Портрет незнакомца. Сочинения - Вахтин Борис Борисович

В известном смысле можно сказать, что сама эта структура — овеществленная информация. Сохраняющие реакции в обществе работают так здорово, что появление новой информации в одном месте немедленно отражается на жизни всей человеческой породы.

С этой точки зрения смерть для человечества не только может характеризоваться гибелью всех людей, но и прекращением действия сохраняющих реакций, исчезновением всяких форм общественной организации, утратой способности получать и накапливать информацию.

Никаких признаков подобных явлений нет. Естественная смерть не грозит человечеству, которое ведет себя по всем показателям как чрезвычайно жизнедеятельный организм.

Жизнедействует оно в двух направлениях.

Во-первых, люди взаимодействуют друг с другом.

Во-вторых, люди воздействуют на природу.

Первое отношение — «человек-человек» пронизывает мир, оно всем хорошо известно.

Второе отношение — «человек-природа» столь же, пожалуй, очевидно, как и первое. Люди используют ресурсы природы на каждом шагу, изучают ее, теребят, как по необходимости, так и из любознательности.

Ты, наверно, замечаешь, что что-то неодинаково в этих двух отношениях? Если в первом отношении оба его компонента выступают как активные начала, то во втором активна только одна сторона, вторая пассивна. Человечество выступает как субъект действия, как центр мироздания, и наш взгляд как бы направлен из этого центра в окружающий мир, на который мы смотрим, как покупатели на невольничьем рынке: мы щупаем и трогаем этот мир, прикидывая, как его можно использовать для себя.

Но мы не только зрители, но и участники мирового процесса. Двух указанных отношений недостаточно для того, чтобы понять характер жизнедеятельности человечества — пропадает система мироздания, частью которой является человечество. Какое же отношение я упустил?

Очевидно, третье — отношение природы к человеку, отношение к нему как к объекту. Если в первом отношении субъект и объект меняются местами, то то же самое имеет место и во втором отношении. Так что отношений можно считать и два, но я для удобства буду пользоваться термином «третье отношение».

В чем же оно проявляется?

Во-первых, природа относится к человеку как создатель к созданному, как целое к части. Во-вторых, природа реагирует на воздействие на нее человечества. Таким образом, третье отношение входит в жизнедеятельность человечества, давая для нее двуногих мыслящих созданий, этакое множество рабочих клеточек, и вписывая эту жизнедеятельность в свое движение.

Только третье отношение дает нам возможность понять цель и направление жизнедеятельности человечества, потому что только оно позволяет рассмотреть систему, в которой живет человечество, не по частностям, а в целом.

Банкротство попыток преобразовать человеческое общежитие посредством той или иной системы взглядов и претворения этих взглядов в жизнь, банкротство полное и очевидное; сохранение внутри любого общества господства одних и подчиненности других; частный и неудовлетворительный характер любых теорий, касающихся мира человеческого, — все это банкротство интеллекта, нашедшего себе последнее утешение во вздорной идее улучшения общества посредством увеличения суммы производимых продуктов, посредством новых открытий во внешнем физическом мире, это банкротство интеллекта связано в первую очередь с непониманием цели существования человечества.

Ты ничего не сможешь оценить в мире, если не располагаешь мерой ценности. Ты не можешь выдвинуть ни одного соображения по поводу улучшения жизни людей, пока ты не знаешь, к чему человечество движется. Вся твоя работа не может выйти из круга собирания и описания фактов, оценить которые ты не имеешь права. В картине бытия, в его потоке и ткани плетутся, пользуясь образом буддизма, бесчисленные нити, и одна из этих нитей называется человечество, и ты пытаешься выносить о ней суждения и давать ей советы, не имея ни малейшего представления о том, как, для чего она вплелась в эту ткань и чем и при каких обстоятельствах закончится плетение нити. Поэтому сейчас смешными кажутся любые, даже самые красивые и героические, претензии идеологов и политиков на сообщение своим поступкам и представлениям свойств добра, блага, счастья или правды. Им остается претендовать на частные, временные и случайные облегчения участи вот этой конкретной группы людей на некоторое время. Это в лучшем случае, в худшем — на облегчение своей собственной участи. И так как это облегчение касается интересов отдельных клеточек и не предполагает, что станет лучше всему организму, то оно и оказывается связанным всегда с корыстью отдельных людей, как бы бескорыстны ни казались их мысли, слова и дела. Движение человечества остается по-прежнему независимым от людей.

Итак, ты не можешь дать решение человеческих проблем без ответа на вопрос: какова цель существования человечества?

Целью может быть сохранение данного объекта, то есть целью существования людей можно счесть сохранение существования людей. Это детерминистское понимание цели. В индетерминистском понимании цель — это предполагаемый результат развития.

В связи с первым пониманием не могу отказать себе в удовольствии привести мнение Фихте, изложенное им в 1794 году. Так приятно написать эту дату. В пустоте, где живет мысль, вдруг рождается звук — эхо ушедших, и я становлюсь не одинок в этой пустоте. И появляется большая уверенность.

Фихте писал: «Вся философия, все человеческое мышление и учение <…> не имеет в виду никакой другой цели, как только ответ <…> на высший вопрос: каково назначение человека вообще и какими средствами он может вернее всего его достигнуть».

И дальше. Поскольку человек имеет разум, «постольку он является своей собственной целью, т. е. он существует не потому, что должно существовать нечто другое, а просто потому, что он должен существовать: его голое бытие есть последняя цель его бытия <…> он есть, потому что он есть».

Красиво, не правда ли?

А отсюда он выводит и цель существования человека: полное согласие с самим собой, а все вокруг — такое, как должно быть по понятиям человека, находящегося в согласии с самим собой.

«В понятии человека заложено, что его последняя цель должна быть недостижима, а его путь к ней бесконечным <…> если только человек не должен перестать быть человеком, чтобы стать богом».

Вот так он рвется к вершине своей мысли, а вот и эта вершина:

«…совершенство — высшая недостижимая цель человека; усовершенствование до бесконечности есть его назначение».

С вершины открываются необозримые дали, прекрасные, как мечта: в законченной ясной картине мира некое пока несовершенное творение совершенствуется и совершенствуется до бесконечности, и каждый обретает смысл личного бытия в благе участвовать в общей альпинистской деятельности: «… мое существование не тщетно и не бесцельно, я — необходимое звено великой цепи, которая тянется от развития у первого человека полного сознания его существования в вечность». Ясно, что если отдельный человек включается в бесконечную во времени работу людей, то он обретает бессмертие.

Мысль эта служит мощной поддержкой людям как тогда, когда она осознается полностью — дескать, весь я не умру, — так и в подсознательном чувстве тех миллиардов безвестных людей, которые отжили свой век и ушли навсегда, оставив себя в вещах, событиях, сердцах, во всем волнующемся океане жизни. Ощутить свою полезность в общем деле, осмыслить личное бытие через спасительное целое, спастись от смерти в бессмертии человечества — сколько это стремление породило героев и людей с собственным достоинством, скольким это замечательное стремление придало силы. Но оно оказывается иллюзией, если прикоснуться к нему ледяной рукой — мыслью о конечной гибели человечества, причем, скорой гибели. Цель жизни отдельного человека — бессмертие в делах своих, в бесконечном совершенствовании человечества — оказывается никакой не целью, а смерть только откладывается на потом, до гибели всех. Нет, мы с тобой на таких условиях в детстве с Господом не договорились бы, не так ли? Ведь тут под сомнением оказывается весь смысл деятельности.