так называемая Сметанка.

8

Йог Петрович был очень маленький человек, всего метр двадцать, даже пониже принцессы. Но очень соразмерный. Как мальчик. Поэтому и домик у него был совсем маленький. Возможно, благодаря своему росту или, может быть, йоговской практике Петрович обладал многими умениями, которые людям обычно не присущи. Например, он умел летать – правда, невысоко и не очень далеко. Кроме того, мог растягивать время и сжимать пространство. В сочетании эти способности позволяли ему практически за реальные секунды оказаться где угодно. Кое-чему он обучил и Сметанку, хотя летала она еще плохо, а временем-пространством манипулировать пока боялась.

Гуру выслушал ученицу, описывая круги под потолком, что являлось у него признаком большого волнения.

– История, что и говорить, паршивая. Теперь я вижу, что дожидаться, пока твой папа проснется, нельзя. Мы должны его разбудить.

– Но как?! – вскричала принцесса.

– Ты слыхала о декабристах?

– Конечно, – соврала Сметанка. – А кто это?

– Обманывать нехорошо, это рвет твою ауру и нарушает гармонию с миром. Декабристы – это такие певчие птицы, которые летом впадают в спячку и прячутся в глубине заброшенных шахт на севере нашей страны. А зимой, в декабре, просыпаются, прилетают сюда, клюют ягоды рябины и шиповника и поют сутками напролет. Ты наверняка их видела. Маленькие такие, с серой спинкой и красной грудкой.

– Так это ж снегири! – засмеялась Сметанка.

– Ну можно и так сказать… – легко согласился Петрович. – Если мы раздобудем парочку декабристов и они запоют, хотя летом этого не любят, – их и только их песни смогут разбудить Герцена.

– А это еще кто? – не стала прикидываться всезнайкой принцесса.

– Это старый, очень старый звонарь… Он живет на земле уже много веков, просыпаясь раз в сто лет. И в этот день он звонит в свой огромный колокол, и тогда происходит какое-нибудь важное историческое событие. Вот его-то колокол и может разбудить твоего папу. Невероятной силы инструмент. Беда в том, что последний раз Герцен просыпался девяносто лет назад, и если его не разбудить, придется ждать еще десять лет. А это, как я понял, не входит в наши планы.

К старой шахте в безлюдном разрушенном поселке Петрович и Сметанка прилетели минуты за полторы. Им открылся безрадостный, плоский пейзаж. Черная растрескавшаяся земля рождала только чертополох и крапиву. Сильный, всегда северный ветер гнал в одну сторону клубки перекати-поля. Учитель прицепил на лоб фонарь, взял девочку за руку, и они влетели в черную воронку. Спускались медленно, по спирали, чтоб не наткнуться на торчащие из стен конструкции. Достигнув дна и пройдя по обвалившемуся лабиринту коридоров, они вышли в огромный зал. Гуру прибавил света, – и Сметанка ахнула. Пол в зале был как бы усеян розами. Красные комочки сидели, сонно нахохлившись и прижавшись друг к другу.

Петрович сделал принцессе знак. Она, робея, подошла к ближайшему декабристу и осторожно взяла теплое тельце в ладони. Учитель показал пальцами: два, бери двоих.

– Они поют только в паре, – шепнул он.

Сметанка стащила с головы бейсболку, усадила туда птиц и сунула «гнездо» за пазуху.

Когда они подлетали к дому, Петрович заметил, как с дороги в дюны сворачивает невиданная в этих местах длинная золотистая машина с откидным верхом.

9

Тайный советник Мирон дал одной из королевских легавых понюхать принцессин носок, найденный у нее в комнате.

Легавая добежала до Зеленных ворот, пометалась там и растерянно села в узкой колее. Мирон рассмотрел след протектора:

– Девчонка смылась на скутере, – доложил он Беспредельному.

Серега сильно сдал за последние дни, измученный непонятной – хотя теперь уже понятной тревогой. Он подозревал в измене всех, даже мать. Единственным человеком, кто еще пользовался его доверием, была Лариска. Ее он и послал в погоню.

Лариска увидела скутер, брошенный у самого крыльца домика, – такого маленького, словно здесь жили какие-нибудь хомяки. В это самое время со стороны леса к избушке вышли двое детей – мальчик и девочка.

– Ваша хата? – спросила Лариска.

– Наша, – хором ответили дети.

– А тачка? – она показала пальцем на скутер.

– Без понятия, – Сметанка пожала плечами, и Петрович посмотрел на нее укоризненно.

– Ну и с кем же вы здесь живете?

– Сами, – мальчик улыбнулся, и Лариска подумала, что, пожалуй, никакой он не мальчик, а дядька ее лет. – А вы кто?

– Я-то? – Лариска вдруг подскочила к Сметанке и крепко схватила ее за ухо. – Я-то известно кто… А вот кто ты? А ну, колись, прынцесса! Где корона?!

В следующее мгновение неведомая сила подняла Лариску высоко в воздух и, как елочную игрушку, прицепила за широкий лаковый ремень к сосновому суку.

Сметанка захлопала в ладоши, а Петрович погрозил Лариске пальцем и крикнул, приставив ко рту ладошки рупором:

– Нехорошо обижать маленьких! Повиси-ка теперь да подумай над своим поведением.

Чтобы декабристы побыстрей проснулись, Сметанка предложила посадить их в холодильник.

– Неглупо! – похвалил йог.

И уже буквально через пять минут из маленького, как все в доме, холодильничка раздались первые трели сбитых с толку птиц.

Декабристы пели все громче и громче, и даже когда их вынули из холодильника, они в забытьи, очарованные собственным пением, ничего не заметили и продолжали щебетать и заливаться, словно эстонский хор на Певческом поле.

И тут по небу проплыл густой медный звук. Б-о-м-м-м! И не успев стихнуть, был подхвачен следующими нотами, от которых содрогнулась сосна с кукольно висящей на ней Лариской. Б-о-м-м! Б-о-м-м-м! Б-о-о-м-м-м!! Колокольный звон, как плотная и гибкая металлическая пластина, охватил горизонт и слал во все концы свои могучие, жаркие, будто само солнце, сигналы побудки.

И король Александр Х Справедливый вздрогнул, зевнул, протер глаза и потянулся.

– Ах! – воскликнул он свежим голосом. – Как же я замечательно выспался!

10

Весть о пробуждении короля облетела дворец, казармы, «тюрьму». Солдаты, в ужасе осознав, что нарушили присягу, сбили с ног и разоружили новоиспеченных офицеров и побежали освобождать заключенных. Выстроившись перед небритым, с воспаленными глазами военным министром, бойцы браво гаркнули:

– Искупим кровью!

В короткой схватке у покоев королевы и фрейлин полегло с десяток караульных. Счастливая королева бросилась в объятия к мужу. Король торопливо поцеловал супругу и гневно прошествовал в зал суда.

– Изменившие присяге офицеры королевской гвардии! – загремел под сводами зала голос Александра. – Именем закона в нашем лице вы на месяц разжалованы в рядовые! Изменившие присяге рядовые в течение недели лишаются горячих обедов и переводятся на хлеб и чай с лимоном без сахара. Посягнувших на королевскую власть узурпаторов, – он брезгливо взглянул на сидевших со связанными руками Серегу, Мирона и Алёну, – немедленно переправить на остров Скалистый и оставить там выживать в течение трех лет. Снабдить разбойников одеялами, спичками, солью и удочкой.

Первый министр что-то шепнул ему на ухо.

– Незаконно пребывающих на острове Скалистом королевских медиков вернуть во дворец незамедлительно тем же бортом. Желают подсудимые сказать последнее слово?

– Я! – закричала Алёна Типун. – У меня слово! Прошу о снисхождении будучи облегчившая вашему величеству бессонные страдания.

Король призадумался. Алёна была права.