Нино и ее призраки - Теплицкая Анна Аркадьевна

– Звучит страшно.

– Мне интересно, как вы ощущали свое тело? Изменились ли с возрастом субъективные ощущения? В двадцать лет вы выглядели иначе. По фотографиям заметно, что вы худее.

– Вот еще, – обиделась я. – Может, пару килограммов всего.

– Как скажете, – мягко ответил Николай Васильевич. – Может, что-то другое? Может, к примеру, у вас еще не болели суставы или колени были более подвижны?

Я задумалась:

– Субъективно ощущаешь себя лучше. Действительно. Тело как будто бы легче двигается. Зрение сильно лучше. Это действительно так или я придумываю?

– По идее, действительно так. Мышечная память знает, как ваше тело ощущало себя тринадцать лет назад. Восприятие окружающего мира тоже будет таким, каким оно было в соответствующем возрасте: к примеру, при регрессии в детство индивид может видеть окружающие предметы и людей значительно более крупными. Действительно меняются субъективно воспринимаемые пропорции тела, оно кажется как маленьким, а окружающие субъекты большими.

– Интересно. Бывает, что люди не хотят выходить из транса?

Николай Васильевич кивнул:

– Постоянно. Их можно понять, транс – это приятное и комфортное состояние, тогда как в жизни зачастую не так.

– Подождите, вначале нашего разговора вы сказали про перемещения во времени. То есть, если можно идти назад, значит, можно и вперед?

Он хмыкнул:

– Есть такая версия, Нино, но я в это не верю. Это уже мало соотносится с научным подходом. Я все-таки ощущаю себя ученым, а не фантазером, раздвигающим пространство и время.

– Понятно. – Я похлопала себя по коленям и повторила: – Понятно. Можете загипнотизировать меня еще раз? Там была одна дверь… в общем, я знаю, что за ней, я бы хотела сегодня пережить еще один эпизод.

– Нино, вы можете приходить сюда и копаться в собственной жизни, когда вам заблагорассудиться, но следует делать паузы. Так мы сбережем вашу нервную систему. На сегодня, например, впечатлений хватит.

– Но… – Я попробовала протестовать, однако по выражению лица Николая Васильевича было понятно, что пытаться настаивать на своем бесполезно: он поднял брови, посмотрел на меня недолго, словно ему больше не было интересно мной заниматься и он хотел поскорее изучить записи, которые составлял во время моего погружения.

Надо бы прощупать этого человека поосновательнее, чтобы понять, как можно им манипулировать в случае, если его профессиональные взгляды не будут совпадать с моими.

– Хорошо, я приду завтра.

Глава 15

Мне хочется одного: не выходить из комнаты, пока дети не уйдут в школу. Но так нельзя, сегодня пятница, няня работает только с двух часов дня. Поэтому я поднимаюсь и начинаю наш обыкновенный день. Я член садомазохистского клуба «Мать двоих детей», в этот клуб принимают не всех, только идиоток.

Я крикнула с кухни:

– Идите завтракать!

– Идем!

Громкий топот, возня. Матвей возмущенно завопил.

– Это же мое! – раздался голос Давида.

На завтрак сегодня два кривых бутерброда с сыром и теплый чай, я окунаю каждый пакетик по одному разу и выбрасываю в мусорное ведро.

Опять голос Датошки:

– Что ты сделал с моим пеналом?!

Матвей захохотал, как чертенок. Я проводила мальчиков и вспомнила, что издевательств над собой недостаточно, сегодня еще и первый рабочий день. Вот радость. Почти бегом бросилась в ванную. Пока я выбирала одежду, поняла, что до сих пор не имею понятия, что мне предстоит делать на работе, и набрала Алиску.

– А какая у меня должность в итоге?

– Я-то откуда знаю, Нин, – ее голос звучал недовольно.

– О чем ты с Воробьем-то говорила?

– А ты о чем?

– Он мне парил про деятельность бизнес-клубов.

– Разберешься на месте. Прости, мне некогда.

«Разберешься», – пробурчала я. А вдруг не получится разобраться? Что, если меня в первый день уволят? Тогда пойду и напьюсь, решила я. Хоть повод будет.

Садясь в машину, я думала про эту охреневшую сучку-психолога. Как посмела она отказаться от такого интересного пациента, как я! Уму непостижимо. А я тоже хороша. «Хочу сказать вам спасибо!» Тьфу. Надо было сказать ей: «Милочкаааа, – именно так, растягивая звук «а», – психологов с такой манией величия нужно обходить за версту. У моей няни куда большие способности к эмпатии, чем у вас». Вообще, на хрена я к ней поперлась во второй раз, лучше бы и не приходила. И когда секретарша позвонила бы мне уточнить, собираюсь ли я на прием, я бы ответила самым высоким своим голосом: «Нет, нет, нет и еще раз нет. Передайте этой женщине, что она просто профнепригодна. Именно так, да. Записали? И еще – жалобную книгу мне!» Точно я ведь могу поставить ей низкий рейтинг. Мои брови от удовольствия поползли вверх, а лицо скуксилось в области носа. До кукурузины я доехала без пробок, за полчаса до начала моего первого рабочего дня.

Охранник приветственно улыбнулся и разблокировал турникет.

– Извините, – крикнула я ему. – У меня еще не готов пропуск! Сказали, завтра будет, я теперь тут работаю.

Он добродушно покивал и показал большой палец. Группа издали симпатичных мужчин как раз входила в стеклянный лифт, я усердно застучала каблучками и успела запрыгнуть в последний момент. Один из них глаз не мог от меня оторвать. Неудивительно, я сильно подсушилась за зимний сезон, на ногах даже проступил рельеф. Сушилась я, естественно, не в зале, а с помощью Cru Lermont Chardonnay.

Потрясающие мужчины в костюмах, пахнущие дорогими одеколонами, – мои соседи по лифту выходили на разных этажах, каждый из них, перед тем как уйти, оборачивался на меня, кто внаглую, кто исподтишка, и к пятьдесят четвертому этажу мое настроение было уже на восемьдесят три балла из ста. Интересно, можно ли проносить с собой на работу алкоголь? Чтобы поднять градус настроения хотя бы до девяноста двух баллов?

Как хорошо, что я теперь работаю. А психологша-то была не так уж неправа. Я немного подумала и расхотела писать гневный отзыв. Пусть живет. Ее рекомендация просто топ: прозрачная кукурузина набита офисами, в них большую часть суток живут мужчины любых форматов. По крайней мере, у меня не будет времени думать о том, как Ник развлекается с женой в Стамбуле, в Бангкоке, в Таиланде – не важно где.

– Привет, Нино! – мой босс с радостью показал мне десны. Неспящий Воробушек уже был на рабочем месте. Как быстро он по утрам бежит от своих страшненьких детей.

– Доброе утро, Михаил Викторович.

– Просто Миша, мы же вчера договорились, – он подмигнул.

– Забыла.

«Забыла, какой ты обаяшка».

– Ты пока располагайся. После десяти придет кадровик, расскажет тебе как вести дела.

Располагаться было просто, я кинула сумочку на стол, включила комп и стала листать ленту. Прошло полтора часа, и никто меня не побеспокоил. Через стекло от пола до потолка просматривалась северная часть города – я всегда мечтала о таких окнах, чтобы танцевать по утрам голой как заправская голландская стриптизерша, но в старый питерский фонд такие не поставишь при всем желании. Я глядела на Питер, целых десять минут скручивала и разворачивала жалюзи, от моего усердия с них даже пыль подстерлась, пошаталась по своему крохотному пространству, поправила часы на стене, подтянула колготки, заглянула в аккуратный шкафчик – две картонные папки и больше ничего. Мой кабинетик прилегал к офису Воробушка, к нему пару раз кто-то входил, но меня не звали. Если так будет продолжаться, я смогу работать в этом прекрасном месте очень долго.

– Нино? Здрасьте-здрасьте.

Через дверь протиснулся кадровичок – важный седой старичок. Его следовало называть Сергей Юрьевич, без всяких там сокращений. Я протянула ему документы и, пока он заполнял бумажки, задавала вопросы: «Кто работал тут до меня», «А Михаил Викторович как вообще, нормальный босс?», «Я могу позвать к себе подружку?», «Насколько раньше шести будет нормально уйти?», «Можно открывать здесь окно, если я захочу покурить?», «Что будет, если опаздывать всю неделю?». На некоторые он отвечал, на большинство молчал и смотрел на меня с подозрением. Меня вдруг осенило: