Истории замка Айюэбао - Вэй Чжан

Ночь выдалась беспокойной. Чуньюй Баоцэ полночи мёрз и решил попросить у хозяина шерстяное одеяло, но достучался до него с превеликим трудом. Старый Сом вынес в охапке одеяло и сказал:

— Я вчера вечером вспомнил ещё одну запевку, утром вам спою.

Чуньюй Баоцэ нашёл этого человека весьма занятным. Он очень быстро уснул и во сне увидел, как по белоснежному песку скользят две фигуры, одна из которых буквально завораживала. Он бросился за ними наперегонки с волнами, надеясь нагнать этих двоих и заглянуть в лицо обладателю привлекательного силуэта. Те продолжали идти, держась за руки, и не успел он к ним приблизиться, как они со звонким плеском прыгнули в воду. Они уплывали всё дальше в туман, а он долго ждал их на берегу, но они так и не вернулись… Пробудившись с чувством грусти и сожаления, он сел на кровати и стал дожидаться рассвета.

Перекусив простым завтраком, Чуньюй Баоцэ обвязал шею шарфом, надел шапку и собрался в одиночестве побродить по берегу. Такое облачение рассмешило хозяина: его развеселило, что городские совершенно не выносят холода и ветра. На берегу Чуньюй Баоцэ увидел человека с корзиной, собиравшего ракушки: приблизившись к одной из раковин размером с кулак, человек протянул к ней руку, как вдруг раковина выстрелила в него струёй воды. Человек, посмеиваясь, вытер лицо, поднял ракушку и положил в корзину. Ветер дул намного слабее, чем вчера, и в лучах восходящего солнца море отбрасывало во все стороны чарующие пурпурные отблески. Приложив руку ко лбу козырьком, Чуньюй Баоцэ посмотрел вдаль и увидел там смутные очертания острова. Он вспомнил того офицера, который увёз жену У Шаюаня и охранял остров. Впереди кто-то шёл ему навстречу. Когда человек приблизился, Чуньюй Баоцэ разглядел, что это женщина. Ветер трепал концы её шарфа и вздымал их высоко в воздух. Должно быть, своим нарядом он сильно выделялся на фоне местных, потому что женщина, приблизившись, пристально посмотрела на него. Чуньюй Баоцэ, словно ощутив удар током, шарахнулся в сторону и лишь с большим трудом овладел собой.

Ошибки быть не могло: прошедшая мимо него дама была той самой фольклористкой, Оу Толань. Её раскрасневшееся от утреннего ледяного ветра лицо казалось ещё чище и безмятежнее. Шарф у неё на шее был синего и фиолетового цветов, густые волосы блестели, как атлас. Её глаза он никак не мог забыть с тех пор, как впервые увидел их этим летом. Он стоял на прежнем месте, будто дожидаясь, когда она отойдёт подальше, и только потом осмелился двинуться вперёд. Её силуэт удалялся к западу, в сторону утёса. Может быть, сейчас она как раз проходит под ним: оттуда взлетело несколько чаек. Словно желая убедиться в правильности своих догадок, он время от времени поглядывал на запад. Она действительно дошла до утёса, вспугнув птиц, которые с криком взлетели и закружили в воздухе.

Вернувшись в деревню, он не пошёл прямиком в гостиницу, а сделал крюк, пройдя через восточную окраину деревни, и пришёл в ту же забегаловку с морской кухней. Хозяйка поинтересовалась, хорошо ли ему спалось ночью, и он ответил, что лучше не бывает — наверное, благодаря свежему морскому воздуху. Он уселся за стол и выпил чашку чая. Чтобы завязать разговор, он упомянул встреченную на побережье женщину.

— Она ездила по окрестным деревням два года и в конце концов решила вернуться в нашу деревню и поселиться здесь. Ей у нас очень нравится.

— Я слышал, что она во всём прислушивается к У Шаюаню и что они очень дружны.

Хозяйка рассмеялась:

— Да только если дружны. Этот-то, упрямый осёл, всё жену свою вспоминает.

— Хотите сказать, что они не могут быть вместе?

— Я думаю, глава У ещё сам не определился. Эта городская девица сперва увлекалась только рыбацкими запевками, а уж потом им увлеклась.

— Вы уверены?

— По-моему, это недалеко от истины.

Хозяйка подлила ему чаю и, напустив на себя строгий вид, проворчала:

— Человек — странное создание, уж если кого полюбит, то с концами. Сначала У Шаюань не в силах был расстаться с Пекином, а потом полюбил деревенскую женщину! А сейчас, когда эта женщина сбежала с офицером на остров, он её всё никак не отпустит…

Выйдя из забегаловки, Чуньюй Баоцэ долго думал об У Шаюане. Ему очень хотелось верить в то, что сказала хозяйка харчевни. Если это так, то глава деревни — поистине странный субъект. Загадочный мужчина, а ещё загадочнее женщина — та, что сбежала на остров. Какими чарами она должна обладать, чтобы породить в мужчине такую отчаянную привязанность к себе? От этой незнакомки он снова перенёсся мыслями к Оу Толань, и сердце его дрогнуло от страха. В этот момент ему самому захотелось оказаться на том острове и своими глазами взглянуть на сбежавшую, чтобы отыскать ответ на смущавшую его загадку. Наверное, этот ответ был так важен для него, поскольку он каким-то непонятным для него образом — прямо или косвенно — был связан со всем, что сейчас происходило. Чуньюй Баоцэ стоял на улице, обдуваемый морским ветром, и втягивал в себя ароматы утра, а в голове у него снова зазвучала рыбацкая запевка: «Вторая Барышня, ах ты пташка, но и не пташка… Увы и ах! Увы и ах!» Ну конечно! Разве может барышня быть птицей?

Поражённый этим очевидным фактом, он оцепенело уставился на чёрную мостовую под ногами и побледнел от ужаса.

5

Прошёл день, за ним миновала ночь. Ночуя на деревянной кровати убогой деревенской гостиницы, Чуньюй Баоцэ не желал покидать деревню с пустыми руками. Когда в комнату вошёл Старый Сом, постоялец сказал ему с каменным лицом:

— Никто так и не смог мне объяснить, кто такая Вторая Барышня из запевок, которые ты мне пел. Это никуда не годится. Если не можешь объяснить, кто она, тогда верни мне деньги.

— А? Ну и ну! — воскликнул Старый Сом. — Шантажировать меня вздумали? Кто ж такое сможет объяснить? — Он заохал, а затем неловко засмеялся: — Это ведь шутка?

— Нет, не шутка.

Старый Сом подскочил:

— Так чего же вы хотите?

— Ты не только деньги мне вернёшь, но и за постой я не стану платить, — угрюмо проговорил Чуньюй Баоцэ. — И у меня слова с делами не расходятся, так и знай!

— Боже мой, у меня поселился мошенник! Но только… только я вас не боюсь ни капельки, мы ещё посмотрим, кто кого!

Старый Сом, надувшись и округлив глаза, вышел из комнаты, сел на пороге и принялся думать. На губах у него появилась холодная усмешка. Надо всем показать этого чужака-проныру. Выйдя на улицу, он собрался пойти к дежурным сельского комитета и пожаловаться. Быть может, удастся куда-нибудь эвакуировать джип этого бесцеремонного молодчика. Пройдясь немного, он встретил старика, сидевшего на раскладном стульчике и курившего. Хозяин гостиницы склонился перед ним и громко спросил:

— Дядюшка, вы всю жизнь ловите рыбу и запевки петь умеете, может быть, вы знаете, что за пташка эта Вторая Барышня из запевок?

Внимательно выслушав вопрос, старик махнул рукой:

— Так это не пташка.

— Кто же тогда? Сколько ей лет? Где она живёт?

Старик покосился на него, преисполненный негодования:

— Тьфу! Да если бы она сейчас была жива, ей было бы уже несколько сотен лет! Я-то почём знаю!

Пока они разговаривали, рядом кто-то остановился. Подняв головы, они увидели У Шаюаня. Этот человек не боялся холода: на нём под распахнутым пальто был надет только толстый свитер. Подошедший с улыбкой смотрел на обоих собеседников. Тыча пальцем в сторону У Шаюаня, старик сказал:

— Пускай он тебе расскажет, а если уж и он не сможет, то никто на свете не сможет.

Старый Сом поведал обо всём, что произошло с ним за последние сутки. У Шаюань рассмеялся, а отсмеявшись, с серьёзным видом ответил:

— Наверное, тут действительно лучше обратиться к специалисту. Спроси у Оу Толань.

Старый Сом зашагал по переулку на восток, беспокойно оглядываясь на У Шаюаня. Тот поправил очки, догнал его и тронул за плечо: