Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
Придя на работу, он первым делом принес извинения Оливеру за вчерашнюю вспышку.
– Каждый время от времени имеет право проявить чувства, – ответил Оливер, которого извинения Деймона вогнали в краску. – Шейла казалась такой встревоженной, а если сказать по правде, то и я начал беспокоиться. – По-детски улыбнувшись Деймону, он добавил: – Небольшая вспышка ярости очищает атмосферу.
– Что же, – усмехнулся Деймон, – Шейла теперь знает все или по крайней мере все, что известно мне. Поэтому в ежедневных сводках о состоянии дел в конторе больше нет необходимости.
Деймон произнес эти слова без нажима, но Оливер все понял.
– Как прикажете, босс, – сказал он. – «Омерта», как говорят на Сицилии. Закон молчания. Но если тебе когда-нибудь потребуется моя помощь…
– Спасибо, – прервал его Деймон, – со мной все в полном порядке.
Затем Деймон отыскал в справочнике номер телефона Натана Брауна, театрального продюсера, и позвонил ему. Ждать ответа пришлось довольно, долго.
– Прошу прощения, мистер Деймон, что вынуждаю вас терять столько времени, – сказала секретарша, когда он назвал свое имя (судя по голосу, женщина была в полном смятении, и казалось, она вот-вот разрыдается): – Здесь с утра такое творится… Похоже, весь мир нам звонит. Вы можете представить, что происходит. Соединяю вас с мистером Брауном.
Раздался щелчок, и на противоположном конце провода возник мистер Браун.
– Последние его слова были о вас, – вспомнил Браун. – Он сказал буквально следующее: «Перед самым ленчем я встретил прекрасного старого друга. Это доброе предзнаменование. Вы не знакомы с Роджером Деймоном?…» Прежде чем я успел ответить, он начал валиться со стула. Это было ужасно. Я хотел поддержать его, но не смог, и он оказался на полу. В ресторане вдруг стало тихо, как в могиле, и, наверное, официант вызвал «скорую», потому что я услышал сирену, как мне показалось, всего через несколько секунд, хотя в тот момент это меня удивило. Я утратил чувство времени. Медики делали все что могли, но ничего не помогало, и они его унесли. Это ужасная потеря для всех нас… Такой прекрасный и талантливый человек.
– Кто занимается организацией похорон? – По дороге на работу Деймон взял себя в руки и теперь говорил без всяких эмоций.
– Вернувшись в офис из больницы, после того как все было кончено, – сказал Браун, – я рискнул позвонить по его номеру в Лондоне. Трубку подняла какая-то женщина. Я не знал, кто это мог быть, жена или еще кто-то, и задал вопрос. Женщина ответила, что она его друг – друг очень близкий, – и сказала, что ей известно желание Мориса быть похороненным в Англии. Я записал ее имя и вам его сообщу вместе с номером телефона. Возможно, вы захотите ей позвонить.
– Обязательно, – ответил Деймон и повторил вопрос: – Так кто же занимается похоронами?
– Я, – сообщил Браун. – Или по крайней мере пытаюсь заниматься. Все это так сложно. – Его голос звучал устало и неуверенно. Продюсер пришел, ожидая начала репетиций, а оказалось, что он явился как раз в то время, когда занавес упал после завершающего акта несостоявшегося спектакля. – Может, вы хотите взглянуть на тело? Оно в…
– Нет, – оборвал его Деймон. – Благодарю вас, но я не хочу смотреть на тело.
Известие о том, что Морис умер, он еще мог вынести, но холодного физического свидетельства его смерти Деймон видеть не желал. Пусть с этого момента его друг останется лишь памятью, скрытой в гробу. Он не станет протестовать против того, чтобы отправиться в одиночку к леди, которая поднимает телефонную трубку в Лондоне. Отныне он будет принадлежать только этой женщине. Ведь до этого ей приходилось делить его с другой возлюбленной, утонувшей много лет назад в Ирландском море и с памятью о которой он жил все эти годы. Просто жестоко навязывать ей встречу со старинным американским другом любимого – другом, который ненароком может выболтать нечто такое из прошлого покойного, что она не желала слышать.
– Вы случайно не знаете, какого вероисповедания он придерживался? – донесся до него вопрос мистера Брауна.
– Католик, – ответил Деймон, – но не очень усердный. Сомневаюсь, что он верил в непорочное зачатие.
– Да, теперь такие времена, – вздохнул мистер Браун, видимо, сожалея об упадке веры, что имело место со времен Моисея и Иисуса Христа. – Тем не менее я попросил больничного священника совершить обряд соборования. Так, на всякий случай.
– Полагаю, что это ему не повредит, – сказал Деймон, пытаясь вспомнить, был ли Морис хотя бы раз на обедне.
– Полагаю, что будет уместно устроить через пару педель нечто вроде гражданской панихиды. В небольшом театре. Вне всяких конфессий. Коллеги-актеры его очень любили, Несмотря на то что большую часть своей сценической жизни он провел в Англии. На панихиде мы можем воспроизвести те записи из Шекспира, которые он делал для Би-би-си. Те, кто его знал, выступят с кратким надгробным словом. Может быть, вы, как самый старый друг…
– Простите, нет, – прервал его Деймон. Он припомнил спичи, с которыми Фицджеральд выступал в тот вечер, когда они бросали монету, и подумал, что даже та веротерпимая публика, которая соберется помянуть Мориса, вряд ли будет счастлива их услышать.
– Был ли у него любимый псалом? Или, может быть, стихи?
– Когда я его знал, он больше всего любил «Плаванье в Византию». Но с тех пор его вкусы могли измениться.
– Не могли бы вы прочитать эти стихи, мистер Деймон?
– Нет. Пригласите актера. Если я стану их читать, он перевернется в гробу.
Мистер Браун издал короткий печальный смешок.
– В театре мы не привыкли к подобной скромности, – сказал он. – Да, кстати. Нет ли среди ваших клиентов молодого яркого драматурга, мечтающего прорваться на сцену и желающего иметь продюсера?
Бизнес. Всегда бизнес. Даже в тот момент, когда тело мертвого друга грузят на самолет, чтобы отправить в полет через океан. Представление продолжается. Забудь результат последнего забега и начинай готовиться к следующему.
– Увы, нет, – ответил он.
– Я вынужден отказаться от постановки пьесы, которую мы начинали репетировать, – произнес, вздыхая, мистер Браун. – Я не вижу никого, кто мог бы его заменить.
