Проект по дружбе - Артеева Юля

Делаю глоток кофе.

– Так что вы там со Шмелевым? Договорились? – интересуется Алина с набитым ртом.

Я морщусь, но вовсе не от отвращения:

– Харитонова, блин, ты бы хоть прожевала, не разобрать, что ты там говоришь.

– Разобрались со Шмелевым? – повторяет она уже отчетливее.

Я же снова прихожу в нервное возбуждение:

– А как с ним разберешься?! Придумал какое-то идиотское правило, на которое я сдуру согласилась.

– Какое?

– Ну, вроде как я должна сходить на три свидания с Антоном, а Яр должен три недели пытаться подружиться с девушкой, – уныло поясняю я.

Верчу кружку, наблюдая, как ручка описывает ровный круг.

Подруга же приходит в полный восторг:

– Да ладно?! Это же круто! Я давно говорю, что вам с Долиным надо быть вместе!

Я подавленно молчу. В другой ситуации я бы уже принялась горячо доказывать, что мы с Антоном только друзья. Но сейчас на это нет никаких сил. Я просто снова подношу кружку к губам. И наблюдаю, как в столовую заходит Шмелев, вызывая шепот своих поклонниц. Обвожу взглядом помещение и вижу, что подавляющее большинство девчонок склоняют головы ближе друг к другу, чтобы поделиться эмоциями, стреляют глазами в его сторону. Что за идиотский природный магнетизм!

Раздражаюсь еще больше из-за того, что понимаю – я сейчас пялюсь на него точно так же, как и все остальные. Ну уж нет! Сердито отворачиваюсь.

А ведь в нашем колледже хватает парней. Правда, симпатичных не так уж и много, вот Ярику и достается такое внимание.

– Привет, малышка! – Долин чмокает меня в щеку и приземляется на соседний стул. – Алина, мое почтение.

– Ты только приехал? – удивленно выкатываю глаза.

Он лучезарно улыбается и пожимает плечами. Щелкает пальцем по моей кружке:

– Опять двигаешься на своем топливе?

– Мое топливо – это знания, Антон, – назидательно говорю я.

Он фыркает и громко смеется:

– Ну да, ну да. Как дела, девчат? Чего такие хмурые?

– Это ты слишком веселый.

Алина же со свойственной ей простотой выдает правду:

– Женька со Шмелевым поцапалась на социологии.

– А это что, новость? Малышка, не в первый же раз, ты чего загрустила? – он внимательно всматривается в мое лицо, а я неловко прячу глаза.

– Да им дали проект совместный.

Господи, замолчит она или нет?! В панике я перебиваю:

– Не важно! Не важно. Просто он меня взбесил, как обычно, вот и все.

Почему-то мне не хочется признаваться Антону, на что я согласилась. Даже если завтра мы спокойно поговорим со Шмелевым и отменим эту идиотскую затею, все равно будет ощущение, что я поступила как-то неправильно. Но почему? Я же наоборот говорила о том, что с Долиным у нас крепкая дружба.

Ладно, разберусь с этим позже.

Поэтому перевожу тему:

– Доля, а ты чего приехал? Ради одной пары? Уж прогуливал бы до конца.

– Так сегодня репетиция.

– Ой, а я пропустила, скоро КВН? – Алина облизывает масляные пальцы и берется за кусок пиццы.

Сглатываю слюну и пытаюсь вслушаться в ответ Антона. Рассеянно переспрашиваю:

– Когда?

– Жень, что со слухом? – Доля фыркает, разваливается на стуле и улыбается. – Перед праздниками, в пятницу на следующей неделе.

– Значит, ты учиться до пятницы не собираешься? – сварливо интересуюсь я.

– Ой, бабуль, расслабься.

– Ты бы хоть на первые пары приезжал.

– Жень, все, хорош, – Антон привычно осаживает меня.

Он подбирает с тарелки Алины корку от пиццы и с аппетитом вгрызается в нее.

– Фу, Долин! – кричу я.

Подруга смеется:

– Чего фу? Я ж ее не облизывала.

– Ну да, – подтверждает Доля, пережевывая тесто, – да и вообще это кощунство – оставлять самое вкусное.

Смотрю, как он сосредоточенно ест, и думаю, что Антон, конечно, тоже симпатичный. Не так очевидно красив, как Шмелев, но совершенно точно привлекательный. Тут же злюсь на себя, что сравнила его с придурком Яриком, но уже не могу остановиться. Думаю, что Долин более приятный, все время на позитиве, но не с издевательской ухмылкой, а с лучезарной улыбкой. Он кавээнщик – открытый, смешливый, общительный. Светлый ежик волос, зеленые глаза. И почему он мне не нравится?

Тут же внутренне вспыхиваю. Дожили. Из-за идиотского проекта я, кажется, уже свернула не туда. Нельзя так придирчиво разглядывать друга и выискивать причины, по которым он тебе только друг, понимаете? Идиотизм.

К счастью, Долин смотрит на часы и подрывается с места:

– Ладно, девчат, я побежал. Жень, не расстраивайся из-за Ярика, прими как данность, что вы с ним как кошка с собакой, и не обращай внимания.

Проходя сзади, он мягко толкает меня в затылок и задорно улыбается, когда я возмущенно оборачиваюсь.

– Малышка, не грусти! – кричит он мне уже в дверях столовой.

А я ловлю взгляд Ярика, который ухмыляется со вполне ясным посылом. Кривлюсь и еле удерживаюсь от того, чтобы показать ему неприличный жест.

Внутри все кипит от возмущения. Прямо чувствую где-то в недрах своего тела пузырьки гнева, которые поднимаются вверх и заставляют подпрыгивать крышку моего воображаемого чайника. В этот момент я решаю утереть Шмелеву нос. Он слишком самодовольный! Назло ему схожу на три свидания с Долиным! Только дурак может подумать, что между нами может быть что-то, кроме дружбы. Я докажу Яру, что он не прав. А вот когда он будет пытаться завести дружбу с девушкой, я уж от души покуражусь.

Глава 3

Когда захожу домой, там ожидаемо никого нет. Папа в командировке, мама на работе. А она так рано вообще никогда не возвращается. В коридор выходит мой рыжий кот.

– Привет, Рекс, – шепчу я и присаживаюсь, чтобы погладить животное.

Он довольно урчит. Не уверена, что это радость по случаю моего возвращения, Рекс просто знает, что скоро его накормят.

Я раздеваюсь – куртку на вешалку, ботильоны на полку, сумку отношу в комнату. Там я переодеваюсь в домашний костюм. Перед зеркалом задираю мягкую свободную кофту и придирчиво разглядываю фигуру. Хоть Шмелев сказал, что я тощая, я прекрасно вижу, что это не так, я не слепая. Просто он утрирует, как и всегда. Живот плоский, и я даже вижу очертания пресса, но мне бы хотелось быть более сухой. Идеальной, понимаете? У меня все должно быть идеально.

Иду на кухню, мою руки и распахиваю холодильник. Желудок реагирует радостным урчанием. Ничего, дорогой, сейчас. Достаю овощи, режу помидоры, огурцы, листья салата и редис. Заправляю все это бальзамическим уксусом. Он гораздо менее калорийный, чем масло. Наливаю себе воды с лимоном из графина. И наконец сажусь за стол.

Это моя любимая часть дня. Когда учеба заканчивается, у меня есть законный перерыв на отдых и еду и время побыть наедине с собой. В этот момент я по-настоящему расслабляюсь. Смакуя салат, я прикрываю глаза, делаю глубокий вдох и прислушиваюсь. Ничего. И мне это нравится. Обожаю тишину квартиры. Я никогда не ем под фильм или сериал, это не самая полезная привычка. А я стараюсь, чтобы все было правильно.

Открываю глаза и смотрю в окно. Все серо. Вроде бы весна должна пробуждать природу, но пока март только нагоняет тоску. Блекло, безжизненно, тускло – вот как выглядит мир из моего окна. Салат в моей тарелке – и тот гораздо более красочный.

Когда заканчиваю, сразу загружаю посудомойку, так меня приучила мама. Она ненавидит, когда в раковине стоит грязная посуда. Говорит, это сразу создает ощущение бардака.

Иду в комнату и сажусь за стол. Достаю ежедневник и отмечаю галочками дела, которые сегодня сделала. Проверяю записи на завтрашний день, нехотя добавляю туда встречу со Шмелевым, будь он неладен. Открываю часть, разлинованную точками, и заполняю строки, особо не думая. Это привычка, которая очень хорошо разгружает голову. Я просто излагаю все, что приходит на ум. В основном эмоции от прошедшего дня, но фишка в том, чтобы писать не думая. Я делаю это уже на автомате и потом зачастую даже не перечитываю.