Она так долго снилась мне... - Коэн Тьерри

Иногда сама судьба подсказывает тебе путь.

В чем я и убедился в тот же самый день, когда пришел на работу.

— Я могу вам помочь?

Первый раз в этом магазине продавец предложил свою помощь.

Я слонялась между полками в поисках интересной книги. Мое внимание привлекали то название, то обложка, то имя автора, иногда все вместе. Но стоило мне прочесть аннотацию, как интерес пропадал.

— Я вижу, вы никак не можете ничего выбрать. Вот я и решил вам помочь, — ласково уточнил он, заметив удивление на моем лице.

Я сказала ему, что ищу роман о любви. Он задумался на минуту, потом его лицо прояснилось, и он схватил томик со своего рабочего стола.

— Это прекрасный роман, — сказал он, протягивая мне книгу.

Буквально несколько минут назад я взяла его в руки, без особого интереса, просто машинально. Обложка невыразительная, название меня тоже не особенно впечатлило. Может быть, мне понравилось, как звучит имя автора. А может, потому, что он лежал отдельно, как бы выставленный напоказ, прямо перед старомодным кассовым аппаратом, тогда как другие книги стояли на полках или лежали на столах. Я машинально погладила обложку и отложила его, тут же забыв.

— А почему вы его так выделяете среди прочих?

— У меня личное пристрастие к…

Он замешкался, подыскивая нужное слово. Что-то его явно смутило.

— К этому сюжету, — как-то невпопад закончил он.

Я перевернула книгу и прочитала аннотацию, а старик в это время наблюдал за моей реакцией. Речь шла об одинокой женщине и влюбленном в нее молодом человеке. Мужчина, женщина, любовь, одиночество: что еще нужно такой девушке, как я, чтобы сразу заинтересоваться!

Старик заметил мое волнение и явно обрадовался. Его глаза загорелись особенным блеском, в них явно читалось, что жизнь его была наполнена любовью к книгам и он получает удовольствие, внушая эту любовь другим.

— Возьмите ее, я могу просто дать почитать.

— Вы даете мне ее почитать? — удивилась я. — Здесь магазин или библиотека?

— Ох, ни то ни другое. Эта лавочка — специальное место. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Я охотно готова это подтвердить, — улыбнулась я.

— Тогда соглашайтесь и берите.

— И речи быть не может! Я куплю ее.

— Давайте договоримся так: вы берете ее домой почитать. Если она вам понравится, вы заплатите. Если не понравится, вы мне ее просто вернете.

— Странная сделка… Ну ладно, я согласна! — весело воскликнула я.

— Какая чудесная улыбка, — прошептал он. На его лице появилось мечтательное выражение.

Я попыталась представить, каким он был в молодости. Юноша с резкими чертами лица, пронизывающим взглядом, одновременно решительный и мечтательный. Такой тип мужчин мне нравился.

Потом он опомнился, его лицо прояснилось. Он взял книжку, положил в нее закладку и сунул мне в сумку.

— Но вы же никак не наживете добра, если будете подобным образом поступать со всеми клиентами! — пошутила я.

Он рассмеялся лукавым довольным хохотком и положил ладонь мне на локоть, словно мы были старые друзья.

— Нажить добра… Какое прекрасное выражение… Но смысл несколько темный… Кто может нажить добро, наживая лишь деньги? Наоборот, это верный шанс потратить жизнь впустую… Да и чего мне наживать, в моем возрасте? Добро ждет меня в другой жизни, которая последует за этой.

— Но ведь вы поняли, что я имела в виду…

— Я одалживаю книги только в том случае, когда ясно вижу, что эта встреча не состоится без посторонней помощи.

— Какая встреча? — удивилась я.

— Встреча между книгой и читателем, будь то мужчина или женщина. Между двумя душами, двумя историями. Мне нравится называть себя сватом. Я сватаю книги людям.

— Какая прекрасная мысль! — воскликнула я. — Думаете ли вы, что книга может заменять мужчинам женщин, а женщинам — мужчин?

— В моем случае они заменили мне женщин. Но, когда так происходит, это следует рассматривать как поражение. Они просто врачуют раны, нанесенные другим существом. Своего рода заменитель любви. Истинное призвание книг — иное, оно гораздо благороднее.

И он объяснил мне, что каждый из нас ищет свою книгу, единственную и неповторимую, как ищут любовь, чтобы он вошел в согласие с его существованием — и с прошлым, и с будущим, озарит нас светом и придаст смысл нашей жизни. Я с интересом слушала его рассуждение о «книгах-светочах». Его слова словно пробуждали во мне отзвук мысли, которую я не могла сформулировать и которая тем не менее, как я ощущала, пронизывала всю мою жизненную историю.

Я немного помолчала, а он тактично ждал, с уважением приняв необходимость поразмыслить.

— Ладно, я возьму этот роман, — подытожила я.

— Может, это и есть ваша книга-светоч? — заметил он.

— Заменитель любви?

— Нет, возможно, она осветит ваш путь и приведет вас к настоящей любви.

Он явно был в восторге от своей формулировки.

— «Любовь властелина» не сумела направить вас в нужную сторону, — добавил он.

— Я еще не дочитала.

— Знаю. Однако Солаль открыл любовь стольким мужчинам и женщинам!

— Солаль ничем не лучше других мужчин. Грубый, тщеславный и самовлюбленный.

Он прищурился и хитро посмотрел на меня.

— Я бы скорее сказал, что Солаль ничем не лучше других мужчин, потому что он сомневается, терзается, робко надеется, продолжая сохранять видимость высокомерия, силы и самоуверенности.

Я не ответила.

— А знаете ли вы, что означает его имя? — спросил он. — Есть несколько толкований. И вот два из них: Солаль может означать «тот, кто выбирает путь» или же «тот, кто все потерял», смотря какой древнееврейский корень мы выберем. Оба весьма многозначны, правда? Я оба ведут нас к двум способам прочтения образа.

— Мне кажется, он все потерял из-за своего цинизма.

— Или прозорливости.

— Да просто потому, что он мужчина! — воскликнула я. — Мужчина в самом красивом и самом ужасном своем проявлении.

— Не делайте окончательных выводов по поводу мужчин, — заметил старик. — Вам пока возраст не позволяет.

— Мое имя тоже древнееврейского происхождения, — заметила я, чтобы избежать дальнейших разговоров на эту тему. Я и так слишком явно обнаружила свое слабое место.

— В самом деле? И как же вас зовут?

— Лиор.

Его лицо озарила улыбка.

— Лиор… Это значит «мой свет»! Какое чудесное имя! Роман-светоч для девушки-светоча, — возликовал старик. — Случайностей не бывает! Я вы хотите навек затушить ту любовь, которая пылает в вас и жаждет озарить жизнь какого-нибудь мужчины?

— Я бы хотела, чтобы они заглянули мне в душу, но они почему-то постоянно смотрят не туда.

— Да просто вам встречались не те мужчины, — внезапно рассердился он. — Быть взрослым — не значит быть мужчиной. Они просто задержались на уровне подростков и воспринимают всю жизнь как игру. Они живут в виртуальном, искусственном мире, для них главное — видимость.

Меня позабавила его запальчивость.

— Надо было мне родиться раньше и познакомиться с вами… — тихо сказала я в ответ.

Его гнев тотчас же рассеялся. Он покраснел.

— Может, вы когда-то уже жили на Земле. Может, мы любили друг друга, и вы меня покинули.

— Я никогда бы вас не покинула! — Я сделала вид, что обиделась.

— Не по своей воле. Может быть, вас отняли у меня.

Его взгляд смягчился, стал нежным и задумчивым, и мне показалось, что наша шутка зашла слишком далеко, что мы разворошили какие-то болезненные, мучительные воспоминания.

— Спасибо за этот разговор, — сказала я. — Я так давно уже сюда хожу… И мы давно должны были познакомиться.

— Ни о чем не жалейте. Вот этот роман помог нам узнать друг друга, — сказал он, показывая на стопку книг возле кассы. — И надеюсь, он в конце концов приведет вас к любви.

Я попрощалась и заспешила домой. Разговор разволновал меня, хотелось скорее пересказать его Серене.

Серене, которая пыталась жить жизнью прочитанных книг.