Я выбираю Элис - Джуби Сьюзен

В физкультурном зале нас ждал крайне тщедушный учитель, который заставил нас играть в зажигательную игру под названием «Назови этот снаряд». Мы разбились на команды, и всех, кому хорошо удавалось произнести название физкультурного снаряда, выбирали первым. Затем мы подписали отказ от претензий и ознакомились с дурацкими правилами, касающимися одежды для занятий физкультурой: никаких тебе трусов-стрингов поверх трико, обтягивающих плавок, топиков с бретельками, укороченных футболок или там шортов, настолько коротких, что из-под них выступает нижнее белье. Брошу занятия физкультурой при первой же возможности.

Во время урока недополучающие физической нагрузки девушки-спортсменки со скучающим видом четко дали мне понять, что им не нравится, как я выгляжу. Ничего удивительного, если учесть, что сами они, кажется, здорово вложились в спортивную экипировку — на всем, что на них было надето, стоял логотип «Найк». Девушки, вероятно, обеспокоены тем, что, если люди начнут использовать поношенную спортивную одежду из семидесятых и домашние платья из пятидесятых, на рынке не останется достаточно денег на спонсорские контракты, когда они победят на Большом турнире по лакроссу среди девушек-лесозаготовщиц или на каком-нибудь другом соревновании. Одна из более склонных к общению спортсменок, явно наделенная характером победительницы, довела до моего сведения, что здесь не дом престарелых, и спросила, почему я одета как пожилая леди. Две ее подружки остроумно заметили, что до Хеллоуина еще далеко. Приятно было сознавать, что подобного рода комментарии не имеют надо мной такой силы, как в первом классе.

Моя прогулка по коридору до кабинета английского была познавательной. Я выявила несколько социальных подкатегорий и сделала на их счет ряд культурных наблюдений. Теперь я, например, сомневаюсь, что металлисты или рокеры в обозримом будущем пригласят меня в свою компанию. Немного странно, что людям, расхаживающим в белых сапогах и делающим химическую завивку, дабы продемонстрировать свою не подверженную влияниям времени модность, не нравится моя ретро-внешность. Они дружно смеялись, когда я шла мимо, и пищали: «Классно накрасилась» и «Классные шмотки». Я нахожу их отношение к моему макияжу нелогичным, с учетом их собственной боевой раскраски. Думаю, разница в том, что у них много слоев косметики (как и у меня), но нанесены они очень искусно (в отличие моих). На всех был тональник на добрых два оттенка светлее кожи, с четкой линией между шеей и подбородком, обведенные темным карандашом и покрытые очень бледной помадой губы, синий контур вокруг глаз и по крайней мере три слоя туши на ресницах и бровях.

Мой макияж не выглядел таким умелым. Скорее он выглядел как нанесенная в первый раз в жизни высохшая косметика, взятая из второго выдвижного ящика шкафчика в ванной комнате. Пусть и так, но им не обязательно было вести себя столь подло и обзывать меня фриком. Я хочу сказать, что у всех у нас в уголках глаз к обеду скапливается тушь, разве нет?

Я не дождалась никакой реакции от длинноволосых. Насколько я могла судить, все они были слишком заняты игрой в подбрасывание мешочка, раздачей флаеров на бесплатные обеды и сбором средств на отправку самих себя и нескольких тонн шмоток, пестро разукрашенных в технике «тай-дай», для ничего не подозревавших бедняков в Латинскую Америку, чтобы обращать на меня внимание и отпускать на мой счет какие-то замечания.

Я читала, что в каждой школе имеется некая группа крутых, но я пока что ее членов не распознала. Мне бы помогло, если бы они носили таблички с именами, чтобы я знала, кому завидовать и кого бояться.

На уроке английского была интересная ученическая тусовка. Учительница выглядела как фанатка научной фантастики и фэнтези, читавшая, возможно, и «Властелина колец». На ней были сапоги до колен, облегающая туника в федеративном стиле, а такой прически, как у нее, мне доселе видеть не доводилось. Я сделала себе в мозгу пометку принести на следующий урок свой экземпляр «Братства», чтобы мы сошлись на почве общих литературных интересов. Остается только надеяться, что учительница не выйдет в нашем разговоре за пределы пролога.

Она казалась довольно дружелюбной, но очень уж серьезной. С шуточками в классе она покончила за минуту, после чего начала вслух читать рассказ парня, якобы предсказавшего интернет. Бинго! Я была права. Она обожает научную фантастику. И она феминистка. Наше первое задание — прочитать «Историю служанки». С точки зрения жизненных целей мы и с этой учительницей на одной волне.

В классе я заметила еще одну группу: приятные, тихие люди. Учительница обращалась только к ним. Надо быть с ними поосторожнее. Они, вероятно, все такие приятные и тихие оттого, что не знают, как себя вести, чтобы вписаться, а именно этого, я думаю, им отчаянно хочется. Мои порожденная домашним обучением враждебность и не вписывающиеся ни в какие рамки эстетические взгляды будут, видимо, угрозой их мировоззрению, выраженному фразой «уживаться, чего бы это ни стоило». Вот эти вот тихони и пнут тебя, когда ты окажешься на земле. Или будут отпускать самые обидные комментарии (на придумывание которых у них есть время в этой их тишине).

Меня вызвали в кабинет, когда урок как раз заканчивался. Секретарша вручила мне запечатанный конверт.

Внутри была записка от папы. Он ждал на улице в машине. Приезжал уже пару раз, но не заметил ничего неподобающего. Мой отец — просто псих. Сидел, пригнувшись, в микроавтобусе на учительской парковке.

Он опустил стекло и осторожно высунул лицо.

— Папа, все нормально.

— Точно?

— Боже мой, ну да.

Ему хотелось задать мне сотню вопросов. Я видела, что они вертятся у него на языке. Но он удержался.

— Посижу еще минутку, — сказал папа. — Еще несколько минут. Потом поеду расскажу твоей матери, как идут дела.

Я вернулась в кабинет, чтобы мисс Дин отвела меня в альтернативную. Мы как раз выходили из кабинета, когда ворвался Боб, его черные волосы стояли дыбом.

— Я здесь, я здесь, — прохрипел, задыхаясь, Боб. Мисс Дин внимательно на него посмотрела.

— Я как раз собиралась отвести Элис в альтернативную.

— Прекрасно, прекрасно, — задыхался Боб, наклонившись и уперев руки в колени, чтобы отдышаться.

Мисс Дин ждала, пока Боб придет в себя.

— Вам лучше?

— О. Да. Все нормально. Все нормально.

Боб превратился в мистера Повторюшку. Интересно…

— Значит, вы пойдете с нами? — спросила Боба мисс Дин.

— Я думал, я понаблюдаю… Я хотел сказать… Пойдемте вместе.

Мисс Дин изобразила улыбку и закатила глаза:

— Ну и отлично.

— Слушай, все не так уж плохо, — наставлял меня Боб, глядя сверху вниз с подобием улыбки на лице, уступившей затем место ужасу. — Твое лицо. — Он остолбенел. — Оно…

— Это восьмидесятые, — констатировала мисс Дин. — В нынешнем году это повальное увлечение. «Депеш Мод», «Калча Клаб». Черная помада. Все это опять в моде.

— Серьезно? — Боб посмотрел на нее умаляющими глазами.

— Абсолютно. С точки зрения косметики Элис делает все правильно.

Боб медленно выдохнул и кивнул.

Мисс Дин шла впереди нас, и Боб снова ко мне обратился.

— Ну, — театральным шепотом произнес он, — как дела?

Я пожала плечами:

— Нормально. Вроде бы.

— То есть все нормально?

— Да. Все отлично.

— Хорошо. — Боб немного распрямился и посмотрел мимо меня на заполненный народом вестибюль. Кивнул сам себе: — Хорошо.

Сразу видно, что альтернативная школа задумана как по-настоящему неавторитарная и все такое. Учителя очень милые, но слишком уж смахивают на социальных работников. Например, мистер Ричардс. Типичный представитель тех, кто носит спортивную одежду с начесом, ходит в походы и пышет таким здоровьем, что кажется ненастоящим. У него такой вид, будто ему следовало бы заниматься чем-то более адреналиновым, чем обучение всяких отщепенцев, например кататься на лыжах в горах, поднимаясь на них на вертолете или парить на дельтаплане в Андах. Возможно, он и проделывает это по выходным вместе с какой-нибудь веснушчатой секс-бомбой с заплетенными волосами. Однако в рабочее время мистер Ричардс — воплощенная деликатность.