Школа для толстушек - Нестерова Наталья Владимировна

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83

– Видишь ли, папа, я хотел проверить, является ли мое чувство к Лане сексуальным влечением.

– Проверил?

– Да.

– Ну?

– Является.

Марк остро пожалел, что ни разу в жизни не взял в руки книгу о половом воспитании подростков. Собственный опыт не годился – они с Ириной дружили с детского сада, рано обсудили биологические особенности мужчины и женщины. А когда эти особенности активно заявили о себе, принялись их удовлетворять. Лева был еще слишком мал, да и близкой подружки у него не имелось.

Марк разделил проблему на две части: морально-нравственную (нехорошо соблазнять взрослых женщин, тем более соседок) и физиологическую (гормональные изменения в организме Левы только начались, и форсирование неизбежно нанесет вред здоровью).

Лева слушал отца с почтительным видом, хотя новой информации не получал. Лева уже давно нашел в Интернете ответы на все интересующие его вопросы. После фразы «Мы с мамой обеспокоены…» Лева перебил:

– Папа, я полагаю, в течение ближайших семи или по крайней мере пяти лет причин для беспокойства нет. В мои планы не входит продолжение сексуальных опытов.

Марк облегченно перевел дух, но от следующего вопроса сына у него отвисла челюсть.

– Я знаю, что в твое время, папа, отношение к мастурбации было негативным и ошибочным. Скажи, пожалуйста, как часто взрослый мужчина прибегает к этому методу удовлетворения? Ты, например, пока без мамы жил?

«Почему у нас не родилась девочка? – мысленно взмолился Марк. – Глупая и смирная. Играла бы в куклы и крестиком вышивала».

Они спускались по лестнице в гостиную. По их лицам все пытались прочесть итог мужского разговора. Итог получался странным – Лева весело подпрыгивал на ступеньках, Марк еле плелся. Рухнул в кресло и потребовал коньяка.

– Лучше шампанского, – возразил Олег – Есть повод. Мы с Ксюшей решили пожениться.

Лева некоторое время наблюдал, как мама и Тюполь душат в объятиях Тексю. Папа и дядя Вася пожимают руку Олегу. Потом Тюполь и мама лобызаются с Олегом, а папа и дядя Вася с Тексю. Словом, все выражают бурную радость, будто не ясно было заранее, чем все кончится. Лева пожал плечами и отправился в кладовку за шампанским.

Ему тоже налили в фужер. А Ксюша свой накрыла ладонью:

– Мне минералки, вы же знаете.

– Беру в жены алкоголичку, – весело сообщил Олег.

– Зато богатенькую, – подмигнула Ксюша. Все сдвинули фужеры.

Часть вторая

Уроки женской логики

Глава первая,

в которой рассказывается о буднях тихого омута

Санаторий для влюбленных

Льву Николаевичу Толстому поверили на слово, когда он сказал, что все счастливые семьи похожи друг на друга. Возможно, природная скромность не позволила писателю уточнить – похожи в темное время суток. Днем отличия между ними все-таки имеются. Доказательство тому – компания, поселившаяся в загородном доме Ксюши.

После воссоединения семей никто резиденцию не покинул. Ирине и Марку некуда было переезжать: их квартиру по-прежнему занимали родственники Поли. Лева в Москву не рвался, потому что там не было ни собак, ни компьютера, который все еще находился в ремонте. Поля и Вася поддались уговорам Ксюши: чего вам пылиться в городе, когда можете на природе чистым воздухом дышать. Ей не пришлось долго убеждать.

Июльская Москва плавилась в знойной каракумской жаре, превращая и асфальт, и мозги в пластилин. За городом от дневного пекла можно было спрятаться в прохладном каменном доме или в тени деревьев, где большей частью и валялись собаки. Для лучшего обдува тела воздухом они принимали странные, совершенно не собачьи позы. Лежали на спине мордой кверху, задние лапы широко и, прямо сказать, неприлично широко разведены, передние по-заячьи согнуты в коленках. Свора походила на больших кроликов, приготовленных к свежеванию. Если у забора появлялись люди, свора не срывалась, как прежде, с места, а лишь перекрывалась со спины на бок и вяло тявкала, мол, мы на месте, службу несем.

В поселке к трем одиноким странным женщинам, у которых враз появились партнеры, отношение в лучшую сторону не изменилось. Очевидно, потому, что люди с большим удовольствием верят плохому, чем от него отказываются. Пусть не извращенки, зато садистки – все видели, как они собак побрили и, говорят, регулярно натравливают их на людей.

Впрочем, Ксюше и ее подругам не было дела до соседей, дружить с которыми они не стремились. Хватало своих забот и общения в нетесном кругу.

С появлением мужчин режим в школе похудания полетел насмарку. Сначала отменилась утренняя пробежка и зарядка. Лева несколько дней подходил к спальням, стучал в двери. И каждый раз слышал отговорки.

– Мама, пора на пробежку!

– Сыночек, я сегодня пропускаю, мне нездоровится.

– Тюполь, зарядка!

– Левочка, куколка, без меня, что-то голова болит.

– Тексю, ты бежишь?

– Нет, живот прихватило.

– Такие все болезные стали, – бурчал Лева и отправлялся досыпать.

Второе отступление коснулось диеты. Жевать шпинат и салат, когда мужчины аппетитно трескают холодный борщ, сочные отбивные и молоденькую картошку с маслом, посыпанную укропом, силы воли и действия «мозговых» таблеток не хватило. Оставалось надеяться только на «кишечные» пилюли, которые уже по своей стоимости – сто долларов упаковка – обязаны были не допустить всасывания жиров.

На тренажеры времени не оставалось. Днем заняты делами, а вечером обидно мучить себя, когда можно отдохнуть, с удовольствием поужинать и посидеть на улице в долгожданной прохладе и хороший компании. Показатель индекса массы тела у Поли, Ирины и Ксюши замер, как и стрелка весов – уже не опускались вниз и еще не лезли вверх. Освоив с помощью Ланы и дамских журналов способы ухода за лицом и телом, модные направления в одежде, аксессуарах и прическах, подруги все-таки не совершили резкого поворота к изменению стиля. Они постоянно пополняли свой гардероб, но не покупали наряды в бутиках. На их взгляд, костюмчик от «Армани» не отличался от «Большевички», тоже не дешевой. Но «Армани» стоит как пять породистых щенков от рекордсменов (подсчеты Ксюши), больше собрания сочинений Достоевского (Ирина) и как три килограмма красной икры – столько не едят, по мнению Поли. Честолюбивая утеха – покупать вещи, имеющие на изнанке знаменитые лейблы, – осталась подругами не понятой. Косметикой пользовались импортной, но поддерживали отечественного и китайского производителя женского платья.

С легкой руки Левы – мальчику нравилось выдумывать новые слова путем сокращения нескольких – Ксюшин дом стали называть Санлюб. Полностью – Санаторий для влюбленных.

Однажды воскресным утром Марк по Ириной просьбе отправился за стаканом воды. В коридоре он столкнулся с растрепанной и раскрасневшейся хозяйкой поместья, которая, быстро поздоровавшись, прошмыгнула в ванную. На кухне Поля готовила завтрак. Вася одной рукой обнимал ее за талию, другой помогал переворачивать блины и шептал что-то озорное ей на ухо. Поля хихикала и называла мужа проказником.

– Просто какой-то санаторий для влюбленных, – брякнул вслух Марк, выходя из кухни с минеральной водой.

– Санлюб, – подал голос Лева. Не замеченный отцом, он читал книгу в гостиной.

– Что? – удивился Марк.

– Санлюб – Санаторий для влюбленных.

– Ты здесь насмотришься! – погрозил ему бутылкой с боржоми отец. – Я сейчас освобожусь через двадцать, нет, через сорок минут, и мы с тобой займемся… займемся…

– Пойдем на речку? – предложил Лева.

Про Санлюб Марк рассказал Ирине, она поделилась с подругами. Рассуждала на тему: у Левы, кажется, наблюдается досадная привычка к уродливым аббревиатурам и сокращениям, вроде тех, какими увлекались в двадцатые – тридцатые годы малокультурные интеллигенты в первом поколении. Для уха интеллигента в третьем звучало чудовищно: женсовет, пролеткульт, стройбумтяжмаш. Хотя, конечно, Маяковский всячески пропагандировал неологизмы. Ксюша (Тексю) и Поля (Тюполь) посоветовали Ирине не заноситься выше Маяковского, ему не зря громадный памятник установили. И чем бы Лева ни тешился, главное, чтобы за компьютером не слеп.

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83