Добро пожаловать в «Книжный в Хюнамдоне» - Порым Хван

Сыну за целый час не произнес ни слова, внимательно вчитываясь в ее текст. Ёнчжу больше не расстраивалась. Она понимала, что его предложение помочь и подразумевало такую вдумчивую и строгую проверку. Вспомнив о достижениях в жизни, она пришла к мысли, что Сыну преуспел уже в умении тщательно скрывать малейшие признаки усталости и раздражения. Из вежливости Ёнчжу тоже занялась своей работой, а когда Сыну приступил к последнему абзацу, пошла за холодным пивом. Откупорив бутылку, она протянула ее мужчине. Сыну поднял голову и удивленно посмотрел на пиво, затем взял его и сказал:

– Заставил вас долго ждать. Уже почти все.

Закончив проверку, Сыну сразу сказал ей не расстраиваться из-за стольких правок. Это нормальный результат для непрофессионального писателя. И добавил, что выделял даже те моменты, которые вполне допустимы. Подчеркнув, что логика в тексте почти везде соблюдена и не требует переосмысления, Сыну успокоил Ёнчжу. И тут же озадачил, собравшись все-таки подкорректировать ее кое-где. К счастью, оказалось, что значительной смысловой правки требовало всего одно предложение. Они просидели над текстом еще час, пока не осталась последняя фраза.

– «Посетители ожидались» – немного странно построено.

– Почему? – спросила Ёнчжу и тут же предположила: – А… страдательный залог?

– Да, верно, – начал объяснять Сыну. – Пассивный означает, что объект испытывает на себе действие. Например, «писать» и «быть написанным». Лучше придерживаться активного: «ожидала посетителей». Я поправил.

– Понимаю, но…

– Да? – сказал он, призывая ее договорить.

– Мне кажется, это не совсем то, что я хотела сказать.

– Почему?

– Я хотела показать некоторое отчаяние. Но в действительном залоге оно не чувствуется.

– Хм, – пробормотал Сыну и снова пробежал глазами ее текст. – Прочитайте сначала. Ваш текст прекрасно описывает ваше состояние. Вам кажется, этого недостаточно, и вы хотите подчеркнуть его и в последнем предложении? Но нет никакой необходимости. Лучше закончить простой структурой.

Ёнчжу взялась перечитывать текст, пытаясь разобраться, получилось ли ей точно описать свои чувства. В это время Сыну терпеливо ждал, крутя пальцами ручку.

– Понимаю, о чем вы, – согласилась наконец Ёнчжу.

– Хорошо.

– Благодарю вас за помощь. Если бы я знала, что это займет столько времени, то не обратилась бы с такой просьбой.

– Не за что. Мне самому было интересно.

– Когда у вас есть время? Я хочу угостить вас.

– Это совсем необязательно, – сказал он и, положив ручку на стол, продолжил: – Взамен позовите меня еще пару раз отредактировать ваши тексты.

Ёнчжу удивленно посмотрела на Сыну, не понимая, какая ему от этого польза.

– Тогда со временем вы сами научитесь редактировать. И не будете так сильно переживать, достойно ли написаны ваши тексты.

– Но вы, наверное, очень заняты. Может, в следующий раз я попробую сама? А если начну тревожиться…

– Я не занят, – прервал ее скромный ответ Сыну. – Вы меня этим нисколько не обременяете. Как только закончите текст, сразу присылайте мне, не переживайте попусту.

Заметив сомнение в ее глазах, он снова заговорил:

– Понятно?

– Да, понятно. Заранее благодарю вас.

Наконец Ёнчжу отправила отредактированный текст. Ей хотелось поскорее избавиться от него. Сыну сказал, что сегодня за рулем, и отказался от пива, поэтому пила только Ёнчжу. И они разговорились об ожидании: вспоминали, чего больше всего ждали в жизни. Хозяйка книжного искренне призналась, что в последние несколько лет для нее это были посетители. Сыну же долго размышлял, но так и не смог ответить, за это она в шутку назвала его предателем. Все то время, пока Ёнчжу готовила магазин к закрытию, выключала свет и запирала дверь, они говорили без остановки.

Сегодня пара снова покинула книжный вместе. Едва попрощавшись и сделав несколько шагов прочь, Сыну внезапно остановился. Будто почувствовав это, Ёнчжу оглянулась и с удивлением обнаружила, что он смотрит на нее. Мужчина напомнил ей, как в начале разговора они затронули тему ожидания, и она озадаченно кивнула. Тогда Сыну решился спросить:

– Вы тогда сказали, что ждете посетителей. Это все? Или вы все-таки ждете чего-то еще?

– Я не думала об этом.

– Да, я ответил так же. Но на самом деле в тот момент мне показалось, что я все же чего-то ждал. Только почему-то не хотел признавать это. Спешить с этим.

Ёнчжу вопросительно посмотрела на Сыну, и тот спокойно продолжил:

– В тот момент я отчаянно ждал…

Они стояли в трех метрах друг от друга, глядя прямо в глаза.

– Ждал чьего-то сердца.

Она вглядывалась в черты его лица, стараясь понять, что чувствует Сыну. Тот чуть улыбнулся:

– Вы назвали меня предателем. Хоть и с опозданием, но я хотел оправдаться. До свидания.

Ёнчжу проводила его глазами и повернула домой. «Ждал чьего-то сердца». Что это может значить? Зачем он это сказал? Она вспомнила, как этот человек протянул ей айву. Вспомнила, как поддержал ее представления о счастье. Почему сейчас это все всплывает в голове? Ёнчжу вновь обернулась ему вслед. Затем пошла дальше, надев меховую шапку, которую до сих пор держала в руках.

Искренне и с душой

После работы Сыну заглянул в книжный и застал Ёнчжу за беседой с Минчхолем. Хозяйка встала поприветствовать его, и компания за их столиком внезапно выросла. Ёнчжу представила Минчхоля и Сыну друг другу, и писатель тут же погрузился в редактуру. Однако вскоре заметил, что юноша совсем ничем не занят и даже едва ли не засыпает, наблюдая за ним.

– Ты всегда тут сидишь без дела? – неохотно оторвавшись от текста, спросил Сыну.

– Угу.

– Посмотрел бы «Ютьюб».

– Это я и дома могу.

Сыну равнодушно кивнул и снова принялся за проверку. На этот раз молчание нарушил Минчхоль:

– Вам интересно писать?

На самом деле юноша долгое время ждал, пока выдастся удачный момент поговорить с Сыну. Все потому, что сам он целыми днями мучился над составлением текстов. Несколько недель назад Хичжу поставила ему новое условие: если он не хочет целые дни тратить на дополнительные занятия, то должен каждые две недели что-нибудь писать. Минчхоль сопротивлялся как мог, угрожал, что перестанет ходить в книжный. Но Хичжу не дрогнула. Она заметила, что сын полюбил туда наведываться. А дополнительные занятия, как и школа, не вызывали у Минчхоля никакого интереса, поэтому от безысходности он согласился. Тогда Хичжу решилась выдвинуть еще одно требование. Сын должен был не просто писать, а писать хорошо.

– Нет, – ответил Сыну, не поднимая головы.

– Странно. Мне очень тяжело писать, а для вас-то это профессия.

Не переставая подчеркивать предложения, Сыну сказал:

– Я так не считаю.

– А чем вы тогда занимаетесь?

– Работаю в компании.

До сих пор Минчхоль расспрашивал Сыну, будто не замечая его равнодушия. И вдруг поинтересовался, есть ли у писателя время и можно ли задать один важный вопрос, пообещав не тревожить, если тот занят. Сыну почувствовал, что в его присутствии юноша стал разговорчивее и смелее. А раз уж он писатель, стоит помочь пареньку разобраться с тем, что так сильно мучит его.

Сыну на мгновение задумался, а затем положил ручку на стол. Заметив, что писатель отклонился на спинку стула, юноша радостно улыбнулся и приступил к вопросам:

– А что вы делаете в офисе?

– Обычные дела.

– Угу, – кивнул Минчхоль и, чуть поколебавшись, спросил еще серьезнее: – А что вам больше нравится: ходить на работу и заниматься скучными делами или писать?

На этот раз писатель задумался. Очевидно, юноша хотел понять что-то важное, поэтому его глаза так блестели. Так их разговор не закончится никогда. Минчхоль казался ему смышленым. Сыну взглянул на него:

– Можно спросить, почему ты задаешь такие вопросы?

Минчхоль никак не мог определиться, что правильнее: заниматься делом, которое нравится или которое хорошо получается. Может, из-за Хичжу он вдруг задумался об этом или по другой причине.