Обменные курсы - Брэдбери Малькольм Стэнли

– Правда красиво? Вам ведь нравится? – спрашивает Катя Принцип, в овчинной тужурке, держа Петворта под руку. – Мое самое любимое место в Слаке. Правда эти овощи замечательной формы? Крестьяне выращивают их на своих огородах, чтобы заработать немного денег.

Сразу перед ними идут Марыся Любиёва с профессором Румом – тот снова накинул на плечи плащ.

– В какое кафе вы хотите пойти? – спрашивает, оборачиваясь, Любиёва.

– Ой, она недовольна, эта дамочка, – говорит Катя Принцип. – Кафе «Гримм» на другой стороне. Да, там очень мило, мистер Петвит. Надеюсь, это не сделает вам неприятностей.

– Неприятностей? – удивляется Петворт. – Из-за чего?

– Я плохо себя вела, меня больше не пригласят на официальный обед, – говорит Принцип. – Конечно, они не могут вас упрекать, но если бы вы были умный, вы бы со мной не пошли.

– Но они же хотели, чтобы я пошел.

– Неужели? – смеется Принцип. – Разве вы не видели их лица, Танкича и его любовницы? Поэтому они и отправили с нами эту красивую дамочку.

– Любовницы? – переспрашивает Петворт.

– Ну разумеется. Иначе как бы она попала на официальный обед? У нас есть поговорка: в этой стране одни продвигаются на коленях, другие – на спине. Думаю, она как раз из тех, кто продвигается на спине.

– Вот это кафе, «Гримм»? – спрашивает, оборачиваясь, Любиёва. – Зайдем внутрь?

– Нет, сядем снаружи, несмотря на дождь, – отвечает Принцип. – Понимаете, мистер Петвит, у нас есть кое-что вам показать.

Еще сколько-то времени спустя Петворт сидит на металлическом стуле под дождем рядом с кафе на рыночной площади в городе Слаке. Стулья закреплены намертво в один ряд, лицом к площади и к напирающей толпе. Они сидят рядком: Катя Принцип по одну сторону от Петворта, Марыся Любиёва – по другую, профессор Рум, в раздумье, – за ней, с краю.

– Видите, никто нас не обслуживает, – говорит Любиёва. – Это из-за дождя.

– Не хотите зайти и спросить, может быть, нам принесут пива? – говорит Принцип.

– Хорошо. – Любиёва встает и входит в людное кафе.

– Она недовольна вами, – замечает Принцип. – Она видит, что вы в плохой компании. Ей не хочется вас оставлять.

– Она любит ваши романы, – говорит Петворт. – Это она купила мне книгу.

– Не все, кто любит книги, любит автора, – отвечает Принцип. – И не все, кто любит автора, любит книги. Давайте спросим профессора Рума.

Принцип пересаживается по другую сторону от Петворта и начинает разговор; Петворт смотрит на обвисшие красные знамена.

– Он говорит, что принадлежит к партии соцреализма и думает, что ему не понравится моя новая книга, – переводит Катя Принцип. – В ней нет народных персонажей. Главное действующее лицо – двурогий пирог.

Любиёва выходит из кафе и встает перед Петвортом.

– Простите, ничего не выходит, – сообщает она. – Пиво кончилось.

– Так надо взять чего-нибудь еще, – отвечает Принцип. – Чай с тортом. Пойду добуду.

– Товарищ Петвурт, пожалуйста, осторожнее с этой женщиной, – говорит Марыся, садясь рядом с ним. – Она делает глупые вещи и втянет вас в неприятности.

– Реализьмус, – вставляет профессор Рум, выходя из раздумья.

– Извините?

– Он просит меня объяснить, что проблема реализьмуса – соединить реальность исторического процесса и достаточную субъективность восприятия. Вы согласны?

– В общем, да, – говорит Петворт.

– Вот и чай. – Принцип вернулась с подносом, на котором дымятся четыре стакана с кипятком. В кипятке плавают железные бомбочки, от которых расплываются загадочные бурые иероглифы. – Теперь берите стаканы, пожалуйста, и смотрите на ратушу, на самый верх. Уже почти время.

И впрямь, на часовой башне что-то начинает происходить. Над циферблатом, украшенным оккультными символами, рывком открываются деревянные дверцы. Из-за них выезжают два деревянных крестьянина с дубинками. Они кланяются толпе, поворачиваются друг к другу, еще немного съезжаются и поднимают дубинки. Часы начинают бить; при каждом ударе крестьяне лупят друг друга по голове.

– Считайте, – говорит Принцип. – Один, два, три, четыре, пять, шесть.

Толпа замерла, все смотрят вверх. Петворт замечает, что на шпиле закреплена телекамера наблюдения, которая смотрит на толпу.

– Вам нравится, что я вас сюда привела? – спрашивает Катя Принцип. – Теперь вы видите мое желание. Я люблю, когда чуточка волшебства. Может быть, вы тоже.

– Да, – отвечает Петворт.

– Каждый день в шесть, когда они выходят, я сижу здесь, – говорит Принцип. – Здесь меня всегда можно найти, если захотите.

– Ой, Петвурт, Петвурт! – вскрикивает Любиёва. – Ваша жена!

– Моя жена?! – восклицает Петворт.

– Телефон, – говорит Любиёва. – Я договорилась, что вы позвоните ей из гостиницы в шесть часов.

– О, так у вас есть жена? – спрашивает Принцип. – Вы не сделали дзинь-дзинь.

– Его жена ждет звонка, – объясняет Любиёва. – Ну, теперь уже слишком поздно, придется договариваться снова, ой, Петвурт, Петвурт, они будут на вас недовольны.

– Шесть часов? – удивляется Петворт. – Но мы только что позавтракали.

– Это был очень долгий завтрак, – объясняет Любиёва. – И не забывайте, завтра вам делать конференцию в университете. Думаю, надо ехать в гостиницу.

– Да, я тоже так думаю. – Петворт смутно вспоминает еще одно приглашение, о котором, возможно, не стоит сейчас упоминать.

– Идемте, я вас отвезу, – говорит Любиёва, вставая перед Петвортом.

– Какая гостиница? – спрашивает Принцип.

– «Слака», на Вангьлуку, – отвечает Любиёва.

– Дорогуша, давайте я его провожу, мне всё равно туда же, – говорит Принцип. – Мой дом сразу за углом.

– Думаю, я поеду с вами, – настаивает Марыся Любиёва.

– Не надо, – уверяет Принцип. – Ему не обязательно всегда две красивые женщины.

– Вы знаете ваши мероприятия, товарищ Петвурт? – озабоченно спрашивает Любиёва. – Помните программу? Я приду на то же самое место в гостиницу в то же самое время. Вы успеете позавтракать?

– Думаю, да, – отвечает Петворт.

– Ну, – с сомнением произносит Любиёва, – может быть.

– Конечно. – Принцип хватает Петворта под локоть. Профессор Рум встает, поправляет плащ и протягивает Петворту руку.

– Он говорит, что приятно было познакомиться и он с интересом выслушает вашу конференцию, – переводит Любиёва. – Хотя он не понимает английского и считает вас прагматиком.

– Значит, увидимся завтра, – обращается Петворт к Любиёвой. – И спасибо за экскурсию и за книгу.

– Может быть, насчет книги это была не очень хорошая мысль, – говорит Любиёва, – но мне хотелось сделать вам приятный презент.

– Спасибо, – отвечает Петворт.

– Сюда, на трамвай, – говорит Принцип. – Вы ездили на трамвае?

– Еще нет.

– Ой, Петвурт, Петвурт, – кричит Любиёва, бросаясь за ними вдогонку. – Ваш паспорт. Возьмите его. Помните, что без него вы не существуете. До завтра.

– О, она сердитая, эта дамочка, – говорит Принцип, провожая глазами мохеровую шапочку. – А может, ревнивая, ведь вы ей нравитесь. Да, конечно. Вы не такой мачо, как наши мужчины, и это делает вас привлекательным. Почему, выдумаете, мне так хотелось с вами пойти?

– Я очень рад, что вы пошли со мной, – отвечает Петворт. Они идут через рынок, мимо увядших крестьянок за прилавками, мимо цветов и корявых овощей.

– Теперь будем ждать трамвая, – говорит Принцип. – Пожалуйста, возьмите меня под руку, мне кажется, вы вьтили слишком много тостов. А когда придет трамвай, толкайтесь, толкайтесь, толкайтесь. Мы здесь не такие вежливые, как в Британии.

Они стоят в толпе, пока не подъезжает розовый трамвай; табличка над вагоновожатой в белой форменной блузке гласит «ВАНГЬЛУКУ».

– Толкайтесь, толкайтесь внутрь, у меня есть два билета, – говорит Принцип. – Если справитесь, займете место и еще одно рядом, для меня.

Петворт занимает два места, трамвай со скрежетом трогается.

– Итак, мистер Петвит, я рада, что вы – мой поклонник, – говорит Катя Принцип, садясь рядом. – Вы знаете, я маленькую чуточку тоже ваша поклонница. Да, думаю, завтра я приду на вашу лекцию. Если вы будете читать ее очень медленно.