Абсолютно ненормально - Стивен Лора

Я почти не слышу звуки улицы: рев двигателей, скрип тормозов, смех, порывы ветра и гудки светофора. В голове лишь отчетливым эхом разносится голос миссис Дутты: «Это твоя жизнь, и ты в праве ее испортить. Только не впутывай в это мою дочь».

Мои глаза жжет от выхлопных газов и слез.

«Но то сообщение? Это непростительно».

Это правда? Мне действительно нет прощения? Конечно, люди каждый чертов день совершают и более ужасные вещи, чем я, и при этом они не чувствуют себя так – как полнейшая мерзавка, которая не заслуживает того, чтобы дышать. Так ли это? Или они просто хорошо это скрывают?

Позади меня раздается звук клаксона, но я почти не замечаю этого.

Однажды, когда моя самооценка упала ниже плинтуса – обычная подростковая драма из-за того, что мои сиськи разного размера, которая случилась еще до того, как их увидел мир, – Аджита сказала мне: «Иззи, ненормально то, что люди, размахивающие флагом Конфедерации, чувствуют себя хорошо, а ты нет».

Это все еще правда? Или я уже перешагнула какую-то грань?

Кажется, я остановила велосипед. Или нет?

Если бы в подобную ситуацию попала какая-то другая девушка, я бы убеждала ее сохранять гордость и самоуважение. Да, ты отправила свое фото в стиле ню, занялась сексом с двумя парнями и поцеловала своего лучшего друга, хотя и не хотела связываться с ним.

И что?

Ты вела себя как обычный подросток. Не твоя вина, что всю Америку заинтересовали твои подвиги только потому, что одним из парней оказался сын сенатора. Не твоя вина, что ты не влюблена в своего лучшего друга, а он не смог принять это. Не твоя вина, что это с тобой происходит.

Но есть то, в чем ты виновата. Аджита. Ты облажалась. По-крупному. Ты не подумала, прежде чем заговорить. Ты не первая, кто так ошибся, и не последняя. Думаю, кто-то делает это прямо сейчас, в эту секунду. Прости себя.

Но почему-то у меня не получается прислушаться к этим словам. Я? Я мерзавка. Полнейшая мерзавка. Вся самооценка, которая когда-либо была у меня, испарилась прямо в эту секунду, прямо здесь, посреди оживленной улицы в центре города. И все, чего я хочу, – все, чего заслуживаю, – чтобы подо мной разверзлась земля и поглотила меня.

Но конечно, вселенная так не работает. Как бы тебе ни хотелось исчезнуть, ты этого не дождешься. Зато это случается с такими людьми, как мои родители, которые желают жить, но их сбивают пьяные водители, стирая с лица земли.

Мысль о родителях мучительно возвращает меня в настоящее. Оказалось, я замерла посреди дороги, но «зеленый» уже загорелся, и машины позади меня сердито сигналят. Какой-то придурок высовывается из окна и кричит, что я идиотка. Да, чувак. Знаю. Поверь мне, я знаю.

Я снова начинаю крутить педали, не выбирая дороги. Неподалеку торговый центр. Может, заехать за реквизитом? Идея кажется настолько абсурдной, настолько смехотворно-нормальной, что мне почти смешно. Почти.

Вместо этого я заворачиваю за угол. И первое, что вижу, – как удар в живот.

Аджита и Дэнни. Вместе. Без меня.

Она откидывает голову и смеется над его словами.

В руках у них стаканчики. И хоть я не знаю, что в них, но догадываюсь: горячий шоколад с мятой для Аджиты и чай «Эрл Грей» для Дэнни. Он улыбается. Его волосы сейчас чистые, а на щеках румянец, которого не было, когда я видела Дэнни в последний раз.

И в этот момент я понимаю: они могут жить и без меня. Их миры лучше, когда меня в них нет.

19:48

Бэтти снова ушла. На турнир по настольному теннису. Помнишь, как Форрест Гамп вернулся из Вьетнама и случайно узнал, что феноменально хорошо играет в настольный теннис? То же случилось с Бэтти после потери дочери и зятя. В той неописуемой трагедии была и положительная сторона – бабушка открыла в себе талант игрока в самый бессмысленный вид спорта среди бессмысленных видов спорта. [Прошу не обижаться на меня игроков в настольный теннис. Но правда. Какой в ней смысл?]

Чувствуя себя пустотой в оболочке, как мячик для настольного тенниса, я открываю ноутбук и загружаю Final Draft [49], чтобы отредактировать сценарий. Я так часто перечитывала первые страницы, что уже и не осознаю, есть ли в них какой-то смысл. Но судьи прислали мне по электронной почте тонну комментариев с сообщением о попадании в шорт-лист. По крайней мере, у меня есть некоторое понимание, что нужно изменить. Могу хотя бы отвлечься. Правка помогает мне занять крошечную горошину мозга, пока остальной мой мир разваливается на куски.

Я открываю почту в браузере, чтобы перечитать отзывы, и строка «Непрочитанные сообщения (308)» настойчиво напоминает мне о том, сколько людей знают о моих наклонностях мерзавки. Так как отыскать что-то среди них очень сложно, я фильтрую письма по имени продюсера. И хмурюсь. Потому что вижу: «Непрочитанные сообщения (1)». Я не ожидала от них ничего еще неделю.

Привет, Иззи!

Надеюсь, у тебя все хорошо. Хочу сообщить тебе об изменениях в конкурсе.

После долгих размышлений и обсуждений судьи приняли непростое решение исключить твою работу из шортлиста «Особенного сценария».

Нас сильно беспокоит, что некоторые твои неосторожные поступки, освещенные в прессе, могут привлечь неблагоприятное внимание к конкурсу. На протяжении нескольких лет мы выстраивали определенную репутацию в отрасли, поэтому нас высоко ценят сегодня (и именно поэтому прохождение на последние этапы конкурса – повод для гордости!). В результате, любая угроза этой репутации рассматривается очень серьезно.

Пересмотреть твою позицию нас вынудило также то, что твой сценарий носит сексуальный характер, и, к сожалению, мы приняли решение снять тебя с конкурса.

Я понимаю, что это расстроит тебя, но, мы надеемся, не остановит на пути к миру сценаристов. У тебя большой потенциал, а судьи отмечали в твоей работе то, с чем не так уж и часто сталкивались.

Мы хотим пригласить тебя принять повторное участие в конкурсе через пару лет – когда шумиха вокруг твоей личной жизни уляжется (что, мы уверены, произойдет). И будем очень рады увидеть твое имя в списках участников «Особенного сценария».

Всего наилучшего,

Том.

21:02

Как только я чувствую, что наконец могу выдохнуть, что могу действительно пережить все это, нечто еще более ужасное вновь выбивает воздух из легких.

Боже. Как мучительно потерять все и знать, что это моя вина.

21:06

Когда все только началось, у меня были мимолетные опасения, что продюсеры конкурса могут узнать о скандале. Но я отбросила такие мысли: наверняка они вызваны моей склонностью драматизировать. Судьи, посчитала я, не увидят эти фото, а если и увидят, то пусть им будет стыдно. Я отчетливо помню, как думала о том, что это им нужно будет смущаться, если их поймают за просмотром фотографий обнаженной девушки-подростка.

Но теперь смущение и явный стыд сносят меня саму.

Как, черт возьми, мне рассказать об этом миссис Крэннон? Она будет потрясена. И я не могу перестать думать о пятидесяти долларах. Знаю, что деньги – меньшее из зол, но меня воспитывали помнить об их ценности. Мне доверили их. Пятьдесят долларов для меня – целый мир. Я мучаюсь из-за невероятных знаков любви, поддержки и доверия, оказанных мне в память замечательного отца миссис Крэннон. Ее умершего отца.

Я подвела их. Но еще сильнее я подвела Бэтти. После всего, что она для меня сделала, всего, от чего отказалась, каждой жертвы, которую она принесла. Каждой дополнительной смены, которую она брала. Каждой таблетки болеутоляющего, которую она проглотила. Каждого предложения выйти на пенсию, которое она отвергла. Каждого раза, когда она ставила мои потребности выше своих. Она работала, и работала, и работала, чтобы я могла учиться, чтобы могла писать сценарии в свободное время, чтобы у меня были обувь, зубная паста и вода из крана. Чтобы мне не пришлось жить с Уэллсами после смерти родителей. Чтобы я могла остаться самой собой вопреки всему.