Ты не виноват - Нивен Дженнифер

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72

Еще до того как мы с Амандой разошлись и стали подружками только на словах, я как-то раз осталась на ночь у нее в доме, и мы тогда разговаривали с ее старшими братьями. Они-то и поведали нам о том, что девчонки, которые дают – шлюхи, а которые не дают – просто дразнятся. Все те, кто оставался тогда на ночевку, восприняли эти слова очень серьезно, потому что ни у одной из нас больше не было старших братьев. Когда мы с Амандой остались одни, она сказала: «Единственный выход из этого положения – хранить верность одному парню навсегда». Но разве «навсегда» также не предполагает окончания?..

Финч заезжает за мной в субботу утром и выглядит каким-то растрепанным. Мы даже едем недалеко – всего лишь до дендрария. Там мы паркуем машину, он тянется ко мне, а я спрашиваю:

– Что у вас произошло с Роумером?

– Откуда ты узнала?

– Райан рассказал. И, между прочим, по тебе заметно, что ты побывал в драке.

– Разве я от этого не кажусь еще круче и сексуальнее?

– Можно посерьезнее? Так что случилось?

– Ничего такого, о чем бы тебе стоило волноваться. Он просто повел себя, как самый настоящий урод. Ничего удивительного. Но я не собирался посвящать ему столько времени и разговаривать о его особе, у меня были другие планы. – Он перебирается на заднее сиденье Гаденыша и увлекает меня за собой.

Мне кажется, что я живу ради таких мгновений – мгновений, когда еще чуть-чуть – и я лягу рядом с ним, когда я буду точно уверена в том, что готова к этому, готова почувствовать, как его кожа соприкасается с моей, его губы касаются моих, потом он притрагивается ко мне, и я вновь ощущаю, как меня наполняет ток. Как будто все остальное – лишь подготовка к этим волшебным моментам.

Мы целуемся до тех пор, пока у меня не начинают неметь губы, и останавливаемся на самой границе того самого «В один прекрасный день», говоря себе: «еще нет», «не здесь», хотя у меня на это уходит весь запас силы воли. В голове все путается, все мысли заняты им и тем, что это почти произошло.

Добравшись до дома, он сразу отсылает мне сообщение: «Я постоянно думаю о том, когда же наступит один прекрасный день».

Я отвечаю: «Очень скоро».

Финч: «Когда?»

Я: «???»

Финч: «*#@*!!!»

Я: O.

Девять часов утра. Воскресенье. Я дома. Проснувшись, иду вниз. Родители на кухне пьют кофе с круассанами. Мама смотрит на меня поверх чашки, которую мы с Элеонорой когда-то подарили ей в день мамы. На ней написано «Мамочка – рок-звезда». Она мне говорит:

– Тебе посылка.

– Сегодня воскресенье.

– Кто-то просто оставил ее на крыльце.

Я иду за ней в столовую, отмечая, что походка у нее – как у Элеоноры, плечи расправлены, волосы колышутся при ходьбе. Правда, Элеонора была больше похожа на отца, а я на маму, но жесты у них были одинаковые, привычки одни и те же, и все вокруг говорили: «Боже, как она на тебя похожа!» Мне приходит в голову, что мама больше никогда не услышит этих слов.

Я вижу сверток из коричневой бумаги, в которую обычно заворачивают продукты, например, рыбу. Он перевязан красной ленточкой и выглядит довольно неуклюже. На боку написано: «Ультрафиолет».

– Ты знаешь, от кого это? – интересуется отец. Он стоит в дверях, с крошками от круассана, застрявшими в его бороде.

– Джеймс! – укоризненно произносит мама и показывает, что ему нужно отряхнуться. Он послушно приводит бороду в порядок.

У меня не остается выбора, приходится распечатывать посылку в их присутствии, и я только молю Бога о том, чтобы там не оказалось ничего предосудительного. Потому что, когда имеешь дело с Теодором Финчем, ожидать можно чего угодно.

Я стягиваю ленточку и разворачиваю бумагу, неожиданно почувствовав себя шестилетним ребенком в Рождество. Каждый год Элеонора точно знала, что получит на праздник. Когда мы научились открывать замок в мамином шкафу, сестра начала открывать и свои, и мои подарки, но когда она предлагала мне рассказать, что меня ожидает, я всякий раз отказывалась слушать. Даже тогда мне хотелось подождать и все узнать самой в нужный день. Это были такие времена, когда я не возражала против сюрпризов и неожиданностей.

Внутри свертка лежат очки для плавания.

– У тебя есть догадки по поводу того, кто бы мог их прислать? – осведомляется мама.

– Это Финч.

– Очки. Звучит серьезно. – И она понимающе улыбается мне.

– Прости, мама, но он всего лишь мой приятель.

Не знаю, зачем я это говорю, мне просто не хочется, чтобы они спрашивали, зачем он их прислал и что хотел этим сказать. Особенно потому, что я сама даже не догадываюсь, зачем они мне нужны.

– Может быть, потом. Время у вас есть, – замечает мама. Так могла бы сказать и Элеонора.

Я смотрю на маму и думаю, а понимает ли она сама, кого только что процитировала, но даже если она и знает это, то не показывает. Она увлеченно осматривает очки и спрашивает отца, а помнит ли тот, какие вещи присылал ей с тем, чтобы убедить пойти с ним на свидание.

Я иду наверх и пишу: «Спасибо за очки. Зачем они? Только, пожалуйста, не говори, что хотел бы как-то использовать их в один прекрасный день».

Финч отвечает: «Подожди немного, и все увидишь сама. Скоро они тебе пригодятся. Надо дождаться первого теплого дня. Такой обязательно должен наступить неожиданно, посреди зимы. Как только мы его дождемся, мы немедленно стартуем. И тогда не забудь прихватить эти очки с собой».

Финч

Первый теплый день

В конце второй недели февраля на город обрушивается подряд целых пять снежных бурь, в результате чего он остается на пару дней без электричества. Самое приятное, что занятия в школе автоматически отменяются, но есть и негативная сторона. Воздух настолько холодный, а снега так много, что на улице невозможно оставаться более пяти минут. Я повторяю себе, что это всего лишь вода, только в другом состоянии, и иду к Вайолет пешком, где мы с ней лепим самого большого снеговика в мире. Мы называем его мистер Блэк и решаем, что он обязательно должен войти в список обязательных достопримечательностей Индианы для других учеников, когда они отправятся в свое очередное путешествие. После этого мы садимся с ее родителями у камина, и я делаю вид, что являюсь также полноправным членом их семейства.

Когда дороги расчищают, мы с Вайолет выбираемся и посещаем раскрашенный Радужный мост, дисплей периодической таблицы, семь столпов, а также то самое место, где линчевали, а потом похоронили братьев Рино, первых грабителей поездов в Америке. Мы забираемся на отвесные стены карьера Империя, где было добыто более восемнадцати тонн камня, который пошел на строительство Эмпайр-стейт-билдинг. Мы отправляемся посмотреть на Лунное дерево. Это гигантский платан, которому более тридцати лет. Он вырос из семени, побывавшего на Луне и вернувшегося на Землю. Это дерево стало природной «рок-звездой» хотя бы потому, что является единственным из полусотни выживших после путешествия. Первоначально их было пятьсот штук.

Мы отправляемся в Кокомо, чтобы послушать, как гудит воздух. Мы паркуем Гаденыша у подножия горы Гравитация и поднимаемся на ее вершину. Это похоже на самые медленные в мире американские горки, но они работают, и через несколько минут мы все же оказываемся на самом верху. После этого я приглашаю ее в День святого Валентина в свой любимый ресторан «Счастливая семья», расположенный в самом конце длинного ряда магазинов километрах в двадцати от дома. Там подают самую лучшую китайскую еду к востоку от Миссисипи.

Первый теплый день приходится на субботу, поэтому мы отправляемся к голубой бездне – большому озеру, находящемуся на территории частного владения. Я подбираю сувениры, которые мы должны будем оставить там – это огрызки от ее карандашей и четыре порванные гитарные струны. Воздух так сильно прогрелся, что куртки не нужны, на нас только свитера. После зимы, которую нам пришлось перенести, погода напоминает тропики.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72