Мачеха - Брюс Ольга

Но прежде, чем устроить расправу над провинившейся девочкой, Вера Андреевна должна была скинуть с себя испачканное платье и замочить его в тазике с водой. Пока она была занята этим делом, возмущённо бормоча проклятия из ванной комнаты, Даша, словно почувствовав свой шанс, схватила своего братика за руку и повела его к двери. Она знала, где родители прятали запасной ключ – на верёвочке под старым плакатом у двери. Нащупав его там, она дрожащими пальцами открыла дверь. Стараясь не шуметь, она вывела пятилетнего братика в подъезд. Егор, испуганный, но послушный, шёл за сестрой, крепко сжимая её ладонь. Они быстро, как могли, спустились вниз, боясь, что мачеха услышит их.

Вера Андреевна, закончив свои дела с платьем, спохватилась, что детей нигде нет. Она выглянула из кухни – их не было. Потом заглянула в их комнату – тоже пусто. Тревога сдавила её сердце. Она увидела, что входная дверь открыта, и пулей вылетела в подъезд. Спустившись на первый этаж, она огляделась вокруг – детей нигде не было. Только пустой подъезд и тишина. Вера яростно рычала, шептала какие-то ругательства, её пальцы сжимались в кулаки. Как она могла упустить детей? Игнат её убьёт! Он доверил ей детей, а она… она потеряла их, как какая-нибудь глупая девчонка.

Дети тем временем уже уходили гаражами. Даша специально выбрала такой маршрут, чтобы в случае, если мачеха начнёт их догонять, спрятаться куда-нибудь. Она хорошо знала эти места – узкие проходы между гаражами, старые, полуразрушенные постройки, где они раньше играли с Егором, под присмотром мамы, конечно. Тогда всё было иначе. Тогда мама была рядом, и мир казался безопасным.

Вера Андреевна, задыхаясь от ярости, поднялась обратно в квартиру. Она металась из угла в угол, громила всё, что попадалось под руку, не зная, куда ей деть свою ярость. Кружки летели на пол, посуда звенела, разбиваясь. Нужно было звонить Игнату. Но она боялась. Боялась его гнева, его обвинений. Прежде чем сделать это, она решила самостоятельно прочесать все дворы. Вера была уверена, что дети не могли уйти далеко. Они же маленькие, испуганные. Наверняка где-то прячутся.

Она вышла во двор, стараясь выглядеть спокойной и собранной. Она ходила везде, заглядывала в каждый незакрытый подвал и подъезд, за каждый куст, даже в канализационные люки, где, как ей казалось, могли спрятаться дети. Её глаза лихорадочно искали знакомые лица. Но детей нигде не было. Выбора у неё не оставалось – нужно было звонить Игнату. С тяжёлым сердцем она достала телефон, её пальцы дрожали, когда она набирала его номер.

***

Дети тем временем двигались в направлении, которое маленькая Даша наметила заранее, опираясь на смутные воспоминания. Она помнила, как раньше они ездили к бабушке, навещать её летом. Их путь всегда начинался с похода на автостанцию. Сначала им приходилось идти через гаражи – лабиринт ржавых железок и запаха машинного масла, потом через заброшенный парк, где старые качели скрипели на ветру, и здесь, где уже заканчивался их небольшой городок, стояла одинокая автостанция.

Она была похожа на старую, забытую всеми остановку. Снуют автобусы – старенькие, громыхающие «ПАЗики», которые выбрасывали клубы дыма, важный, гудящий «ЛиАЗ», гордо вышагивающий по асфальту, и шумные, вездесущие таксисты, зазывающие пассажиров своими криками. Воздух был пропитан смесью бензина, выхлопных газов и пыли. Люди сновали туда-сюда, таща за собой сумки и чемоданы, спеша успеть на свои рейсы.

Оказавшись на автостанции, Даша, крепко держа Егорку за руку, нашла кассу. Она помнила это окошко, в сторону которого люди всегда стояли, выстроившись в длинную, извивающуюся гусеницу. Даша дождалась своей очереди, протолкавшись вперёд, и подошла к окошку. Там сидела женщина с хмурым, усталым лицом. Её серые глаза, казалось, видели всё на свете, и ничто уже не могло их удивить.

– Девочка, тебе чего? – спросила она, не сразу заметив маленькую девочку у окошка, которая стояла чуть ниже его уровня. Её голос был сухим и безразличным.

– Дайте мне, пожалуйста, два билета до Малой Берёзки! – проговорила Даша, чётко, как выученную фразу, вспоминая слова, которые говорила мама, когда они ездили к бабушке.

– До Малой Берёзки? – кассирша ухмыльнулась, её глаза бегло прошлись по Даше и Егору. – А кому билеты-то? Вам двоим, что ли, маленькая шпана?

– Нет, – испуганно ответила Даша, но тут же, вспомнив, что нужно быть смелой, добавила увереннее, – меня мама отправила за билетами. Она там, – Даша кивнула в сторону, где стояли ожидающие.

– Мама? Ну, раз мама, тогда продам. – Кассирша вздохнула, словно делая ей одолжение. – Четыреста восемьдесят рублей.

Даша протянула руку, в которой были зажаты несколько сторублёвых купюр и горстка мелочи, собранная из старых копилок. Кассир приняла деньги из рук девочки, пересчитала их, её пальцы быстро зашуршали по бумажкам. Она печально вздохнула.

– Да тут не хватает у тебя, – сказала она, протягивая деньги обратно. – Слушай, малыш, а позови-ка сюда свою маму, и мы с ней вместе решим, что делать.

Даша кивнула, не совсем понимая, что ей делать. Она отошла от окошка, чувствуя, как слёзы начинают щипать глаза. Постояв немного, поморгав глазками, чтобы не заплакать, она отошла за угол здания, туда, где стояли только старые, пыльные урны. Отсюда они с братом наблюдали, как подъезжает большой, синий автобус, тот самый, который, как она думала, едет в Малую Берёзку. Люди заходили, и вот, двери закрылись, автобус тронулся. Даша смотрела автобусу вслед, а потом вдруг потянула брата за руку.

– Пойдём, Егорка, нам туда! – сказала она, увлекая своего маленького брата в ту сторону, куда только что уехал их автобус. Его очертания ещё не совсем скрылись за горизонтом, оставляя за собой пыльный след. А две маленькие фигурки, сжимая руки, уже следовали за ним по обочине дороги, ведущей в сторону заветной Малой Берёзки, где, как она была уверена, их точно ждут мама и бабушка.

Глава 2

Участковый Алексей Филиппов ехал в родное село Малая Берёзка, возвращаясь с совещания в районном отделе. Только что, при нём, начальники отчитали участкового с соседнего села, за то, что его подопечные, группа молодых мальчишек, забрались на территорию местного фермера и чуть не угнали у него трактор. И вроде бы происшествие случилось не на его участке, но начальство так кричало на всех, что у Алексея до сих пор звенело в ушах.

Алексей ехал, погружённый в свои мысли, под звуки играющего в стареньком магнитофоне шансона. Мелодия была грустной, но успокаивающей, словно вторя его собственным размышлениям. Вдруг, на обочине дороги, он увидел две маленькие фигурки. Сначала он подумал, что ему показалось. Но, приближаясь, и сбавив ход, он увидел, что не ошибся. Два ребёнка, совсем ещё малыши, брели вдоль дороги, уставшие и потерянные. Участковый понял, что что-то не так.

Филиппов остановился на обочине чуть позади не перестающих перебирать своими маленькими ножками детей. Их движения были медленными, измождёнными.

– Я устал! – хныкал маленький Егорка, жалуясь своей сестре. – Даша, я не могу больше идти. Хочу пить. Хочу кушать.

Сестра, казалось, не слышала своего маленького брата. Она упорно шла вперёд, увлекая Егора за собой, словно её вела какая-то неведомая сила. Её лицо было напряжённым, губы плотно сжаты, а глаза смотрели куда-то вдаль, не замечая ничего вокруг.

– Эй, ребятня! – окликнул малышей Филиппов, выходя из машины. Он старался говорить как можно мягче, чтобы не напугать их. Но дети только ускорили шаг, даже не оборачиваясь и не реагируя на призыв незнакомого дяди. Они продолжали свой путь, словно не замечая ничего вокруг.

Алексей закрыл машину и пошёл вслед за маленькими путниками. Догнав малышей, он шёл рядом, намеренно замедлив шаг, чтобы не обгонять их и не спугнуть ещё больше.

– Куда путь держите, молодые люди? – спросил он, продолжая шагать рядом. Он видел, как Егор спотыкается, а Даша изо всех сил тащит его за собой.