Укради его удачу - Филипенко Алена

У меня учащается пульс, щеки вспыхивают. Почему он так говорит? Это что, признание? Он влюбился в меня? Я скрываю волнение за каменным выражением лица. Всеми силами делаю вид, что на меня его слова никак не повлияли.

— Но, к счастью, мы с тобой познакомились при других обстоятельствах. — Тимур говорит уже другим, насмешливым, тоном. — И в этих обстоятельствах сложно друг в друга влюбиться, правда?

Он смотрит на меня с хитрой усмешкой, проверяя.

— Да, — сухо отвечаю я, чувствуя, как внутри все обрывается. — Ты прав.

Я просто идиотка. Такие, как он, не влюбляются в таких, как я.

Тимур включает на смарт-телевизоре видеозаставку-имитацию камина с фоновой новогодней музыкой. Смотрит на часы на стене: без двух минут полночь.

Открывает бутылку шампанского и разливает его по бокалам.

Мы сидим с поднятыми бокалами в ожидании.

— Наши сверстники сейчас отрываются по полной, — улыбается Тимур. — Изводят соседей громкой музыкой, блюют в окно, целуются, раздевают друг друга, занимаются сексом. И им совершенно плевать на бой курантов. Мы же с тобой встречаем Новый год как престарелые муж и жена, которые уже давно справили золотую свадьбу.

— И разве это плохо? — отвечаю я, откидываясь в кресле. — У этой пары было в жизни все, и теперь они просто хотят тишины.

Тимур задумывается, а потом смотрит на меня так, будто я открыла ему какую-то истину.

— Черт, да ты права!

Что бы загадать? Удачу, любовь, мир во всем мире, успех, деньги? Пробую покрутить в голове каждое из перечисленных желаний и впадаю в ужас. Удача ассоциируется у меня с изматывающей борьбой, любовь — с сайтами знакомств, от которых бросает в дрожь, мир во всем мире — банально, да и нужно загадывать что-то личное, успех и деньги ничего не значат без счастья…

Значит, я загадаю просто быть счастливой.

С улицы доносится взрыв фейерверка. Все, полночь.

— С Новым годом! — Тимур протягивает свой бокал. Я чокаюсь с ним.

Он смотрит на меня со смесью из нежности и хитрости. Интересно, что загадал? Наверняка удачу.

— С Новым годом, — отвечаю я прохладно и с опаской, не зная, чего ожидать от него.

Тимур включает на телевизоре подборку рождественских клипов восьмидесятых.

Играет Last Christmas. Тимур подходит ко мне и протягивает руку. И я все еще не знаю, чего от него ожидать. Руки в ответ не даю.

— Я не укушу, — усмехается он.

— Чего тебе? — бурчу я.

— Классная песня же! Пойдем танцевать.

Что? Он хочет танцевать со мной?

— Не хочу.

Я прячу руки под столом, но Тимур все равно находит их и вытаскивает меня.

— Пойдем, пойдем! Чего такая зажатая? Праздник же! Давай немного подурачимся.

Я боюсь, что он крепко прижмется ко мне и наш танец будет похож на классический танец двух влюбленных. Но нет. Тимур держится на расстоянии, тянет меня то за одну, то за другую руку, вертя из стороны в сторону. Против воли я улыбаюсь. И не замечаю, как начинаю пританцовывать.

— Вот! — довольно говорит Тимур. — Мне удалось тебя растормошить!

После очередного выпитого бокала мы, обмотавшись гирляндами и мишурой, дурашливо пляшем под музыку. От прежней моей скованности не осталось и следа.

Вдруг музыка прекращается: видео зависает. Тимур пытается его перезапустить, но ничего не работает.

— Включим на телефоне? — предлагает Тимур. Но без музыки дурашливое настроение быстро улетучивается, и я отказываюсь.

— Тогда давай сыграем.

— Во что?

Тимур думает.

— Можно сыграть в «К счастью — к сожалению».

— Давай, — соглашаюсь я.

Тимур наливает нам по последнему бокалу, протягивает мне. Я стою, привалившись к спинке кресла. Тимур встает рядом. Начинает игру.

— Жила-была девочка, которой так надоело быть невезучей, что она решила украсть удачу.

Он смотрит на меня с прищуром, дерзко выставив подбородок. Я не понимаю, почему Тимур выбрал именно эту историю для игры. Но все выглядит так, будто он бросает мне вызов. Значит, так? Что ж, вызов принят!

— К сожалению, она решила забрать ее у самого хитрого обманщика в мире, — отвечаю я.

Тимур усмехается.

— К счастью, у нее все-таки получилось это сделать.

Он даже в игре пытается выставить себя жертвой.

— К сожалению, хитрый обманщик обвел ее вокруг пальца и вернул свое.

Я выгибаю бровь и с вызовом смотрю на Тимура. Как он сможет обелить себя после моего заявления?

— К счастью, обманщик не отнял, а одолжил у нее удачу на время и обещал вернуть. — Тимур улыбается и медленно придвигается ко мне. От близости с ним слегка кружится голова. Воздух вибрирует.

Тимур снимает с себя гирлянду с лампочками в виде колокольчиков, обматывает вокруг меня и себя.

Я молчу какое-то время. Не думаю над ответом, просто… Тимур действует на меня так, что все мысли из головы исчезают.

— К сожалению, он снова ее обманул, — после паузы тихо говорю я.

Теперь уже молчит Тимур. Он возвышается надо мной, стоит в одном шаге. Мы смотрим друг на друга не отрываясь. У меня слегка дрожат руки. Воздух становится густым и плотным. От Тимура пахнет луговыми цветами и чем-то свежим, резковатым — так в воздухе веет озоном перед бурей. И я действительно будто стою на лугу перед грозой.

— К счастью, нет, — в тон мне тихо говорит Тимур, приближаясь вплотную и делая еще один виток гирлянды вокруг нас. Голова кружится сильнее.

— К сожалению, да, он стоит рядом с ней, и у нее все еще нет удачи, — шепчу я и смотрю на его губы.

— К счастью, она может забрать ее сама. — Тимур улыбается уголками рта. Дразнит меня. Еще один виток. Мы в ловушке из светящихся колокольчиков. Не представляю, как потом будем выпутываться.

— К сожалению для него, — говорю я.

Тянусь губами к его губам. Тимур не дает мне его поцеловать: только почувствовав, как я подаюсь к нему, он сам меня целует — требовательно, жадно, невероятно умело. Я забываю обо всем на свете, растворяюсь в ласке. Мышцы расслабляются, внутри словно разливается теплая волна, заполняя собой все. Мне так хорошо в этот момент, я чувствую себя абсолютно счастливой. Это он, Тимур, дарит мне счастье. Я не хочу, чтобы этот момент заканчивался, не хочу возвращаться в реальность.

И тут хрупкое волшебство нарушает громкая музыка: это прогрузилось видео, которое мы не поставили на паузу. Музыка уничтожила всю химию в воздухе, и мы неловко отскакиваем друг от друга, но гирлянда, туго обвившая нас, тут же резко останавливает, притягивая обратно. Мы неуклюже выбираемся из нее.

Чтобы не смотреть на Тимура и чем-то себя занять, я принимаюсь за уборку стола. Складываю в пакет мандариновые шкурки.

— Зачем это? — спрашивает Тимур настороженно.

— Уже три часа.

— И что?

— Праздник закончился. Мы можем вызвать такси и разъехаться по домам.

— Можем. Но я не хочу.

Тимур перехватывает мою руку с мандариновыми шкурками, разжимает мои пальцы, чтобы я положила все обратно на стол.

— И почему? — Я поднимаю взгляд на Тимура.

— Мне нравится тут с тобой, — говорит он с детской простотой. Смотрит на меня в ответ свысока, немного насмешливо, словно ставит надо мной эксперимент.

— Но я же могу уйти.

— Можешь. Но не уйдешь, — заявляет он нахально. На его губах появляется не то улыбка, не то усмешка.

— Почему ты так в этом уверен? — хмурюсь я.

— Потому что тебе тоже нравится со мной.

Теперь это точно улыбка: наглая и хитрая.

Его самоуверенность меня злит. Я решаю сбить с него спесь и вместо ответа показываю ему экран телефона. Мое такси приедет через семь минут.

У Тимура такое лицо, будто я нанесла ему удар в спину. Он поджимает губы. Ничего не говорит.

— Пока ты ждешь машину, давай сыграем еще один раунд «К счастью — к сожалению?» — спрашивает он после паузы. Голос глухой, низкий. Слова почему-то даются ему тяжело. Я чую в этом предложении какой-то подвох, но соглашаюсь.

— Жил был-мальчик, который очень боялся справлять Новый год в одиночестве, — начинает Тимур и смотрит на меня тяжелым взглядом. Сердце тревожно сжимается: он собирается рассказать мне свою историю. И кажется, сожалений в ней будет куда больше, чем счастья…