Невский проспект - Вересов Дмитрий

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63

Ничто из того, что Альбина знала об этом деле со швейной фабрикой, не позволяло надеяться на благополучный исход. Может быть, произошло чудо и ангел-хранитель встал на ее защиту? Иногда ей казалось, что кто-то следит за ней с того света, следит и оберегает. Может, это бабушка – почему-то именно она, а не мать, казалась Альбине подходящей кандидатурой на должность хранителя. Правда, был еще один человек – Женька. Говорят, что иногда души умерших не могут оставить тех, к кому были привязаны при жизни, и следуют за ними, оберегая. Так или иначе, но Альбина иногда ощущала чье-то незримое присутствие. Только с мужем и отцом не хотела этим делиться, знала, что те посчитают ее истеричкой.

Однако в данном случае кто-то действительно должен был вмешаться – само по себе дело рассыпаться не могло. Альбина пыталась проанализировать ситуацию с точки зрения логики безо всяких там потусторонних заступников. Вполне могло быть, что история с фабрикой оказалась кому-то очень невыгодной, кому-то там, наверху, кто и понятия не имел о Моисее Наппельбауме. Значит, им c Альбиной просто повезло, хотя для умирающего старика это было слабым утешением.

Моисей Наппельбаум вернулся из забытья. Сначала ему казалось, что он у себя дома. Окружающие предметы расплывались в дымке – он пытался пробиться сквозь нее взглядом, зацепиться за что-нибудь знакомое, что помогло бы ему вернуться в реальный мир. Наконец туман стал рассеиваться, он увидел наполовину зашторенное окно с бледными сумерками снаружи, спинку кровати, крюк на стене, за который цепляются, чтобы подняться с постели. Подниматься не хотелось – тело было легким, где-то в глубине его пульсировала тихая ноющая боль, и пока только она напоминала о том, что он жив. Руки казались ватными, он мог шевелить ими, но это было неприятно. Моисей уже пережил один сердечный приступ – это было давно, после смерти супруги. Но в этот раз все было гораздо серьезнее.

Пружины кровати скрипнули.

– Что же это такое?! – Альбина присела на край больничной койки.

Моисей повернул к ней голову. Сейчас он казался ей похожим на одного из библейских персонажей. Благообразная седая голова, достойная кисти гениев Возрождения, и отрешенность во взгляде. Моисей вздохнул так глубоко, словно это был его последний вздох.

В палате было еще несколько человек. Это возмутило ее – они же видят, что ему плохо, неужели нельзя было положить в отдельную палату?!

– Ничего, Альбиночка, – успокаивал ее Моисей, – так лучше. Там за мной никто все время смотреть не будет. Вот уйду, и никто и не заметит. Тут хоть соседи за мной присматривают.

Под словом «уйду» Моисей подразумевал, конечно, не возвращение из этой ужасной палаты в свою квартиру. Альбина горестно качала головой.

– Все будет хорошо… – уверяла она, но ее опыт – печальный опыт – подсказывал, что Наппельбауму уже не будет лучше.

Соседей у Наппельбаума было двое – еще одна койка пустовала. Напротив старого портного лежал алкоголик – на бледном лбу его пульсировали синие вены, темные глаза навыкате. При мысли, что Моисею придется провести последние дни здесь, в подобном окружении, становилось не по себе.

Пришла медсестра, Альбина поднялась, уступая ей место. На прощание Моисей сжал ее руку – его пожатие было слабым и едва ли не лучше всех диагнозов говорило о том, что время его на исходе. Выходя из палаты, Альбина еле сдерживалась, чтобы не зарыдать. Олег разговаривал с дежурной сестрой у освещенного стола. По полутемному холлу слонялись несколько больных в халатах, похожие на те тени, что блуждают в Аиде.

Они оба вскинули на нее глаза – сестра и Олег.

– Идем, – Альбина, не останавливаясь, пошла дальше, к лифту, потом развернулась и подошла опять к дежурной, открывая сумочку.

– Вы не могли бы последить за ним…

– Не беспокойтесь, у нас хороший уход, – сестра взмахнула рукой, отказываясь от денег.

Альбине редко приходилось сталкиваться с бессребреничеством, и она никогда не удивлялась, как это бывало, например, с матерью, когда требовалось сунуть кому-то деньги или коробку шоколадных конфет. У нее была отцовская закалка – принимать вещи такими, какие они есть, исправлять только то, что можешь исправить. И она поняла, почему сестра отказывается от ее денег. Поняла и, не говоря больше ни слова, пошла прочь.

Умер Моисей, как и жил, – тихо и незаметно. Около полуночи. Родственников у Наппельбаума не было. Никакой большой и дружной еврейской семьи, которая взяла бы на себя хлопоты по погребению. Старик не оставил перед смертью никаких дополнительных распоряжений. Насколько Альбина знала, он не был религиозен, значит, вопрос с кладбищем не мог быть принципиальным. И ей предстояло лично взяться за это скорбное дело. После смерти мамы и бабушки необходимый опыт у нее уже имелся.

Однако сюрпризы в жизни Альбины Вихоревой не закончились с внезапным прекращением следствия. Второй неожиданностью стало то, что все хлопоты по погребению Наппельбаума взяло на себя государство. В приемной морга при больнице ее поджидал человек. Альбина напряглась, почувствовав в мужчине с вежливым лицом представителя власти. Подумала, что он как-то связан со следствием и сейчас снова начнет задавать теперь уже совсем никчемные вопросы.

Мужчина, однако, никакого отношения к ГУВД не имел. Это был человек из исполкома, которому было поручено устроить похороны Моисея Наппельбаума согласно желанию покойного.

– Вы, наверное, шутите?! – испуг Альбины сменялся раздражением.

Она поначалу решила, что в больнице что-то напутали в бумагах. Мысль о казенном погребении казалась ей унизительной. Но нет, погребение, как заверил ее этот странный человек, будет проведено по высшему разряду – только что без военного оркестра.

Альбина быстро просчитывала в уме, что все это могло значить. Может быть, за Моисеем числились какие-то необыкновенные подвиги в прошлом? Он и в самом деле воевал вопреки всем обывательским представлениям о евреях-тыловиках. Все воевали. Но вспоминал Моисей об этом редко и как-то случайно. Лишь однажды, перед майскими праздниками, старик ударился в воспоминания, и только тогда Альбина поняла, как мало она знала об этом человеке. И тем не менее версия с военными заслугами казалась ей фантастичной. Скорее, у Моисея обнаружился какой-нибудь старый знакомый в верхах – один из благодарных клиентов.

– Ни о чем не беспокойтесь, – продолжал исполкомовец, уверенно забирая у Альбины папку с документами. – Вам сообщат о времени погребения!

Альбина растерянно выпустила из рук бумаги. Мужчина коротко кивнул ей и прошел в морг, не дожидаясь вызова. Альбина вспомнила, что не сказала ему номер своего телефона, но тут же поняла, что в исполкоме его знают и так. В приемной был еще один человек – старуха в белоснежном платке. Старуха ничего не говорила и не протестовала, когда чиновник прошел без очереди. Ей было все равно.

Похороны Наппельбаума Акентьев организовал на том же самом Северном кладбище, которое считалось престижным. И, вероятно, никого из рядовых граждан в советском обществе не хоронили с таким вниманием со стороны властей. Помимо Альбины и Олега Швецовых присутствовало несколько человек, которых Альбина видела впервые, – однополчане Моисея, которых разыскали люди Акентьева.

И собственное появление Переплет рассчитал с точностью маститого драматурга. Не слишком поздно и не слишком рано. Мозолить глаза Альбине во время похорон было ни к чему. Кроме того, уставший от необходимости часто притворяться Переплет не хотел изображать скорбь на могиле неизвестного ему человека. Гроб уже опускали в землю, когда он появился на дороге – шел пешком, оставив машину у ворот. Фигурку Альбины в плаще он заметил издали и, проклиная себя за странное, ненужное ему чувство, задержался среди могил, глядя на нее внимательно и долго, как смотрят только так – тайком.

Кто-то следил за тем, как гроб медленно уходит на дно могилы, кто-то поднял глаза к небу, к торжественно плывущим над кладбищем облакам. Альбина стояла, обхватив себя руками, будто это она должна была лежать в могиле. Ушел еще один близкий человек, подумала она. Почему, почему?…

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63