Вспышки воспоминаний: рассказы - Ли Мунёль

Жители города, неприязненно относившиеся к Тиранату, говорили о серебряном войске следующее: «В последнее время их латы и шлемы слишком сильно блестят. Спарта и Афины уже заключили мирное соглашение, но они с мечами наголо и свирепым видом без особой на то причины, будто на войне, следуют за Тиранатом, а стоит гражданину случайно приблизиться к ним, прогоняют его будто раба».

О святом же войске говорили так: «Они же просто служилые, нанятые за счет налогов, которые мы платим, а на Тираната смотрят как на господина, у которого они на жалованье, к нам же относятся свысока, как господа к рабам. И разве они не защитники бога-покровителя города? Так отчего ж они не стоят в храме как должно, а топчут улицы, пугая жителей своими щитами и копьями?»

О Совете Тираната они говорили так: «Среди равных граждан члены Совета стали вести себя, как представители царской семьи времен монархии. И ходят они, чересчур выпячивая грудь. Повелась у них новая мода запрягать роскошно убранные боевые колесницы и разъезжать на них по городу, покрикивая на граждан».

Правда, и сторонникам Тираната было что сказать: «За последние десять лет даже самой сильной армии, гоплитам Спарты, не удалось покорить наш город, а Афины благоволят нам более чем любому другому городу союза. Наши столы с каждым годом становятся все богаче, одежда красивее, прочнее и теплее, а жилища удобнее. Очевидно, что Тиранат и его приспешники пользуются некоторыми привилегиями, и для того, чтобы получить блага, они прибегают к каким-то скрытым схемам… Но вспомните, как мы голодали, как нас угнетали при монархии! Так, может, стоит немного потерпеть?»

На другой стороне площади находилась группа граждан, изображавших из себя центристов. Они настаивали на том, что делать поспешные заключения в отсутствие очевидных оснований опасно и поэтому нужно некоторое время понаблюдать за ситуацией. Конечно, порой таким приспособленцам тоже случается хлебнуть лиха, но обычно именно они успешно переживают любые перемены.

Однако неожиданно в мирную дискуссию вторгся чужеродный элемент. Это был низший слой общества, значительно увеличившийся после принятия Атертой принципов афинской плутократии: хлынувшие в город крестьяне, которым пришлось за бесценок продать свою землю городским ремесленникам или морским торговцам, сумевшим накопить баснословные деньги, а также мелкие лавочники, чьи лавки вместе с товарами отобрали торгаши покрупнее, воришки, чей промысел пострадал от ночных бдений святого войска, шлюхи, вынужденные по ночам торговать своим телом, голодные нищие. Это были отверженные, чьи голоса не были бы слышны ни при каком правителе. Но именно их голоса, грубые и искренние, примешавшись к голосам других горожан, переломили ход дискуссии.

Слово взяли потерявшие землю крестьяне:

— Земля тут и раньше была суха, а холмы круты, но нам всего хватало, и мы могли прокормить жен и детей. После того как Тиранат стал магистратом, мы до кровавых мозолей возделывали оливки и виноград, пасли овец, но у нас недоставало даже муки для выпечки хлеба, и в конце концов мы вынуждены были продать землю по бросовой цене богачам. А все из-за того, что цена на наши оливки и виноград неоправданно низка, а цена на привозную пшеницу неоправданно высока. Тиранат должен ответить за это.

Затем выступили мелкие ремесленники:

— Даже владелец маленькой семейной гончарни с одним-двумя рабами мог продавать горшки по нормальным ценам; владелец самой крошечной кузни не более десяти локтей в длину и ширину находил на рынке покупателя на свой товар. Но внезапно появились гончарные мастерские и кузни с десятками рабов и чернорабочих, а мы не могли себе позволить выставлять товар по той же цене, что и они. В конце концов нам пришлось продать свои мастерские. Это произошло именно тогда, когда Тиранат стал магистратом, и, значит, он в ответе за это.

Затем подошла очередь разорившихся мелких торговцев:

— Даже тот, кто владел одним судном, мог не беспокоиться о средствах к существованию. Нам не было нужды ходить в далекую Малую Азию или Египет, ведь даже посредническая торговля между прибрежными городами Эгейского моря приносила нам прибыль. Однако богатые торговцы сговорились с пособниками Тираната и сколотили большой флот, они стали возить зерно, древесину и рыбу оттуда, где они заготавливаются, и мы не смогли соперничать с ними. Тиранат с пособниками в ответе за наше банкротство.

После того как жалобы стали высказываться публично, поднялась волна недовольства; тут же подали голос подстрекали, которые ждали своего часа, прячась в толпе. Они, будто заранее подготовившись, разъясняли предпосылки и причины разорения низших слоев и винили во всем Тираната. Они убеждали людей, что было ошибкой принимать политический строй Афин в их полисе, который не был к этому готов, не имел инструментов для саморегуляции; что еще большей ошибкой Тираната было использование народа для получения выгоды; что его интерес состоял в том, чтобы обеспечить своих последователей денежным довольствием и привилегиями, приспособив для этого государственную систему сбора податей с богатых торговцев.

Пускай в Атерте и не добиться абсолютного равенства граждан, подобно принятому в Спарте, говорили подстрекатели, но Тиранат даже не пытается ограничить власть богачей и создать аппарат, способный обуздать тиранию капитала. Ему будто невдомек, что городские толстосумы скупают оливки и виноград по возмутительно заниженной цене — напротив, он запускает руки в прибыль от продажи сделанных из них масла и вина. В то же время он закрывает глаза на то, что пшеница, купленная задешево в поселениях акватории Черного моря, продается в полисе в десятки раз дороже. Его не волнует, что богачи скупают товары у мелких торговцев и ремесленников, способствуя их банкротству; за большие подношения он позволяет распродавать оружие, которое могло бы понадобиться гражданам, или даже храмовые украшения, инкрустированные ценными каменьями. Атака, основанная на этих несколько преувеличенных обвинениях, получилась злой и осмысленной. Впрочем, толпу на площади сподвигли к действиям не подстрекатели и бедняки, а бедолаги, опустившиеся на самое дно жизни.

Слово взял карманник с налитыми кровью глазами:

— Когда я потерял свою землю и впервые приехал с женой и ребенком в этот город, я собирался честно работать и зарабатывать. Я несколько дней бродил по городу, страдая от голода, и наконец нашел работу в кузне одного богача. Я раздувал мехи так усердно, что вывихнул плечо, но мне не хватало даже на ячменные лепешки для голодных домочадцев. И это еще не все. Гляньте сюда. — Он рванул на себе одежду и показал ужасную рану на левой руке. — Однажды раб случайно изувечил меня, облив кипящим железом. Хозяин избил раба, а меня, раз я не мог больше работать, выгнал, не дав и мелкой монеты. И, сотворив это со мной, он живет себе припеваючи, а все потому, что находится под протекцией сторонников Тираната. Все потому, что этот мир устроен неправильно. Но как быть таким, как я? Работать я не мог и, чтобы не помереть от голода, заладился мокнуть в ночной росе, перелезая через чужие заборы. Уж выскажусь, раз все собрались. Нужно, чтобы наконец в мире что-то поменялось.

Затем слово взяла старая шлюха:

— Я выросла в хорошей семье. В восемнадцать лет вышла замуж, и мой муж искусно ткал материю для ионийских хитонов, в подчинении у него было несколько рабов, и одно время благодаря его мастерству мы жили в достатке. Но появились люди, которые начали за бесценок скупать шерсть, открыли крупное производство, где трудились десятки рабов, и мастерская мужа пришла в упадок. Ведь как муж ни старался, он не мог производить такую же дешевую ткань. Мы хотели продать свой товар за границу, но у нас было недостаточно материи, чтобы самим снарядить корабль, и пришлось уступить ее другим, но от судовладельцев за наш товар мы получили немногим больше стоимости сырья. Муж пытался удержаться на плаву, наделал долгов и в итоге повесился, чтобы не попасть в долговое рабство. И что мне оставалось делать? Ведь мы с детьми оказались на улице без гроша в кармане. Но когда я чуть разобралась, как устроен мир, то поняла, что в моих страданиях виноваты богачи, повязанные с Тиранатом. Нужно что-то сделать, чтобы они впредь не смогли никому навредить. Ведь из-за нескольких богачей многие граждане живут как нищие.