Музыка дождя - Бинчи Мейв

Мама сразу расцвела.

— Этот костюм был просто божьим даром, я купила его три года назад в магазине Морин. У Морин такой прекрасный вкус. Я иногда удивлялась, почему некоторые вещи у нее в магазине такие дорогие, но ее мама объяснила мне, что ты платишь за качество, а за него переплатить нельзя.

Мама погладила себя по рукаву.

— Для круиза это то, что надо, — сказала Дейдра. Она старалась, чтобы ее голос звучал повеселее.

— Да, я подумала, что нет смысла покупать все эти шелковые вещи с пестрым рисунком… Одежда для отдыха или морских путешествий — вот как они это называют. Лучше взять с собой что-то проверенное и удобное. У меня масса хлопковых платьев, которые подойдут для экскурсий.

— А что заставило тебя решиться на что-либо подобное? — Дейдра понимала, что больше напоминает старую занудную мамашу, чем счастливую дочь, которая должна радоваться тому, что ее мать может веселиться в таком возрасте.

— Как я тебе уже говорила, мне просто захотелось, кроме того, у меня есть друг, который тоже в это время свободен, так что было бы разумно…

— Так ты едешь не одна. — Дейдра была довольна. Две пожилые дамы на палубе корабля смогут вдоволь поболтать, а потом у них будут общие воспоминания. Она попыталась вспомнить, кто из маминых партнеров по бриджу мог бы составить ей компанию в такой поездке.

— И еще я подумала, что вы сможете познакомиться не просто за обедом, но Тони сказал, что сам заскочит… а вот и он! Какая пунктуальность!

И пока у Дейдры опускалось сердце, к их столу приближался краснолицый мужчина в свитере. Мама ехала в круиз с мужчиной.

— Прекрасно, — сказал Тони, сжимая руку мамы и одновременно заказывая официанту джин с тоником.

Официант был в шоке. Мама сказала, что ирландцы большие патриоты и пьют джин только местного разлива.

— Но мы очень демократичны и позволяем разбавлять его английским тоником, — заявил Тони громогласно. — Ну, так, Дейдра, что ты думаешь обо всем этом?

— Я только сейчас обо всем узнала, — еле произнесла она.

— Думаю, это будет весело: куча пенсионеров вместе. Не надо думать, куда поехать и что посмотреть. Все само приедет к тебе. Это идеально для ленивого мужчины. И для ленивой женщины.

Он взял маму за руку.

— Об этом ты мне тоже не стала говорить, чтобы я не суетилась? — спросила она мать.

Тони вмешался прежде, чем мама смогла ответить:

— Вот видишь, Эйлин, она такая же ревнивая, как и другие. Барбара чуть с ума не сошла, когда узнала, что ее мама едет со мной, а не с ней. А Джерард сказал, что его мать должна была взять его, а не такого пупсика, как я.

Он откинул голову и рассмеялся. Мама засмеялась вместе с ним.

Дейдра подумала, что он знает Барбару и Джерарда. Почему никто из них не сказал ей об этом? Как они могли молчать о таком? И неужели он серьезно говорил, что мама берет его, что мама платит за этого шумного вульгарного мужлана? Или это тоже была шутка?

Казалось, мама читала по ее лицу.

— Дейдра, дорогая. Не волнуйся, все так и должно быть. Тони не охотится за деньгами.

— У меня было бы немного шансов получить их, — выпалил он. — Твоя мать будет жить вечно, я умру скорее. Надеюсь, что не во время круиза, хотя похороны на море — это нечто запоминающееся.

«Этот мужчина, — думала Дейдра, — одного возраста с мамой, занимает серьезное место в ее жизни. И до сих пор я не знала об этом».

Она заставила себя улыбнуться и увидела, что мама посмотрела на нее с одобрением. Она с трудом подбирала слова, и во рту стоял неприятный горький привкус.

Но Тони был не тем человеком, который бы позволил, чтобы за столом молчали. Он подлил ей в стакан, а потом заказал оливки и чипсы. Он заверил Дейдру, что позаботится о ее матери во время путешествия, а потом снова сжал ее руку и сказал, что оставит ключ на стойке ресепшен. Ключ. Они даже не пытались скрыть, что живут в одном номере. Дейдра не верила, что все это происходит с ней на самом деле, она даже не заметила, как он поцеловал ее мать в щеку на прощание.

Мама заказала столик в ресторане поблизости. Это был маленький, дорогой французский ресторан. Салфетки были из плотной ткани, приборы — из настоящего серебра, а цветы в вазах — из сада. За все двадцать пять лет, что Дейдра прожила здесь, она ни разу не обедала в таком месте, и тут приехала ее мать, приехала из маленького по сравнению с Лондоном города, из маленькой страны и вела себя так, словно она ко всему этому привыкла.

Она была рада, что решения принимала мама, потому что не только не могла прочитать меню, но не в силах была даже озвучить заказ, так расстроилась.

— Почему ты ничего не рассказала мне о… о Тони? — наконец спросила она.

— Вначале и рассказывать-то было нечего, пока мы не решили поехать вместе в этот круиз, а потом я тебе рассказала, — ответила ее мать.

— А Джерард и Барбара… они знали?

— Они знали, что Тони — мой друг, они, конечно, знали о наших совместных планах на отдых.

— И они… они не…

— Джерард отвез нас сегодня в аэропорт. Тони прав, он позеленел от зависти. Он сказал, что это именно то, что нужно ему. Он слишком много работает, ему нужен отдых, он мог бы позволить себе это.

— Но он сказал… что он думает?

— Он не сказал, что возьмет отпуск, но ты же знаешь Джерарда, возможно, он подумает над этим.

Неужели мама на самом деле не понимала ее или она притворялась?

— А что Барбара и Джек? Что они думают о том, что ты поедешь с мужчиной?

— Дейдра, дорогая, я не еду с мужчиной в этом смысле. Я, конечно, еду отдыхать, я еду с Тони, а он, естественно, мужчина. Что ты имеешь в виду, спрашивая, что они думают? Они ничего не думают, я уверена в этом.

— Но семья Джека…

Сколько Дейдра себя помнила, о семье Джека всегда говорили особенно. Его отец был верховным судьей, а дядя — послом. Выйдя замуж, Барбара сыграла правильную партию, как считала ее семья, в отличие от старшей дочери, которая вышла замуж черт знает за кого да еще и в страшной спешке.

Но мама выглядела очень удивленной.

— Семья Джека? — повторила она слова дочери, словно та сказала их на иностранном языке. — А они-то тут при чем?

— Ты понимаешь…

— Не думаю, что они когда-либо встречали Тони. Правда не думаю. А почему ты спрашиваешь?

Дейдра пристально посмотрела на свою мать. Она спрашивает, потому что благородная семья Джека постоянно упоминалась. О ней постоянно говорили с тех самых пор, как Барбара стала встречаться с Джеком. Ей хорошо запомнилась шикарная свадьба, которую устроили для Барбары: с помпезными речами, политиками и фотографами. И сейчас вдруг клан Джека стал совсем неважным?

Чувствуя, что становится пунцовой, она заговорила с матерью напрямую:

— А ты и Тони… у вас уже есть планы на будущее… после круиза? Ты не думала, что вы могли бы пожениться или что-нибудь подобное?

— Постарайся не быть такой удивленной. Происходят и более странные вещи. Но ответ — нет. Никаких подобных планов у нас нет.

— Ой…

— И вообще, хватит говорить обо мне и этой поездке. Расскажи мне, как у тебя дела?

Дейдра выглядела расстроенной.

— Ничего, что было бы так же интересно, как у тебя.

— Ну как же, Десмонд открывает собственное дело, а у тебя будет празднование серебряной свадьбы…

— Где ты его встретила? — спросила Дейдра напрямую.

— Десмонда? — игриво переспросила мама. — Ну конечно, когда ты привела его домой и сказала, что собираешься за него замуж. Но ты и сама знаешь.

— Я имела в виду не Десмонда, и ты это знаешь. — Дейдра разозлилась. — Я имела в виду Тони. Где вы познакомились?

— Мы встретились в гольф-клубе.

— Тони член гольф-клуба? — Теперь она уже не могла сдержать удивление.

— Он прекрасно играет, — гордо сказала мама.

— Но как он стал его членом? — Еще несколько лет назад таких, как Тони, даже на порог не пускали. Если бы ее Десмонд умел играть в гольф, чего он не умел, его бы не пустили. Но как могли принять такого, как Тони?