Мой бывший муж. Давай попробуем опять? - Новикова Татьяна О.

Внезапно и беспощадно.

Может быть, не открывать? Ну его нафиг.

Но я обреченно щелкаю замком. С самым неприятным предчувствием. Со страхом неизвестности.

– В этих дворах просто невозможно припарковаться! – раздражённо сообщает Влад, переступив порог квартиры, и… жадно впивается поцелуем мне в губы.

Нас вносит в квартиру словно ураганом невиданной силы. Через узкий коридорчик в комнату, в которой давно не мешало бы прибраться. К счастью, Давыдова такие мелочи как пыль на полках волнуют мало. Он целует меня жарко, неистово. Совершенно безумно. Надавливает пальцами на затылок, не позволяя отстраниться. Притягивает к себе с абсолютным упрямством.

Захоти я возмутиться, не смогла бы. Влад напирает, подминая меня под себя мощью, голодом, бесстыдной лаской.

Но я не собираюсь возмущаться. Я готова отдаться процессу. Хочу чувствовать его щетину своими щеками, колоться об неё. Наслаждаться, забываться, гореть. Как в первый раз. Как будто не было у нас всех тех лет.

Скажете, идиотка?

Но кто из нас, разведенок, не мечтал хотя бы разок оказаться в руках бывшего мужа?

Когда мы поженились, я была моложе себя нынешней, на девять лет (и на столько же килограммов худее). Наивная девочка, уверенная, что в мире всё решается любовью. Я мечтала о сказочном принце, и Влад Давыдов полностью отвечал критериям принцевости. Красивый, умный, перспективный. Одним словом: идеал.

Спросите, почему наш брак распался?

Оказывается, даже в сказках случается такая фигня как «не совпали по всем параметрам». Категорически. Безнадёжно.

Но теперь нашего несовпадения как будто бы и не существовало. Потому что губы Давыдова горячи, и дыхание пахнет греховностью. Мне так хорошо, что все разумные вопросы отпадают сами собой. Зачем он так делает? Почему ворвался в мою жизнь без спроса? К чему это может привести? Будет ли мне больно потом, когда всё кончится?

Его ладони оглаживают мою талию и…

– Маша. Приходи ко мне работать, – произносит он совершенно трезвым тоном, оторвавшись от моих губ. – Мне нужен главный бухгалтер. Деньгами не обижу.

Что?..

Я осоловело хлопаю глазами (один хлопает с трудом) и пытаюсь сопоставить момент нашей почти-что-близости с этим, прямо скажем, внезапным предложением.

Вопрос: как вас благодарили за качественный поцелуй?

Мне вот работу предложили.

Иди это жалость такая со стороны Давыдова? Типа, м-да, Маша, этим делом ты много не заработаешь, иди-ка в бухгалтерию. Там тебя хотя бы накормят.

Короче, пока я обдумываю: оскорбляться или радоваться, бывший муж изучает спальню, мажет безразличным взглядом по моим фотографиям, по мягким игрушкам (того кривоногого пингвина подарил он сам). Ожидает вердикта.

– Я не понимаю…

– Чего тут понимать? Мне нужен первоклассный бухгалтер, а тебе – высокооплачиваемая работа.

– С чего ты взял, что мне нужна работа? – Скрещиваю руки на груди и начинаю раздражаться. – Я не голодаю, могу позволить себе новую одежду. Капли купила аж за пятьсот рублей. Спасибо, у меня всё замечательно.

– Остынь, Сергеенко, – бросает Влад, рушась на не заправленный диван. – Просто я убежден, что на твоей работе тебе платят гораздо меньше. Давай-ка начнем торг с трехсот тысяч рублей, м-м-м? Что скажешь?

А что тут можно сказать?..

«Триста тысяч в год?!» – хочется уточнить мне, но потом я осознаю. В месяц. Жуть какая, это какие махинации нужно проворачивать, чтобы столько платили?! Да мне такие деньги не снились даже! Наша начальница получает гораздо меньше.

Второй вопрос напрашивается сам по себе: торг пойдет в сторону уменьшения? Я скажу: «Давай хотя бы двести», а Давыдов покачает головой: «Шутишь? Пятьдесят, не больше, и это за семидневную рабочую неделю. Ишь, губу раскатала».

– Я не собираюсь с тобой торговаться.

– Триста двадцать, – будничным тоном роняет Влад, на колени к которому уже плюхнулась предательница-Маруська. – А ещё компенсация питания при предоставлении чеков.

– Давыдов, что за акт благотворительности? Какие триста двадцать тысяч? Какое питание?

– Ресторанное, высококачественное.

Он всегда умел отвечать только на те вопросы, которые ему нравились. Наверное, такова черта всех предпринимателей и подающих надежды бизнесменов.

Бывший муж смотрит на меня снизу вверх, но по ощущениям – доминирует и прогибает под себя. Я прячу лицо в ладони, окончательно запутавшись. Мне не нужна работа, тем более – от Давыдова, но внутри наивная двадцатилетняя мечтательница шепчет:

«Попробуй… он предлагает неспроста…»

Меркантильная тридцатилетняя девица тоже не умолкает: «Триста двадцать тысяч! Ремонт сделаешь! Отдохнуть съездишь! Губы накачаешь! Не хочешь губы? Тогда ягодицы!»

– Ладно, – вздыхает Давыдов, погладив кошку по тощему боку, – если начистоту, то моего главного бухгалтера переманила крупная корпорация. Я с ними бодаться не смог, поэтому срочно ищу замену. Мне нужен особенный человек, а тебе я доверяю как самому себе. Неужели ты не веришь в судьбу? Почему мы встретились именно сегодня? Именно в той аптеке?

Потому что я постоянно там затариваюсь, ну, как вариант. Знаете, у некоторых есть любимые рестораны, а у меня – аптечная сеть «Фиалка». Рекомендую.

Как же поступить?

Да ну, даже незачем колебаться. Я не готова работать с Давыдовым и не умею руководить коллективом. Я не хочу вылезать из зоны комфорта. Мне уютно в моем мирке, где нет больших зарплат и огромных обязательств.

– Я не верю в судьбу, и у меня всё хорошо на работе. Мне не нужны перемены. Даже не мечтай.

– Пожалуй, всё-таки помечтаю, – ухмыляется он, поднявшись на ноги и становясь выше меня на голову. – Ах да. Триста пятьдесят тысяч. Звони, как надумаешь, – протягивает черную визитную карточку, а я машинально сжимаю её в пальцах. – Обещаю, тебе понравится.

Звучит очень… соблазнительно и неоднозначно. У Давыдова даже голос наполняется сладким ядом. Легкая ухмылка скользит по его тонким, аристократичным губам.

– Не понимаю. Зачем ты вообще полез меня целовать, если собирался предложить работу?.. – спрашиваю уже в коридоре, потому что задерживаться бывший муж не планирует.

Влетел в мою жизнь, растрепал, ошарашил. Теперь уходит с абсолютным спокойствием, словно ничего не произошло.

– Захотел вспомнить, каково это, – подмигивает он мне.

– И как? – сквозь зубы, чтобы не выругаться.

Тоже мне, нашелся экспериментатор. Вспомнить ему захотелось, видите ли, совсем запамятовал.

– Так же, как семь лет назад, – отвечает Давыдов и закрывает за собой дверь, оставив меня в катастрофических раздумьях.

«Так же» – это так же неискоренимо плохо или так же обалденно хорошо?

Глава 2

– Конечно, соглашайся! – вскрикивает Оля, когда я рассказываю ей о возможной заработной плате. – О-о-о! Куча бабла! Да у меня даже не получается её представить!

На нас оборачиваются посетители кофейни, и мне приходится смущенно шикнуть на подругу, которая не стесняется в выражениях. Она – девушка экспрессивная, тридцати трех лет отроду, чьи волосы всегда выкрашены в яркие цвета (сейчас – в синий), а длинными ногтями можно кого-нибудь прирезать.

– Оль, такие деньги просто так не платят. А если он заставит носить ему кофе в неглиже?

– За триста с лишним штук я готова носить ему кофе даже без неглижа, – подруга откусывает кусочек пирожного и сладостно жмурится. – М-м-м, вкуснятина. Отведешь меня на первую зарплату в самый дорогой ресторан города. Обещаешь, да?

– Не обещаю. Напоминаю, мне предлагают должность главного бухгалтера. Руководить людьми? Нести ответственность?!

– А вот ты чем в своей шарашкиной конторе занимаешься? – Олька закатывает глаза. – Просто должность у тебя рядовая, а лямку тянешь за всю бухгалтерию. То одна у вас в декрете, то вторая, то начальница на вечном больничном. Кто работает? Лошадка по имени Машка. За сколько Машка работает? Правильно, за сорок тысяч. Не аргумент, короче. Какие ещё причины для отказа? Ну же, выкладывай.