Девушка пела в церковном хоре - Чэнь Мастер

«Любезный наш путешественник Алексей Юрьевич, ты же все уже знаешь. Ты же читаешь неподцензурные французские газеты в своих дружественных портах, и что я в таком случае могу добавить? Что матушка-Россия долго раскачивается, но потом быстро несется сломя голову?

А впрочем, вот что я могу добавить: содержимое стоящей у меня под столом корзины для ненужных бумаг. Вот когда ты не узнаешь, а почувствуешь, каково сейчас быть здесь, в центре событий.

Прогулка по Невскому и еще паре улиц – и у тебя в руках вот этакая пачка бумаг, которые ты потом отправишь я уже сказал куда. А я шлю их тебе, потому что для тебя это – ценность, все эти новые журнальчики и газетки, так ведь еще и прокламации без числа!

Кстати, не ведаю, насколько ты там подцензурен, на своем Мадагаскаре. Но если что случись, то отправлять запрещенные здесь прокламации на французские территории еще не запретили, а вот тебе читать их… ах, лучше выбрось в океан. И не храни в каюте ни в коем случае.

Из наших с тобой разговоров об общем деле: а ты сам многое увидишь из присланного мною. Впрочем, ты советовал познакомиться с модным ныне Максимом Горьким и посмотреть, не привлечь ли его в наши ряды – что ж, он оказался интересен: простой, кроткий, честный и грустный. Меня вряд ли запомнил, там много было таких, здоровающихся, но продолжим с ним работу.

Из иных имен, которые ты называл – ну, г-н Чуковский тебе не может не встретиться на высылаемых мною страницах; но вообще-то на них сверкают персонажи куда хуже. Вообрази – то есть просто обрати внимание – в каждом, нет – в КАЖДОМ из присланных тебе журнальчиков печатается, и нет от него спасу, ядовитый и плодовитый гаденыш под псевдонимом Саша Черный. Хочешь рвотного – вот оно, рвотное.

Ну, читай же.

И еще: пиши, я видел в «Ниве» три твоих очерка (наверняка есть еще), и зачем мне твои письма, если есть твои публикации? В них ты более настоящий, чем в торопливых разговорах.

Шучу. Пиши и письма тоже, всегда.

Твой Станислав».

Через десять минут после первого лихорадочного просмотра этой бумажной кучи мои губы начали расплываться в улыбке. Потом пришел смех – я попытался сдержать его (услышат из коридора, войдут, начнут интересоваться бумагами) и не смог.

Оно началось. Мы этого хотели. Мы этого ждали. Мы тихо работали для того, чтобы началось. И так получилось, что мы были правы. А как иначе – это же мы.

Оно, оказывается, вот такое. Немножко смешное и глупое, но уж какое есть.

Тут вроде какие-то журналы знакомы, другие – что, только появились? «Фонарь», «Жупел», «Пламя», «Северный голос», «Зритель», «Сигнал». И еще пара десятков. И все как на подбор – сатирические.

А сатира у нас – она, как известно, своеобразная. «Вот так фунт!» – воскликнула полиция, найдя два пуда динамита.

Динамит – и юмор. Что ж, давайте посмеемся.

Вот «Стрелы» – журнал «саркастический и беспощадный», «сотрудникам дан приказ патронов не жалеть и холостых залпов не давать». Авторы – некие Квак, Эс, Отбой, Зоил, Стрелок и прочие. Слушайте, да это наверняка один и тот же человек.

Все правильно, в «Сигнале» ожидаемо много Чуковского, вот его «Маленький Великий Лама», перевод из басен Томаса Мура. И через страницу – опять он. А в «Зрителе» обильно брызжет посредственными стихами некто Сила Дворянинович… а Prestissimo – он же? Наверняка.

«Жупел» – журнал художественной сатиры, цена 15 копеек. Но там же Бальмонт! Настоящий, великий Бальмонт! На следующей странице… какой-то молодой поэт, это имя где-то мелькало – Иван Бунин, «боготворите только свет», «возненавидьте только тьму» и нечто подобное.

Хотя свет – это неплохо, потому что вот вам поэт по имени Пырникоза – это уж, знаете ли, полная тьма:

Подпись – «Андрей».

Кровавый день воскресенья был ошибкой, повторил я. Непонятно – чьей и почему. Виноват ли в ней в том числе и я? Не знаю. Вернусь – все проясню.

Крейсер тихо покачивается на зыби, я продолжаю перелистывать уже чуть отсыревшие в этом климате страницы.

Нечто альбомного формата, называется «Пулемет». А при ближайшем рассмотрении – «Пулемет Шебуева». Текст и темы – Н. Шебуева, адрес – Ковенский, 14. На задней странице пояснение: «Пулемет не журнал. У него нет ни сотрудников, ни подписки, ни объявлений, ни программы, ни сроков выхода в свет. Поэтому вступать с провинциальными читателями в какие бы то ни было обязательства редактор не имеет возможности. Редактор не уверен, будет ли он завтра у себя в кабинете или в крепости».

Ах, какая смелость. И что тут, в этом «Пулемете»?

Поэзия, поэзия. И даже слегка оптимистичная: называется – «Дорогу женщине!».

Кусок она намерена вырвать – откуда? Нет, уж лучше этот Бунин… А Саша Черный – да, да, он везде и черен до чрезвычайности.

У «Пулемета» особый художник – вот в кепке и усах на фоне дымящихся труб красуется во всех смыслах положительный «его рабочее величество пролетарий всероссийский». А в целом во всех изданиях все правильно и понятно – все сановники и прочие пузаты, седобороды, рабочие же неизменно молоды и стройны. Победоносцев – постоянный и общий враг, другой враг – Витте, все ненавидят генерала Скалона, усмиряющего Польшу.

Хорошо, отлично, хотя и примитивно. Мои губы продолжают улыбаться сами по себе. Я должен быть там! Что я делаю в этих странных краях, когда началось, когда сбывается?

Отечество, конечно, немножко лихорадит – но в целом оно здорово, и вот вам целая страница рекламных объявлений: книжных магазинов, и журнала «Природа и люди», и сорока томов Жюля Верна, и светочей русского самосознания – от Радищева до Трубецкого – да, все будет хорошо, пока есть книжные магазины… Впрочем, не забудем и другие объявления – «модные галстухи, крепдешин и чистый шелк»… И бриллианты, и часы «Омега» из Гостиного двора. И лохматая физиономия с гордой надписью: я был лысым…

Прокламации я оставил на потом, аккуратно засунув всю пачку под журналы (на случай, если кто-то войдет). И вот листовка двойная, неразрезанная, хотя и сложенная вдвое; и листовка узкая, вертикальная, внизу мелкие буквы: «дозволено ценз.», а если таких букв нет, то понятно, что за материал таскает с улицы мой пламенный друг.

Что такое Партия Правового порядка?

И что это за проект «Устава союза равноправности женщин»? Хотя тут все ясно – с идеей, понятно, содействовать общему политическому освобождению и добиваться уравнения прав женщин с правами мужчин. Дорогу женщине, вырывающей кусок!

Социалисты-революционеры, без всяких там пудов динамита, агитируют крестьян. И – «Есть в России тайный союз. Устроен он для того, чтобы отстаивать права народа и добиваться справедливых порядков. Называется он Рабочая Партия».

Много вы, друзья, знаете о том, что такое настоящий тайный союз.

Но тут…

Задумываться над прокламациями, как мне всегда казалось, бессмысленно. Думают скорее о самом факте – кто-то расклеил, подбросил что-то такое, щекочущее нервы.

Но тут передо мной почти газетка, две случайно выхваченные глазом строчки которой заставили вот именно что задуматься. Подпись по нижнему обрезу шла такая: Российск. Социал-демокр. Рабочая партия. (Сокращения, видимо, потому, что иначе название не влезало в узкие рамки прокламации.)