Женский день - Метлицкая Мария

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60

Все, что он давал ей, она принимала смущенно, застенчиво, робко. Никак не решаясь на такой же ответ. От смущения или от душевной скупости? От душевной и телесной? Она не могла открыть ему объятия и утонуть в них, забыв обо всем. Есть же женщины, неспособные, ну, как бы это сказать… К отдаче. Значит, она одна из них.

Она принимала его любовь. Принимала и ценила. Очень ценила. Но… так же ответить на нее не могла. Просто не получалось. И ей казалось, что она опять врет. Снова врет дорогому и прекрасному человеку. Который всего этого, естественно, не заслужил.

Еще помнила, как говорила ей Вика: «Ты замороженная, заиндевелая. Просто холодильник, а не женщина!»

Вот чудеса – Вероника никогда не влюблялась! Ни разу за всю свою девическую жизнь! Разве не патология? Не изъян женской натуры?

Вика влюблялась постоянно, страдала, писала наивные стихи и бегала на свиданки и танцы.

А она, Вероника, так и не отвыкла не доверять. Так и не привыкла делиться, разделять свои сложности – даже с самыми верными и родными людьми.

Позже это назвали модным словечком интроверт.

– Что-то не так? – иногда встревоженно спрашивал муж.

«Все так. Все хорошо. Да нет, все прекрасно. Так прекрасно, что и подумать страшно! Просто я… Странная, да. Для самой себя странная. Но все хорошо. Ты мне поверь».

Но это все – про себя. Вслух не решалась.

Однажды свекровь сказала:

– Никуша! У тебя ведь совсем нет подруг. Я понимаю, ты страшно занята. Но все же. Подруги – это такая отдушина, такая наша бабская радость. Поболтаешь порой – и все как рукой снимет!

– Подруга была, – тихо сказала Вероника, – но… Ее больше нет.

– Поссорились? – удивилась свекровь. – Ты же вроде такая у нас… неконфликтная.

– Она умерла, – одними губами промолвила Вероника. – В смысле – погибла. Трагически.

– Бедная ты моя! – вздохнула свекровь. – Еще и это! – А потом предложила: – А ты подружись с Тусей! Вы почти ровесницы, Туся – прекрасная девочка, умница, всезнайка. Пройдитесь вечером по поселку, подышите воздухом. Поболтайте о том о сем. Мне кажется, вместе вам будет неплохо.

Туся – дочь соседей по даче и приятелей Веры Матвеевны. Милая, симпатичная особа. Отказать свекрови неудобно, и как-то вечером они пошли погулять. Туся оказалась любопытной болтушкой – расспрашивала Веронику про отношения со свекровью, про жизнь с Вадимом.

Вероника, не привыкшая к откровениям, от расспросов старалась уйти, и очень скоро ей захотелось сбежать от назойливой Туси. Но пока дошли до калитки, Туся успела выложить, что в Вадика были влюблены все девчонки поселка. Что он был влюблен в Каринку Арутюнову, ах, была там любовь!.. И даже с ней, с Тусей, они целовались – не подумай ничего дурного! Всего пару раз, да и то лет в тринадцать. И как тебе удалось его подцепить? – искренне удивлялась она.

Вероника что-то пробормотала, что не очень устроило любопытную Тусю, и наконец сбежала. Туся разочарованно смотрела ей вслед. Потом вздохнула и пошла домой. Жена Вадика ее в очередной раз здорово разочаровала.

– Не сложилось у вас с Тусей? – спросила свекровь. – Вижу, что не сложилось. Ну и ладно! Так – значит, так.

А у мужа она однажды спросила про Карину. Он удивился:

– А тебе откуда известно? – А потом рассмеялся. – Да глупость какая, первая любовь! И потом – Каринка давно замужем и живет, между прочим, в Австралии.

Потом пожалела, что спросила. Дура, конечно. Неуверенная в себе дура. Вот, собственно, все.

А ревновала ведь. Ревновала!

Женя стояла у окна. На улице было красиво. Потому что солнце. Такой редкий по нынешним временам гость. Особенно в апреле. Все москвичи давно привыкли к низкому, свинцовому небу. Снегу было совсем мало, но тот, что лежал – черными, грязными горками, – никак не желал таять. Но все равно чувствовалась весна. По запаху, что ли? Хотя какой в Москве запах… Смешно.

Она услышала, как хлопнула входная дверь. Дашка!

Женя вздохнула и пошла в коридор. Дашка скидывала сапоги и чертыхалась.

– Вот, посмотри! – сказала она и подняла с пола сапог. – Смотри, как делают! – От обиды она чуть не плакала. – Мам, ведь почти двести долларов! И такие удобные! Блин!

– Да, гадость, – согласилась Женя.

Обувь пропадает за сезон. Покупать дорогую совсем нет смысла. А что делать?

– Есть будешь? – спросила мать.

Дашка кивнула.

– А папа? Дома?

Женя показала глазами на дверь.

– А Машка? Звонила? – снова спросила дочь.

Женя только махнула рукой.

Никита от ужина отказался. Женя сидела напротив дочки и смотрела, как она ест.

«Развалилась семья! – с тоской подумалось ей. – Была – и нет. Маруськи нет, Никиты тоже. Маруськи нет физически, а Никиты… да тоже физически, считай. Хотя он лежит в соседней комнате. Остались мы с Дашкой. Две бедные, заброшенные девочки. Да и Дашка скоро слиняет. Наверняка. На черта ей эта похоронная обстановка, вечные претензии, скандалы, попреки, недовольства.

Уйдет, например, к подруге Инке – у той своя квартира, и она давно ее приглашает. Или закрутит роман и поселится с бой-френдом. Сейчас это модно – проверить друг друга на прочность. Так привыкают, что в ЗАГС идти не хотят. Зачем лишние хлопоты и лишние траты? А может, правы? Не будет разводов и всяких дележек имущества.

Только вот хочется увидеть родное дитя в свадебном платье с букетом цветов. Хочется накрыть стол, выпить шампанского и сказать тост. Мудрые слова мудрой женщины – берегите друг друга! Прощайте. Будьте терпимы к слабостям. Доверяйте друг другу. И еще – будьте жалостливы и милосердны. Брак ведь такая штука… Никак без терпения и милосердия. Вы нам поверьте! Просто так, на слово. Потому что у нас, извините, опыт. И не всегда положительный, кстати. Увы…

Хотя, нет, последнее говорить точно не нужно.

Дашка ела торопливо, громко причмокивая.

– Дашка! – поморщилась Женя. – Ну ты как свиненок!

Дашка махнула рукой.

– Да ну! Дай расслабиться, мам. Хотя бы дома.

Никита вышел из комнаты и заглянул в кухню. Молча кивнул дочери и вышел вон.

Дашка посмотрела на мать. Обе снова вздохнули.

Женя вымыла посуду и ушла к себе. Точнее, в семейную спальню. Где теперь она осталась одна. В целом – неплохо. Спокойно. И легче уснуть. Но…

На сердце такая тоска! И такая тревога. Она набрала Маруськин мобильный. Тишина. Десять звонков и – полная тишина! Какая дикая манера – не брать трубку. А потом она преспокойненько скажет, что просто не слышала. Не слышала, не видела пропущенные звонки. Была чем-то занята, не могла оторваться.

Что я сделала не так? Когда? Что упустила? Или – проклятые гены? И воспитание тут ни при чем? Гены, как тяжелый невод, тащат вниз – куда от них деться? И она совсем не виновата, ее девочка. Просто так на роду написано – быть такой. Да ладно! Бред. Какой «такой»? Что она, Женя, накручивает? Маруська не наркоманка, не пьяница, не воровка. Да, было однажды, но… С детьми ведь это бывает? Да, непослушная. Дерзкая, упрямая. Просто… другая. Другая и все! Совсем не такая, как Дашка. Да и не обязана она быть такой, какой хотят ее видеть другие. Но Женя была уверена – ее, мать, она любит. И любит сестру.

Как неожиданно все развалилось. Как быстро, незаметно, почти мгновенно! Вчера была семья, а сегодня вот нет! Ни семьи, ни любви. Ничего. Он в кабинете, у себя. Она – у себя. Их вместе теперь нет. Она свободна: к подружкам – пожалуйста! В кино – да иди. В отпуск – куда тебе нравится. Только одна, без меня. Мне это все просто неинтересно. С тобой, без тебя… И еще – пожалуйста! Оставь меня в покое. Это единственное, о чем я прошу. Неужели это так много?

Хотелось плакать. Очень хотелось. А слез не было. Выплакала. Думала тогда, четыре года назад – все прошло. Мы все это с тобой пережили. Прошли достойно, без предательства, без нытья, без заламывания рук. Не без сложностей, да. Не без потерь. Но прошли ведь! Тогда казалось, что теперь уже ничего не страшно. И будет даже лучше, чем раньше. Потому что через такое прошли. Через такой ад! А оказалось… Оказалось, что все сгорело в огне той беды.

Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60